Чарльз Стросс - Акселерандо

«Ну...» Амбер переворачивается и обнимает широченную гидропоническую трубу так, как будто это спасательный плот. «Это законодательный парадокс. Я попалась, потому что она нашла в законах способ прижать меня. Я могла бы поговорить с судьей, но надо предполагать, что она тщательно выбирала его» Ее глаза сужаются. «Законы... Эгегей, Боб!» Она отпускает трубопровод и летит по воздуху с развевающимися, как кометное гало,волосами. «Как я могу заполучить себе новую юрисдикцию?»

Моника ухмыляется. «Кажется, я помню традиционный способ, это когда ты захватываешь сколько-то земли и провозглашаешь себя королем, но по-моему, можно и по-другому. У меня есть пара друзей, с которыми тебе надо встретиться. Они не очень-то разговорчивы, и есть двухчасовая задержка распространения сигнала, но думается мне, ты обнаружишь, что они уже ответили на твой вопрос. Однако, почему бы тебе сначала не поговорить с имамом и не узнать, что он из себя представляет? Возможно, он тебя удивит. И кстати говоря, он стартовал перед тем, как твоя матушка вознамерилась использовать его в своих целях…»

***

Сангер висит на тридцатикилометровой орбите у талии Амальтеи, кружась вокруг ее вытянутого тела. Склоны горы Ликтос, возвышающейся на десять километров над эквипотенциальным средним [159] Эквипотенциальная поверхность – поверхность равной высоты. Уровень моря принимает форму эквипотенциальной поверхности, а эквипотенциальное среднее - аналог нулевой отметки. На астероидах-картофелинах они бывают заметно не сферическими. , кишат дронами. Они натягивают на гору прозрачное покрытие, поднимая тучи красноватой сульфатной пыли над пустынным лунным ландшафтом. Амальтея замыкает круг вокруг мастера за двенадцать часов, и в такой близости к Юпитеру - всего в ста восьмидесяти тысячах километров над бурлящим безумием облачного покрова - непрестанно изменяющийся диск газового гиганта занимает полнеба. Радиационная защита Сангера включена в полную силу - корабль погружен в корону переливающейся плазмы, полностью отсекающей радиосвязь, и людям-горнодобытчикам приходится манипулировать дронами через сложную сеть лазерных цепей связи. Другие дроны, побольше размером, разматывают катушки силового электрического кабеля, уходя к северу и к югу от места посадки. Когда цепь замкнется, она образует индуктивную катушку, летящую в магнитном поле Юпитера, и станет генерировать электрический ток, незаметно отбирая энергию из орбитального момента спутника.

Амбер вздыхает и в шестой раз за час глядит на сетевую камеру, прикрепленную на боковой стенке ее каюты. Она свернула все постеры и скомандовала игрушкам убрать себя - через две тысячи секунд крохотный иранский космолет взойдет над краем Моштари, и наступит время разговора с учителем. Она не пытается угадать, что из этого выйдет. Если это окажется старый седой твердолоб из каких-нибудь упертых фундаменталистов, у нее будут неприятности. На Западе неуважение к возрасту при общении с подростками было настолько неизбежным во все времена, что мало кто считает это катастрофой. Однако кросс-культурная ветвь, которую Амбер проинструктировала изучить исламскую культуру, напоминает ей, что не все культуры разделяют такое отношение. Но если он молод, умен и гибок, все может обернуться еще более туго. Амбер слушала аудио-версию “Укрощения Строптивой”, и ей совсем не хочется стать главной ролью в постановке кросс-культурной версии с полным погружением.

Она снова вздыхает. «Пьер?»

«Да?» - доносится его голос со стороны гермозатвора. Он свернулся рядом с порогом и расслабленно двигает руками и ногами: ведет робота-добытчика по поверхности обьекта Барни, как называет себя спутник. Скала имеет всего пол-километра в длину, и покрыта бурой смесью из углеводородного дегтя причудливого состава и сульфатной пыли, поднятой с поверхности Ио юпитерианским плазменным ветром. Дрон – длинноногий насекомоподобный кран - медленно подпрыгивает в микрогравитации на кончиках своих ног. «Иду».

«Поторопись!» Она бросает взгляд на экран. «Сто двадцать секунд до следующего импульса». Технически выражаясь, капсула с полезной нагрузкой ими украдена, но как сказал Боб, если Амбер ее вернет, то и фиг с ней. Однако она не сможет этого сделать, пока капсула не достигнет Барни и они не найдут достаточно водного льда для перезаправки. «Уже нашел что-нибудь?»

«Как обычно. Пласт льда у полюса большой полуоси. Грязный, но там по меньшей мере тысяча тонн. И поверхность хрустит от дегтя. Амбер, знаешь что? Эта оранжевая дрянь полна фуллеренов [160] Фуллерит – молекулярная форма углерода, состоящая из молекул C60 (в форме футбольного мяча, собственно фуллерен), C72 (мяча для регби) и других подобных. ».

Амбер ухмыляется собственному отражению в экране. Это хорошие новости. Когда капсула совершит посадку, Пьер поможет ей развернуть сверхпроводящий кабель вдоль большой полуоси обьекта Барни. Всего полтора километра кабеля, которые дадут им только десяток киловатт мощ и , но этого хватит, чтобы конденсат-фабрикатор, летящий вниз капсуле, был способен превращать кору Барни в полезные продукты со скоростью двух грамм в секунду. И с помощью чертежей, выложенных Сообществом Свободных конструкций в открытый доступ, через две сотни тысяч секунд они получат сеть из шестидесяти четырех трехмерных принтеров, изрыгающих структурированную материю со скоростью, ограниченной только доступной мощностью. Для начала - здоровенный купол-укрытие и немного свободного азота и кислорода, чтобы было чем дышать, потом сетевой буфер побольше и прямой широкополосный исходящий канал к Земле – и в течение миллиона секунд Амбер будет обладательницей собственной, новенькой и сверкающей космической колонии с населением в одну девочку.

Экран мерцает. «О черт! Пьер! Исчезни!» Звонок входящего вызова требовательно взывает к ее вниманию. «Да! С кем я говорю?»

Экран заполняет изображение тесной, очень в стиле двадцатого века, космической капсулы. Парню, что находится внутри, на вид лет двадцать с чем-то, у него сильно загорелое лицо, короткая стрижка и бородка, и на нем комбинезон под скафандр серо-оливкового цвета. Он висит в воздухе между ручным пультом системы телеоператорного режима управления и фотографией Каабы в позолоченной рамке. «Доброго вечера Вам» - торжественно говорит он. «Имею ли я честь обращаться к Амбер Макс?»

«М-м-м... Да, это я». Она глядит на него во все глаза. Кем бы он ни являлся, он ничуть не похож на ее представления об аятоллах, суровых стариках в черных одеждах, готовых задавить тебя фундаментализмом. «Кто вы?»

«Я доктор Садек Курасани. Я надеюсь, что не помешал Вам. Удобно ли Вам говорить сейчас?»