Франсис Карсак - На бесплодной планете. Наша родина — космос. Романы. Рассказы.

— Полноте, Мишо! Наш монитор слышит все используемые волны! Быть может, у них такой же.

— Вас понял, капитан… Если позволите, спрошу еще вот что: а много вообще негуманоидных рас встречалось нашим экспедициям — до сих пор?

— Семнадцать, лейтенант. Но ни одной — в этом квадранте.

* * *

Оставшись один, молодой лейтенант сосредоточил все свое внимание на аппаратуре. Светящаяся точка выглядела неподвижной. Мишо активировал просмотровый экран. Заметить чужеземный звездолет, даже при условии, что это именно звездолет, он не надеялся: тот находился слишком далеко. В нижнем левом углу, покрытая вуалью автоматического фотокомпенсатора, сверкала звезда, устройство которой они только что изучили, а точно посередине небольшим круглым, зеленоватым пятном величественно плавала в космосе четвертая планета, их следующая цель.

— И что они только забыли в этом континууме, в такой близости от одного из миров? Если это кто-то из наших, то, считай, половины полагающейся за открытие премии нам уже не видать!.. Если же это чужаки, то весь вопрос в том, направляются ли они туда тоже с исследовательской миссией, или же это их дом?

Стрелка физоскопа вздрогнула, слегка отклонившись вправо.

— Черт возьми! Движутся прямо на нас!.. Капитан, это звездолет!

Длинный дребезжащий звонок, призывающий всех занять свои посты, разорвал фоновый шум, вызванный гудением машин. Спустя минуту на сиденье слева упал высокий молодой человек, рыжеволосый и худощавый: Джерри Даль, телеметрист-радиолокаторщик. Еще через десять секунд, закрыв за собой герметическую дверь и до предела прокрутив запорное колесо, на правый стул опустился Борис Иванов, наводчик-оператор. Команда поста №1 была в полном составе.

— Ну что, Жан, кого ты там откопал? Чужака, или это кто-то из наших хочет лишить нас премии?

Длинные и худые, усеянные веснушками руки начали перебегать от одного рычага к другому с такой ловкостью, которая самому Мишо могла только сниться.

— А вот это уж ты мне скажи!

Разговор прервал донесшийся из переговорного устройства металлический голос Оливареса:

— Мы подали опознавательный сигнал. Полагаю, можно уже не сомневаться в том, что нас обнаружили. Ответа — если он, конечно, вообще будет — следует ждать минут через десять. Вероятность того, что мы имеем дело с другими, с чужеземцами, достаточно велика. Я только что перечитал инструкции, полученные нами при вылете: наш ближайший товарищ, «Антарес», сейчас от нас как минимум в сотне световых лет. Не многие из вас уже участвовали в первом контакте. Напоминаю: главное — соблюдать хладнокровие и дисциплину. От ближайших минут зависят все будущие отношения между людьми и другими. Без приказа никто не должен стрелять, даже если по нам самим откроют огонь, даже если в нас попадут. С этого момента, когда прозвучит «красный» сигнал или же сигнал боевой тревоги, все должны быть во внутренних спасиандрах. Это, надеюсь, понятно? И давайте без глупостей! Движений они не стесняют, создавались специально для подобных случаев, да и вообще, так у вас потом хотя бы будет время на то, чтобы надеть настоящие спасиандры, если, к несчастью, они вам понадобятся. Я закончил. Телеметрист, доложите!

— Направление 000, расстояние 98 миллионов километров. Радиальная скорость 5000 км/с. Тангенциальная скорость неизвестна, — проговорил нараспев Джерри Даль.

— Наводчик-оператор, доложите!

— Орудия 1 и 2 заряжены, боеголовки термоядерные, орудия 3 и 4 заряжены, боеголовки атомные, орудия 5 и 6 заряжены, боеголовки химические, — ответил Иванов.

— Орудия 7 и 8 заряжены, боеголовки термоядерные, орудия 9 и 10 заряжены… — Один за другим проговорили свою смертельную литанию все шесть стрелковых постов.

— Направление 000, расстояние 97 миллионов 900 тысяч километров, радиальная скорость 6000 км/с…

— Кто бы сомневался, что они нас увидели… — пробормотал Мишо.

— Твое первое сражение? — поинтересовался русский.

— Да, а твое?

— Участвовал уже в трех, против кцлилей…

Раздраженным жестом Даль призвал их к молчанию. Внезапное давление пригвоздило всех троих к спинкам сидений, «Искрометный» резко ускорился. Так, в полной тишине, прошло несколько минут, затем прерывистый звонок заставил их вздрогнуть. То был «красный» сигнал опасности, за которым последовал другой — боевой тревоги.

Мишо вскочил на ноги, но Иванов опередил его. Он вытащил из металлического шкафа три мягких комбинезона, которые должны были позволить им перенести декомпрессию, окажись она слишком тяжелой, в течение того времени, которое ушло бы у них на то, чтобы натянуть внутренние спасиандры. Закрепив на лицах кислородные маски, они вернулись на свои места. Даль все еще одевался.

Громкоговоритель возвестил:

— Ответ получен. Ни один из известных нам языков — как гуманоидных, так и негуманоидных — с его расшифровкой нам не помог. Нам будет принадлежать честь установления первого контакта, дети мои! Лейтенант Мишо, вас подменит лейтенант Каччини. Немедленно явитесь в командную рубку…

— Вот же счастливчик! Сможешь увидеть все с начала до конца!

— … и захватите с собой ваш спасиандр.

Это уточнение капитана было встречено взрывом смехом, пронесшимся по всему звездолету. Никакой другой Мишо бы и не подошел.

— Направление: 3 градуса к востоку. Расстояние 95 миллионов километров. Скорость 7000 км/с.

Вполголоса Даль добавил:

— Он маневрирует. Вот только зачем — чтобы зайти сбоку или же чтобы избежать с нами встречи? Удачи, Жан, и — до скорого, я надеюсь!

* * *

Когда Мишо вошел в командную рубку, Оливарес уже ждал его в окружении своего генштаба: старшего помощника Али Кемаля, второго помощника Тераи, под полинезийской вялостью которого чувствовались энергия и сила, главного механика Хоркарнака, коренастого и смешливого эскимоса, и двух гражданских, герра доктора Мюллера, лингвиста, и Умбопы, астронома-кафра, единственного человека на борту «Искрометного», который — если и не по ширине плеч, то хотя бы по телосложению — мог сравниться с лейтенантом Мишо.

— Я вызвал вас, Жан, потому, что, исходя из вашего досье, вашей специализацией была лингвистика. Теперь вы, и до тех пор, пока в этом не отпадет необходимость, подчиняетесь доктору Мюллеру.

— Итак, мой юный друг, где именно и у кого вы учились? — поинтересовался немец.

— В космической академии Реггана, мсье, у профессора Ванденберга.

— Прекрасно, прекрасно! Ванденберг — один из моих старых однокашников, и я его глубоко уважаю, пусть иногда мы и расходимся в переводе свитков, обнаруженных в мертвых городах планеты Альфа Полярис III. Пойдемте, я хочу, чтобы вы прослушали запись сообщения, которое мы получили в ответ.