Борис Тараканов - Кольцо времени

Вовка рассеяно полистал страницы билета, посмотрел на рекламные вклейки, и передал билет Тамаре:

— Возьми ты, а то я потеряю.

И вот, наконец, самолет взмыл в воздух. Вовкино место оказалось в середине салона первого класса у иллюминатора, в котором виднелась стремительно уходящая вниз земля. Вовка откровенно трусил — его пальцы непроизвольно теребили позвякивающую пряжку ремня безопасности, а в широко открытых глазах читалось: «А мы не упадем? А что будет, если мы упадем? А он сразу весь упадет или в воздухе на куски развалится?».

— Первый раз летишь на самолете? — спросил Вовку круглолицый старичок с тремя подбородками. Он сидел на соседнем кресле.

— Ага… — ответил Вовка, заметно нервничая и вцепившись в подлокотники.

— Зря боишься. Ты уже в самолете, а он уже взлетел, — хохотнул дедушка. — Так что если ему и суждено упасть, то непременно вместе с тобой. Раньше надо было бояться, пока по трапу шел.

Вовка, и до того чувствовавший себя неуютно, ощутил себя совсем погано. Каждой молекулой своего естества он осознал ту громадную ошибку, которую совершил, поднявшись на борт самолета. Дедушка еще немного поулыбался и продолжил.

— Я уже тридцать лет летаю и, как видишь, жив и здоров. Всего две катастрофы. Не бойся, в этот раз все будет хорошо. Это как игра в карты — новичкам всегда везет. Правда, бывает, что один двигатель откажет или проводка загорится, но как я уже сказал, тебе это не грозит. Потому что ты летишь первый раз.

— Но вы-то совсем не в первый! И большинство пассажиров, могу поспорить, тоже, — угрюмо ответил Вовка. Подумал немного, и добавил фразу, которую любил повторять отец, — Количество имеет привычку переходить в качество.

Дедушка взорвался смехом. Пару минут он хохотал от души, регулярно промокая глаза носовым платком. Вовка растерялся и как-то зло смотрел на соседа. Наконец тот начал успокаиваться.

— Простите меня, молодой человек, — сказал дедушка сквозь все еще проступающие смешки. — Я просто не смог удержаться, чтобы не пошутить над вами. У вас было такое лицо при взлете…

Дедушка почувствовал новый приступ смеха, и, чтобы не обижать соседа, мобилизовал весь свой многолетний опыт ведения переговоров. Опыт дал себя знать, и через несколько секунд дедушка всего лишь улыбался.

— А какой был у меня вид? — почти обиделся Вовка.

— Обреченный. Ну да ладно. Давайте знакомиться. Вячеслав Николаевич, — протянул дедушка пухлую руку.

— Вова, — ответил Вовка и пожал протянутую ему руку.

— Значит можно «на ты». И тогда я просто дядя Слава.

— Можно и «на ты».

— Да не бойся ты так. Все будет хорошо. Тут лету всего три часа с хвостиком.

С соседнего ряда с кресла возле иллюминатора поднялся итальянец и, сказав соседке «Скузи, синьорина», выронил целую колоду разноцветных кредитных карточек. Соседка улыбнулась незадачливому итальянцу. Дядя Слава сделал тоже самое.

— Порка путана! [1] популярное итальянское ругательство — прошептал итальянец. Неуклюже наклонившись, он собрал карточки и направился к туалету.

Дедушка проводил его взглядом и два раза хмыкнул.

— Сколько знаю Маурицио, столько он роняет свои карточки.

— А вы с ним знакомы? — удивился Вовка.

— Да. Уже восемь лет, — ответил дядя Слава. — Я был знаком еще с его отцом. Их семейная фирма продает «Фиат» с 1958 года. Она появилась через год после того, как была выпущена первая «Нуова-500». Эта микролитражка принесла всемирную славу «Фиату». За пятнадцать лет было изготовлено больше трех миллионов автомобилей.

— Откуда Вы все это знаете? — удивился Вовка.

— Мы договорились «на ты», — напомнил дядя Слава. — Я работаю в нашем торгпредстве в Италии с семьдесят второго года.

— Ого!

— Вот тебе и ого, — улыбнулся дядя Слава. — Италия — благословенная страна! По делам службы я много поездил по миру, но лучше Италии ничего не встречал. Она буквально создана для счастья.

Маурицио вернулся на свое место и при этом снова просыпал свои карточки. Вовка улыбнулся.

— Ты один летишь в Италию?

— Нет, с друзьями, — ответил Вовка. — Мой отец был археологом. Недавно он пропал без вести, в экспедиции.

— О-о… прости. Я не хотел сделать больно.

— Ничего страшного. Я уже почти привык.

— В Милане есть много интересного. Кафедральный собор, крепостной замок, церковь Санта Мария делла Грация с «Тайной Вечерей» великого Леонардо… Бесподобный город! Милан — центр Ломбардии. Кстати, именно там произошло то, что газетки в последнее время называют «ломбардский эффект». Или «ломбардский феномен» — кому как лучше в голову взбредет.

— А что это за феномен?

— Говорят, в начале века где-то там исчез поезд с сотней пассажиров. Прямо Бермудский Треугольник недалеко от центра Европы!

Вовка внутренне напрягся, но не показал виду, что сказанное его взволновало.

— Кроме Милана есть идея посетить что-нибудь еще?

Вовка скрутил невеселые мысли и с радостью переменил тему.

— Да, наверное, мы еще поедем в Пизу.

— О! Да у вас маршрут — лучше некуда! Пиза… Удивительный город! Самый непокорный и загадочный из Вольных Городов средневековой Европы. Так до конца и не понятый… Главное — не останавливаться только у Падающей Башни, тем более что она сейчас закрыта. В Пизе есть масса интересного. А окрестности ее полны достопримечательностей и загадок. Дядя Слава отпил немного коньяка из рюмки, стоящей перед ним на откидном столике, промокнул губы платочком и продолжил:

— Рекомендую посетить Водопровод Медичи. Грандиозное сооружение! Загадочное… В тринадцатом веке в горном массиве буквально выгрызли несколько километров подземных, точнее «подгорных», галерей с ваннами-отстойниками, которые выходят на поверхность. Этот водопровод много веков питал Пизу чистейшей горной водой. Сейчас это место заброшено, и местные жители не жалуют его вниманием. Суеверия, знаешь ли. Всякие блуждающие огни, воет там кто-то по ночам… В общем, обычная фольклорная дребедень. Уцелевшие галереи образуют что-то вроде лабиринта. Довольно занятно там лазать. Главное, это не забывать, что выход — там же, где и вход.

— Как у Джером К. Джерома?

— Умница, а не ребенок! — рассмеялся дядя Слава, — Мы с Антонио, это мой старинный друг — итальянский историк, в свое время облазили там почти все. Помоложе, конечно, были, полегкомысленнее… Эх, где мои сорок лет…

Он весело потянулся в кресле и вдруг зычно гаркнул на весь салон:

— Маурицио! Коме ва?! [2] Маурицио, как дела? (итал.)

— Аббастанца бене… [3] неплохо (итал.) — переливчатым тенором отозвался итальянец, оторвавшись от стакана с вином «Старый Тбилиси», поднесенного ему очаровашкой стюардессой.