Виктор Эфер - Тайна старого дома (сборник)

Я не великий игрок, к тому же и денег свободных имел не так много, чтобы пополнять ими карманы желторожих шулеров, и поэтому заинтересовался больше чудесными окрестностями, но Перейра провел в притонах немало времени и, кажется, — денег. Наконец и это нам надоело и мы отправились на плантации, с тем, чтобы по дороге заехать на несколько дней в охотничью хижину Перейры.

Хижина эта была расположена недалеко: километрах в трех от плантации Перейры и стояла на краю первобытных джунглей. По другую сторону — было сплошное, непроходимое болото; вероятно, поэтому местность была совершенно безлюдна. Людей не было, но зато всяческой дичи, как говорил Перейра, было «столько — сколько звезд на небе», в чем я имел полную возможность убедиться в первый же день охоты.

На другой день Перейра почувствовал легкое недомогание и я отправился на охоту в джунгли сам. Когда я возвратился нагруженный добычей, ему стало лучше, но казался он менее оживленным и разговорчивым, чем всегда. В углу стоял его раскрытый чемодан и сверху в нем лежала, небрежно брошенная, знаменитая «Рубашка смерти».

— С какой это стати вы вытащили этот уникум? — спросил я, когда мы немного подзакусили и опорожнили две бутылки неплохого коньяка.

— Так, разглядывал, — небрежно ответил португалец. — Все любуюсь.

Вероятно, под влиянием выпитого, эта рубашка не вызывала теперь во мне того отвращения, пересилить которое прежде я был не в состоянии, и я с интересом наблюдал, как Перейра поднялся, взял рубашку, повертел в руках и кончил тем, что напялил на себя…

— Сидит неплохо! Как от хорошего портного… — засмеялся он. — Ну-ка, подкрутите этот вот винтик, интересно, как оно действует.

Я послушно подкрутил, и мы, верно, добрых полчаса забавлялись, как дети.

Когда Перейра скинул рубашку, мне захотелось попробовать на себе, и я в свою очередь натянул ее. Она плотно прилегала к туловищу. Я уселся на стул и сказал что-то на тему о том, что не хватает только невесты, раз уже жених облачился в свадебный туалет.

Перейра хлопнул меня по спине и сказал, усмехнувшись как-то неприятно:

— Не так уж страшен черт, как его малюют, правда? Постойте-ка, я малость поддам жару, — и он стал затягивать винты.

Рубашка сузилась и я почувствовал, как проволоки через настоящую рубашку врезываются в мое тело.

— Не затягивайте слишком туго! Это не приносит особого наслаждения…

Перейра тем временем быстро и ловко привязал мои ноги к стулу обрывком какой-то веревки и еще подтянул винты так, что, как говорится, глаза у меня полезли на лоб. Коньяк действовал, вероятно, так хорошо, что и тогда я не сознавал еще своего положения…

— Перейра, вы с ума спятили, черт возьми, — завопил я, — мне же больно! Бросьте эти идиотские штучки…

Португалец молча крутнул еще и отошел на несколько шагов.

— Теперь вы не можете пошевельнуться, не правда ли? — спросил он таким голосом, что я невольно глянул ему в глаза. Он внимательно, не отрывая взгляда, смотрел на меня. Я немного протрезвился и подумал, что он либо пьян, либо болезнь повлияла на его умственные способности… Если так, то акции мои стоят отнюдь не высоко…

— Конечно же, не могу, — отвечал я по возможности спокойно, — однако, снимите с меня эту чертовщину и будем спать…

Едва я успел окончить эту фразу, как подлинный смысл этого фокуса стал мне вполне ясен. Перейра, не обращая больше на меня ни малейшего внимания, — занялся моим пиджаком, который я, садясь за ужин, повесил на спинке стула, так как было жарко… Обыскав его, он нашел потайной карман, вытащил деньги, старательно пересчитал их и преспокойно опустил в свой карман.

— 45 000 германских марок… Это совсем не так уж и много, — и, хлопнув себя по карману, где лежали мои деньги, прибавил:

— Теперь, я думаю, вам все понятно?

Я хотел было ответить, но боль и злость лишили меня дара речи.

— Скажу по совести, — продолжал негодяй, — мне жаль-таки лишать вас этих деньжат, но, видите ли, — нужда, ничего не попишешь. За последнее время дела мои несколько пошатнулись… Однако, эта рубашка не раз уже выручала… А местечко здесь самое подходящее для таких экспериментов, глушь! Не так ли? Не тратьте сил, этой штучки не сбросите, — усмехнулся он, заметив, что я сделал движение, — голос свой тоже не надрывайте по-пустому: за несколько миль здесь никого нет, кроме сов на болотах… Но повторяю: мне очень неприятна вся эта история, ибо вы мне глубоко симпатичны…

— У вас довольно своеобразные способы проявлять свою симпатию, — смог наконец вымолвить я, — пустите меня, мерзавец, иначе я…

— Те-те-те! Не нервничайте, это вредит здоровью. Ничегошеньки вы не сделаете, и сами это отлично понимаете. Ну-с, будьте здоровы! Вы были чудесным спутником. Я даже, чтобы доказать вам свою симпатию, в которой вы, кажется, сомневаетесь — оставлю вам тысяч пять, чтобы вы не сели окончательно на мель. Как видите, Перейра благородный человек…

— Я очень сомневаюсь, чтоб это было ваше имя, — мрачно сказал я, — вы просто бандит и грабитель из притонов этой дыры — Макао.

— Если уж вы так догадливы, то могу подтвердить ваше предположение… Однако, зачем такие слова: «бандит» — «грабитель»!.. По чести, вы должны признаться, что дело обделано тонко, интеллигентно и вежливо… Спокойной ночи! Приятных сновидений.

Сказавши это, негодяй, приятно улыбаясь, исчез за дверьми, оставив меня в положении, которое не требует дополнительных комментариев.

Много горьких мыслей прошло в моей голове. Я проклинал ту минуту, когда познакомился с Перейрой, укорял себя, что не перевел деньги, как собирался… Я думал, что вместе с погибшими деньгами погибла и моя репутация, ибо доказать свою полную невиновность в этом деле мне будет невозможно.

Потом я стал кричать так, что удивляюсь и по сию пору, — как выдержали мои легкие.

Так прошло с четверть часа, пока, наконец, я не расслышал извне чьи-то шаги и скоро в дверях появилась человеческая фигура, уже один вид которой обрадовал меня невыразимо. Однако, приглядевшись внимательнее — я узнал все того же Перейру, который стоял и трясся от беззвучного смеха.

— Ну, друг мой, почему же вы не скажете, что спектакль получился удачный?.. А?.. И что я неплохой режиссер! Не ругайтесь, однако — все это я проделал вам же на пользу… Теперь вы будете знать, что возить с собой крупные деньги — дело небезопасное.

Пока он откручивал винты и снимал с меня чертову рубашку, я проклинал его так, что, думаю, мне позавидовали бы американские матросы в кабаках Макао.

Несмотря на очевидную пользу этого наглядного урока, мне кажется, что если бы я увидел в те минуты моего мучителя в руках самого опытного, квалифицированного и искусного китайского палача — я был бы способен с наслаждением созерцать его муки от ужасных китайских пыток — целые сутки…