Игорь Джавадов - Мишень для левши (сборник)

– Люди приносили в жертву камню людей? – вздрогнул Кортин.

– Конечно, – кивнул Беллоу. – Что тут такого? Но дело не в этом. Мой отец был родом из Приморска и всех там знал. Времена после войны были суровые, продуктов питания в Питере не хватало. Поэтому каждую весну отец уезжал в Приморск на путину. За две недели работы в рыболовецкой артели он обеспечивал семью рыбой на весь год. Ночевать он оставался у своей сестры Валерии, которую мы звали просто тетя Лира. Тетя, когда гостила у нас, рассказывала о Камне совершенно жуткие истории.

В тот год отец взял с собой Петю. Братик очень хотел увидеть Чертов Камень. Чтобы не обходить залив по берегу, отец одолжил в артели лодку. Обратно они уже не вернулись. Рыбаки слышали в заливе взрыв мины, их после войны здесь осталось видимо-невидимо. Накануне был сильный западный ветер. Очевидно, он пригнал мину с финской стороны. Отца потом на берег вынесло. Там его и похоронили. Братика Петю так и не нашли. А ведь на его месте должен был быть я.

– Почему? – шевельнулся Кортин.

– Случилось так, что Петя провинился перед отцом. Зная, что у тети Лиры будет день рождения, он решил подарить ей самое ценное, что имел: парашют от осветительной ракеты. Парашют был новый, и, чтобы его испытать, братик привязал к нему кошку и сбросил с крыши.

– Это довольно жестоко. Такие шалости детей нельзя оставлять без внимания.

– Кошка не пострадала, – отмахнулся Беллоу. – Мы жили в одноэтажном доме. К тому же парашют раскрылся сразу. Но отец заявил, что Петя за свое плохое поведение будет наказан и останется дома. А к тете Лире поедет Павлик, который любит домашних животных и не бросает их с крыши.

– Какой Павлик? – не понял Кортин.

– Это я, – терпеливо объяснил Беллоу. – В двадцатом веке меня звали Павел Белов. Пойми, мил человек, не могу же я жить столетиями под одним именем. Внешне я не меняюсь, а с годами это бросается в глаза. Как говаривал Гаджи Гаджиев, мой знакомый из Баку, «честного человека, канэшна, нельзя купить. Но его, канэшна, можно продать». Стоит соседям настучать, куда надо, казенная квартира мне обеспечена. Власть есть власть в любые времена. Государство не любит непонятки в отдельных гражданах. Паулем Беллоу я стал уже в текущем столетии. В прошлом веке меня звали Поль Белини, а в позапрошлом – Пауэл Белл. Мне проще, а соседям хлопот меньше.

– Понятно, – кивнул Кортин. – Вместо Пети в Приморск поехал ты.

– Да нет же! – рассердился Пауль. – Я остался дома, а в Приморск поехал Петя, потому что мы с ним поменялись местами. Я решил, что наказание чрезмерно сурово, так как Петя не замышлял ничего дурного, а кошка даже не пискнула. Я сам предложил брату поменяться, поскольку мы с ним абсолютные близнецы. Нас только мама могла различить, и то не всегда. Мы разработали план. Петя заранее вышел якобы погулять, а сам спрятался в подвале. Когда отец вышел из дома, чтобы поймать такси, я спустился в подвал и отдал свою куртку брату. Петя переоделся и спокойно вышел к отцу. Я сидел в подвале, пока они не уехали. Думаю, отец так и не узнал о подмене. Вот если бы лодку унесло в открытое море, то братик, наверное, признался бы. Но мина появилась неожиданно, и Петя так и погиб под моим именем. Мать потом рассказывала, что, когда сообщили о трагедии, я закричал, что это я во всем виноват, после чего потерял сознание. Помню только стены палаты в больнице и долгие месяцы лечения. В те времена лечили всерьез. В общем, из клиники я вышел с обширным провалом в памяти. Все, что со мной случилось с пяти до семи лет, я забыл навсегда. Мать молчала долго. Я не подозревал, что у меня когда-то был брат-близнец. Потом случайно все раскрылось. Тогда я вспомнил библейскую притчу о Каине и понял, что навсегда виноват перед братом. Я был слишком мал, чтобы уйти в запой. Я начал писать. Помню, сначала голова была пустой и звонкой, как вымытый котелок. Первые стихи назывались «Минное поле». Странная штука человеческая психика. От шока теряешь память, через много лет узнаешь, что по твоей вине погиб твой генетический близнец, твое второе я. А в результате из тебя, как из мешка, начинают сыпаться стихи о войне. Откуда что взялось! Уже потом, когда я начал заниматься в литобъединении, мне объяснили, что так бывает. Творческая мысль сама перекидывает мостик от частного к общему.

Беллоу встает и подходит к пульту управления. Побарабанив пальцами по панели, он возвращается обратно.

– В десятую годовщину трагедии я поехал в Приморск к тете Лире. Взял у нее лопатку, ведро с водой. Саженец дуба я привез с собой. Решил в память об отце и брате посадить у Чертова Камня дерево. Лесом дошел до поляны, выбрал место. Посадил деревце, присыпал. Вдруг под лопату попадает череп. Я сразу понял, что это старые вепсские дела. Череп казненного пленника, кости которого волки давным-давно растаскали по лесу. Я поставил череп у Камня, и тут все началось…

Беллоу наклоняется к Кортину и заглядывает в глаза.

– Сначала из-под черепа ударила струя пара. Я подумал, что это гейзер, и ткнул в дерн лопатой. Но это был не гейзер. Под слоем дерна оказался тайник, прикрытый металлической плитой. Как только лопата звякнула о металл, сработала звуковая сигнализация. Звук шел, как от большого органа – мощный и гармоничный. После сигнала плита сдвинулась, из колодца вылетел аппарат в виде серебряного яйца величиной с пляжный мяч. Яйцо зависло надо мной, но я не испугался, а сразу подумал о марсианах. Только не о тех, что Герберт Уэллс в «Войне миров» описал, а о хороших, добрых, значит. Ты спросишь, почему я решил, что он добрый? Во-первых, музыка была приятной, а не угрожающей. Во-вторых, я уже давно читал «Технику – молодежи» и понимал, что высокоразвитая цивилизация должна быть гуманной.

– Это не мог быть марсианин, – пискнул Кортин.

– Разумеется, нет! Это был космический зонд, кибер-матрикс в корпусе из жидкой металлокерамики, посланник древней инопланетной цивилизации. И я вступил с ним в контакт.

– Сколько же он пролежал в тайнике? – заерзал Кортин.

– Больше семи тысяч лет. Аппарат пролетал через созвездие Тельца, когда произошел взрыв Сверхновой, отмеченный в китайской хронике XI века. Это был самый мощный взрыв в последний миллион лет. В момент взрыва силовые поля деформировали пространство и разорвали канал гиперперехода, который зонд прокладывал для возвращения домой. Значительный участок канала попал в сферу действия силовых полей, которые свернули его в кольцо, ставшее вечной могилой для всех объектов внутри. Поврежденный зонд успел скользнуть в отросток, загнувшийся в сторону Плеяд. Аппарат в один миг пролетел расстояние свыше шести тысяч световых лет и вывалился из гиперпространства внутри нашей Солнечной системы.