Владимир Динзе - Танк смерти (сборник)

Еще с полчаса уточнялось задание отдельным экипажам. Комиссар доложил об успешном ходе операций нашей армии на фронте и о партизанских действиях на центральных островах неприятеля.

Наконец, все готово. Первый отряд эскадры сверхдальних миноносцев стоит на артиллерийских катапультах. Гигантские двухмоторные корабли мягко урчат своими мощными дизелями. Узкие белоснежные крылья залиты нефтью, длинные сигарообразные фюзеляжи герметически закрыты задраенными люками. К самолетам только что подвесили огромные морские мины направляемого действия. Полковник еще раз обходит площадку, где колышутся шесть первых кораблей. Наконец, он дает команду старта. На первой катапульте слышен слабый взрыв снаряда — самолет мгновенно бросается в сторону ущелья.

Катапульта откатилась плавно на место, а воздушный миноносец, словно орел, повис над ущельем, которое так долго скрывало тайну вылета. Затем самолет легко развернулся на 90 градусов и, набирая высоту вдоль зажимающих хребтов, быстро скрылся на севере.

Вслед за этим последовало еще 29 таких же выстрелов. Последний снаряд катапульты поднял полковника Снегова и его доблестного комиссара. Снегов сидел за штурвалом корабля, а комиссар — в штурманской рубке.

Самолеты поодиночке уходили на север. К исходу дня базовая рация флагмана начала подавать сигналы, по которым все остальные корабли сумели подойти к командиру, выстроившись широким фронтом поотрядно. Высота — 10 тысяч метров — среди темной ночи надежно прикрывала воздушные миноносцы от шпионских наблюдательных пунктов с суши и моря.

В полночь флагштурман доложил полковнику, что американские станции Аляски предупреждают свои торговые суда о сильном шторме на сегодня и завтра на всем побережье японских островов.

Снегов решил проверить правильность метеосводки. Он запросил все корабли о состоянии личного состава и работе материальной части. С тридцати кораблей последовало: «Все в порядке». Был передан новый курс и категорическое приказание выключить все передатчики впредь до разрешения. Общий сигнал — следовать за флагманом.

Эскадра свернула к островам неприятеля. Все огни, кроме верхнего семафора флагмана, выключились. Наступила звездная ночь над океаном. Высота все та же — 10.000 метров. За первые 10 часов полета миноносцы прошли 3.500 километров, нащупывая фашистские дредноуты и транспорты десантов. Только у островов внизу замелькали, словно бабочки, огни портовых городов. Как бы хотелось пустить туда парочку бомб, но нет на корабле бомб, есть только мины, предназначенные для отборной части фашистского войска.

Работа шла нормально, штурман доложил о том, что на восток от островов все закрыто облачностью. Корабли вновь изменили курс, взяли направление на юг к одному из портов. Черная бездна внизу — и больше ничего. Полковник включил автомат и вышел в рубку комиссара — штурмана.

— Ну, как дела, товарищ штурман?

— Нормально! Что же будем делать дальше, товарищ полковник?

— Думаю попробовать пробиться вниз тремя кораблями. Сейчас, если подсчитать скорость неприятельской эскадры, она должна быть в 400 милях от своего берега. На курсе она вряд ли держится, скрываясь от наших подлодок. Но далеко не отойдут. Если рассредоточим три корабля по фронту на 40 миль, я думаю, что все-таки мы на них наткнемся. Важно не обнаружить всех самолетов, иначе разбегутся. А если увидят один самолет, не придадут большого значения, да это и маловероятно: в шторм такой стоит грохот, хоть на голову сядь — не поймут. Меня беспокоит другое: выдержат ли самолеты, ведь там мотает как следует. Через три часа рассвет.

Пока штурман делал расчеты, Снегов по семафору передал распоряжение о разведке кораблям №№ 2 и 3 и назначил заместителю место ожидания. Вскоре 27 миноносцев отстроились за заместителем и, рассредоточившись, легли на курсы четырехугольника, зоны ожидания. Снегов с тройкой лучших экипажей перешел на снижение. Уже на 6.000 метров белые, как снеговые горы, шпили облаков встретили звено сильным покачиванием и ослепляющими вспышками молний. Полковник сообразил, что облачность грозовая. Выровняв самолет, начал искать просветы, которые всегда бывают при таком фронте. Затем корабли получили сигнал самостоятельных действий и скрылись в тучах. На высоте 800 метров облачность кончилась, но кромешная темнота и чудовищные броски корабля из-за шквалистой погоды совсем не обрадовали экипаж Снегова.

В дополнение ко всему начался сильный дождь. Снегов спустился еще на 500 метров ниже. Болтанка уменьшилась и корабль стал тверже держаться на курсе, но и здесь было еще трудно разобраться в том, что творится в океане, который словно вскипятили на гигантском примусе.

Стратосферный гигант стонал и изгибался от порывов ветра. Некоторые артиллеристы и стрелки в неимоверной жаре уже слегли от качки. Полковник отдал приказание открыть герметические люки, чтобы спастись от жары в боевых рубках самолета.

Потянуло свежестью морского воздуха. Все члены экипажа тщательно вглядывались в пучину океанских волн. Корабль несся в 100 метрах от воды.

— Справа… справа… — вдруг услышал в телефон Снегов чей-то голос. По сигнальному щитку он определил, что крик идет от артиллериста правой плоскости. Полковник, забыв меры предосторожности, резко повернул вправо, еще более снижаясь к воде. Через секунду какая-то бесформенная черная масса взметнулась перед носом самолета и сразу же исчезла во взметах воды.

— Крейсер! — крикнул комиссар. — Крейсер под нами!

— Курс на крейсер! Двумя минами огонь! — закричал, почти не соображая, полковник. Его взял не только азарт уже повоевавшего бойца. Он мгновенно сообразил, что в шторме корабли могли потеряться друг от друга и идти на больших дистанциях и поэтому, не опасаясь сосредоточенного огня, можно появившийся крейсер атаковать. Удачная атака заставит открыть всю эскадру, которая, может быть, идет и справа, и слева, и впереди виденного корабля. Тогда лишь разведка будет полная.

Штурман мгновенно дал боевой курс. Артиллеристы-минеры, притаив дыхание, ждали в телефон сигнала штурмана. Снегов с силой заставил тяжеловесный корабль резко повернуть назад и, буквально прижимаясь к седеющим гривам взбаламутившегося океана, весь отдался взгляду вперед, ожидая, когда неприятельский крейсер взлетит на гребне волны. Томительные секунды ожидания, когда вздрагивает каждый нерв от перенапряжения. И вдруг чуть левее заблестела прерывистая линия огней. Это, очевидно, закаченная команда включила свет, который проникает через некоторые задраенные иллюминаторы.

— Лево 30. Так держать! — слышит Снегов голос штурмана. Вот и лево 10. — Мина! — слышен вновь тот же голос.