Владимир Динзе - Танк смерти (сборник)

— Эй, Момодзо, а ну соберись-ка да сфокусируй свои мысли. Что имеешь, чего нет?..

Но, начав заново «взвешивать мысли», он никак не находил достаточных причин для веселья. Они, эти маленькие свидетельства радости, словно юркие хвосты, не давались ему в руки, дразнили и исчезали, не оставляя следа. И Момодзо, не зная, за что бы ухватиться, терял нить своих рассуждений. Угасла на лице улыбка, омрачились глаза. Но через минуту-другую он был уже совсем другим. «Расскажу… расскажу! Он одарит меня за это!..» Как быстро у Момодзо меняется настроение. Снова весел, бодр, разудал, и такими милыми кажутся ему прохожие. Мимо прошла какая-то старушка с мешочком риса на плечах и он успел шепнуть ей: «Ах, какая вы хорошая, бабушка!»

Момодзо подошел к полицейскому управлению. Из его дверей стремительно вылетели озабоченные хмурые люди. Своих тайных агентов и сыщиков вмиг поставил на ноги начальник полиции генерал Цусимото. Получив от него сугубо важное и секретное задание, они теперь были готовы разбрестись-рассыпаться по всем углам и закоулочкам Токио.

В тот самый день, когда население Токио в мгновение ока погрузилось в сон, в печатном органе «Молодых офицеров», газете «Кровавый меч», была опубликована статья профессора Токийского университета господина Аве. Статья называлась «Воинствующие ученые». В ней известный профессор назвал хирургию отцом всех наук. Сравнивая хирургическую операцию с военной, он приходил к выводу, что и то и другое — необходимейшие, вполне закономерные явления в жизни. «Задыхающаяся в мучительной агонии Азия нуждается в кровавой операции. Только беспощадным, карающим мечом самураев можно изрубить, искромсать и вышвырнуть удушающий Азию большевизм. Горы Урала — спинной хребет Советов. Надо, как топором, рубануть этот позвоночный столб и одним махом рассечь Россию пополам. Надо распластать перед ней ее восточную часть, которая обязана стать победной добычей самураев. Именно это необходимо сейчас Японии, которая призвана править миром. В такой ответственный момент наука не может стоять в стороне. Каждый ее шаг должен являться свидетельством необходимости кровавого меча самураев. Пусть нож хирурга прочно внедряется во все науки. Не абстракция и легкомысленные сюсюкания, а война должна быть их девизом. Великая японская нация рождена для господства над всем человечеством. Это начертано самим богом, это доказывает и всесильное учение епископа Кедзе. Сама судьба велит японцам встать на сей доблестный путь и с честью исполнить святую волю всевышнего. Этот час наступил». Так писал Аве, сообщая еще о том, что сегодня же собирается съезд группы «Воинствующих ученых».

Профессор Аве был сыном промышленного магната из Хоккайдо. Один из бывших заправил в войне с Россией, этот человек теперь выступал ярым сторонником подготовки «глобальной войны». Поэтому он считался весьма влиятельным человеком в профашистской партии Сеюкай, открыто провозглашавшей войну и уже вставшей на эту стезю. Кроме того, отец Аве занимал главенствующее положение среди акционеров концерна Кухара, имеющего самые тесные контакты с организацией японского фашизма «Молодые офицеры». Сыном такого человека и был господин Аве. Не менее известный, чем свой отец. С титулом ученого, со званием профессора, хотя никогда в своей жизни не грыз гранит науки, не стремился к ней, а лишь сменил множество профессий. Однако с некоторых пор его имя замелькало в прессе под хвалебными рецензиями на всякого рода сомнительные выступления ученых мужей. Кто только не умудрялся в это время становиться под флаг науки… Некоторые, ловко прикрываясь им, выплескивали на журнальные страницы грязные смывы всевозможных далеко не безобидных мнений и идеек. И он, вездесущий рецензент Аве, подхватывая их, расписывал-расхваливал взахлеб.

Он не стал дельным специалистом, но положение отца, престиж отцовского капитала дали ему возможность хорошо подняться. Написав три-четыре статьи на модную тему о «Науке и войне», он сразу же вырос в глазах определенного круга людей. Они-то, осыпая его почестями, и возвели тут же в профессора и посадили на кафедру генетики Токийского университета. Они стали именовать его не иначе как родоначальником «новой науки» — науки нации. Заняв пост, он проявил странное рвение к работам основоположника генетики — австрийского естествоиспытателя Менделя и ухитрился использовать в своих целях его выводы о законах наследственности. При скрещивании живых организмов у получаемого гибрида обычно ярко выражены признаки лишь одного из видов. Это — главенствующие признаки, а приглушенные, либо вовсе незаметные — это рецесипные признаки, которые наравне с основными обозначаются четко только при вторичном скрещивании.

Ухватившись за некоторые выводы Менделя, извращая на свой лад его научные обобщения, профессор Аве однажды заявил о том, что якобы все народы Востока являются кровно-родственными. Будто бы они, эти многочисленные народы, разделенные на классы и национальности, на родовые группы и племена, в своей основе состоят из японцев и происходят-де, от японской нации.

Под длительным воздействием окружающей среды в растительном и животном мире могут происходить, да и происходят какие-то видоизменения и перерождения. Это, так сказать, закон мутации, мутагенез.

Например, растение вида «Klebs Veronika», оторванное от своей привычной среды, перенесенное в холодную, ярко освещенную местность, не дало цветов. Вместо них на цветоножках распустились листья.

Бабочка «Vanessa levana» появляется весной, a «Vanessa prossa» — летом. Первая из них имеет желтую расцветку; вторая — темно-коричневую. Наблюдая, Вейсманн выяснил, что это одна и та же бабочка, которая под влиянием температурных колебаний два раза в год, посезонно, меняет свою окраску. Так же и камбала — рыба, которая, развиваясь до определенного возраста, ведет активную жизнедеятельность. Потом опускается на дно и, теряя подвижность, ложится на левый бок. Со временем эта часть бледнеет, лишается пигментации, а левый глаз, перемещаясь, оказывается наверху у правого глаза. Кеннинген, проводя опыты, поместил несколько таких рыб в крытый, затемненный сверху и с боков, аквариум. Свет в него проникал только снизу через прозрачное стеклянное дно. Попав под освещение, левая боковина рыб постепенно темнела, восстанавливая прежнюю пигментацию.

Знаем, например, и о том, что длина и густота шерстного покрова животных во многом зависят от климатических условий. Известны и опыты Каммерера с протеями — этими малюсенькими слепыми обитателями подземных озер. Они могут жить, дышать и на суше. И при долгом пребывании на солнечном свету они вдруг прозревали.