Жюль Верн - Том 11. Властелин мира. Драма в Лифляндии. В погоне за метеором

- Не знаю, Илька... Да... возможно... Так или иначе, мы вскоре узнаем, в чем дело.

Учитель вышел, но Илька все же успела заметить, что он был сильно взволнован. Он шел неуверенным шагом в сопровождении полицейского, как бы машинально, и не замечал, что является предметом всеобщего любопытства. Некоторые прохожие даже шли за ним следом или провожали его недружелюбными взглядами.

Они пришли в судейскую палату, и учителя ввели в кабинет, где его уже поджидали следователь Керсдорф, майор Вердер и секретарь суда. Поздоровавшись со всеми, Дмитрий Николев стал ждать, чтобы с ним затворили.

- Господин Николев, - обратился к нему следователь Керсдорф, - я пригласил вас, чтобы получить некоторые сведения об одном порученном мне деле.

- О каком деле идет речь? - спросил Дмитрий Николев.

- Садитесь, пожалуйста, и выслушайте, что я вам скажу.

Учитель сел на стул против письменного стола, за которым сидел в кресле следователь, майор остался стоять у окна. Беседа тотчас же превратилась в допрос.

- Господин Николев, - сказал следователь, - не удивляйтесь, если вопросы, которые я вам поставлю, будут касаться вас лично, затрагивать вашу личную жизнь... В интересах дела, как и в ваших личных, вы должны отвечать без обиняков.

Господин Николев не столько слушал следователя, сколько внимательно следил за выражением его лица. Он сидел скрестив руки и продолжал молчать, лишь изредка кивая головой.

Перед г-ном Керсдорфом лежали протоколы расследования. Он разложил их на столе и спокойным строгим голосом продолжал:

- Господин Николев, вы несколько дней отсутствовали?..

- Да, это так, господин следователь.

- Когда уехали вы из Риги?..

- Тринадцатого рано утром.

- А вернулись?

- Нынче ночью в первом часу.

- Вас никто не сопровождал?..

- Никто.

- И вы вернулись один?..

- Один.

- Вы выехали с ревельской почтовой каретой?..

- Да... - после некоторого колебания ответил Николев.

- А возвратились?..

- Я приехал на телеге.

- Где вы сели на эту телегу?..

- В пятидесяти верстах отсюда на рижском тракте.

- Итак, вы уехали тринадцатого с восходом солнца?..

- Да, господин следователь.

- Кроме вас, никого не было в почтовой карете?..

- Нет... в карете был еще один пассажир.

- Вы были с ним знакомы?

- Совершенно не знаком.

- Но вскоре вы узнали, что это Пох, артельщик банка братьев Иохаузенов?..

- Да, действительно, этот артельщик был очень болтлив и все время разговаривал с кондуктором.

- Он говорил о своих личных делах?..

- Только о них.

- А что он говорил?

- Он говорил, что едет в Ревель по поручению господ Иохаузенов.

- Не заметили ли вы, что он очень торопится вернуться в Ригу... чтобы сыграть там свадьбу?..

- Да, господин следователь... если память мне не изменяет, - ведь я обращал очень мало внимания на их беседу, не представлявшую для меня интереса.

- Не представлявшую для вас интереса? - вмешался майор Вердер.

- Конечно, господин майор, - ответил Николев, бросая на майора удивленный взгляд. - Почему меня могло интересовать то, что говорил этот артельщик?..

- Возможно, это-то как раз и намеревается выявить следствие, - отвечал г-н Керсдорф.

Услышав этот ответ, учитель сделал недоумевающий жест.

- Не было ли у этого Поха сумки, - продолжал следователь, - какую обычно носят банковские артельщики?..

- Возможно, господин следователь, но я не заметил ее.

- Значит, вы не можете сказать, не оставил ли он ее по неосторожности в карете, не бросил ли на скамье и не мог ли ее видеть на станции кто-нибудь посторонний?

- Я уткнулся в свой угол, завернулся в дорожный плащ, иногда дремал, закрыв лицо капюшоном, и вовсе не замечал, что делали мои спутники.

- Между тем кондуктор Брокс утверждает, что сумка была...

- Что же, господин следователь, если он это утверждает, значит - так оно и есть. Что касается меня, я не могу ни оспаривать, ни подтвердить его слов.

- Вы не разговаривали с Похом?..

- В дороге - нет... Я впервые заговорил с ним, когда карета сломалась и нам пришлось отправиться в корчму.

- Стало быть, вы сидели весь день уткнувшись в угол, старательно надвинув на лицо капюшон?..

- Старательно?.. Почему «старательно», господин следователь?.. - с некоторой запальчивостью подхватил это слово г-н Николев.

- Потому что вы как будто не хотели быть узнанным.

Это замечание, в котором чувствовался определенный намек, вставил майор Вердер, снова вмешиваясь в допрос.

На этот раз Дмитрий Николев не выразил того возмущения, которое вызвали у него раньше слова следователя. Помолчав с минуту, он лишь сказал:

- Предположите, что мне хотелось совершить поездку инкогнито. Я полагаю, это право всякого свободного человека - в Лифляндии, как и везде!

- Ловкая предосторожность, чтобы избежать очной ставки с возможными свидетелями! - возразил майор.

Это был еще один намек, всю серьезность которого учитель не мог не понять, и это заставило его побледнеть.

- В конце концов, - сказал следователь, - не отрицаете же вы, что банковский артельщик Пох был в этот день вашим попутчиком?..

- Нет... не отрицаю... если моим попутчиком в карете был действительно Пох...

- Это совершенно достоверно, - ответил майор Вердер.

Господин Керсдорф возобновил допрос следующим образом:

- Итак, путешествие протекало без приключений, от станции к станции... В полдень вы остановились на часок пообедать... Вы приказали подать себе в сторонке, в темном углу корчмы, как бы постоянно заботясь о том, чтобы вас не узнали... Затем почтовая карета отправилась дальше... Погода была очень плохая, лошади с трудом боролись с ветром... И вот в половине восьмого вечера произошел несчастный случай... Одна из лошадей упала, и карета, у которой сломалась передняя ось, опрокинулась...

- Господин следователь, - сказал Николев, прерывая его, - могу я вам задать вопрос: почему вы меня обо всем этом спрашиваете?

- В интересах правосудия, господин Николев. Когда кондуктор Брокс убедился в том, что карета не может добраться до следующей станции, города Пернова, пассажирам было предложено провести ночь в трактире, который виднелся в двухстах шагах у дороги... Вы сами указали на этот трактир...

- Кстати, я не знал этой корчмы и вошел туда в этот вечер впервые.

- Допустим! Достоверно только то, что вы предпочли провести ночь там, а не отправиться с кондуктором и ямщиком в Пернов.

- Безусловно. Погода стояла отвратительная, пришлось бы пройти пешком около двадцати верст, и я счел за лучшее переночевать вместе с банковским артельщиком в этой корчме.

- Это вы уговорили его пойти с вами в корчму?..

- Я ни в чем его не уговаривал, - возразил г-н Николев. - Когда почтовая карета опрокинулась, он был ранен - повреждение ноги, кажется, - и не смог бы пройти расстояние, отделявшее нас от Пернова... Счастье для него, что в этой корчме...