Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2

— Я замерзну до смерти! — сказал я, стуча зубами. — Вы специально охлаждаете воздух, чтоб мучить меня.

— Нет, — ответил он вежливо. — Это не пытка. На корабле было слишком жарко, когда форточки были закрыты, а сейчас возвращается обычная температура. Просто вы слабый человек.

— Я замерз до смерти. Может, вы такие холоднокровные и можете жить в такой стуже, но я-то не могу. Поэтому или отдайте одежду, или уж лучше убейте.

Я едва соображал, что говорю. Казалось, что мне осталось жить чуть-чуть. Серый человек немного подумал и вышел. Но довольно быстро вернулся с четырьмя помощниками, неся комбинезон, подбитый мехом. Они сняли с меня наручники и принялись одевать. Я не протестовал, потому что у одного из них был заряженный тупоносый пистолет, дуло которого он засунул мне прямо в рот. Его палец, угрожающе согнутый, лежал на спусковом крючке, наполовину утопленном. Я знал, что это не шутка, поэтому не двигался и не произнес ни слова, пока меня одевали и топтали тяжелыми ботинками мои босые ноги. Дуло оставалось у меня во рту, пока замки входной двери не щелкнули, и дверь не закрылась. Прошло немало времени прежде, чем корабль добрался до места назначения. Мои противники были со мной не очень любезны: они не реагировали даже на мои витиеватые ругательства. Еда была невкусной, но я уверен, что очень питательной. Из напитков мне предложили только воду. Свои естественные надобности я справлял в портативный горшок. Мне было смертельно скучно. Думая только о побеге, я строил бесстрашные планы. Безоружный, я никогда бы не смог захватить корабль, даже если бы смог выбраться из этой комнаты. Но и этого я тоже не мог. Было очень скучно. Наконец, мы приземлились.

— Где мы находимся? — спросил я охранников, которые пришли за мной. — Расскажите, не бойтесь, вас же не расстреляют, если вы мне назовете планету? Вы думаете, я кому-нибудь смогу рассказать?

Они думали над моими словами целую минуту, пока один из них не выдавил из себя:

— Кекконшики. — После этого он высморкался в кулак.

— Я понял — Кекконшики, только не вытирайте нос рукой. Ха-ха. — Я сам смеялся над своими остротами. К сожалению, они были понятны только мне.

Нелепая ситуация. Я — носитель информации, которая может положить конец серым людям навсегда. Мне известно название их мира и его местонахождение. И я не моту передать это своим. Если бы у меня были способности псиграммирования, то через минуту здесь были бы войска. Но у меня их не было. Я проходил тестирование на пси-способности несколько раз, но это ничего не дало. Моя бездеятельность, как это ни странно, помогла мне выйти из депрессии, которая угнетала меня многие дни. Ничего не могу и черт с ним — что будет, то будет. Я начал снова думать о побеге, хотя в моем положении это было безумием. Мы уже приземлились и, судя по всему, должны были вскоре покинуть корабль. Серые люди, наверное, приведут меня в такое место, где пленника ожидает не самый гостеприимный прием. Я не знал, что со мной может произойти, но жизнь моя была в постоянной опасности. С выгрузкой не спешили, и я подумал о том, что остановка, возможно, не окончательная. Скорее всего, мы здесь сели на короткое время и были проездом. То, что я совершенно не представлял, что меня ожидает снаружи, очень мне не нравилось. Я должен был что-то предпринять. Поведение серых людей отнюдь не облегчило мою задачу. Я старался держаться спокойно, когда они снимали с меня цепи и надевали на шею металлический ошейник, несмотря на то, что кровь у меня в жилах кипела. Я носил этот ошейник и раньше. Тонкий провод соединял его с маленькой коробкой, которую держал в руках один из моих мучителей.

— Демонстраций не надо, — сказал я, стараясь говорить самым равнодушным тоном, но это у меня получилось не очень убедительно.

— Я уже носил эту штуку раньше, и ваш друг Крайдж, вы, конечно, помните Крайджа, демонстрировал мне ее работу несколько раз.

— Я могу повторить, — сказал надсмотрщик, нажимая пальцем одну из многочисленных кнопок.

— Не надо, — закричал я, отскакивая. — Я знаю, что ваши методы не изменились. Вы нажимаете кнопку и…

Меня бросили в костер. Я ослеп, стал задыхаться, тело горело огнем, глаза выскочили из глазниц. Мой каждый нерв болезненно реагировал на нейтронные потоки, испускаемые коробкой. Никакое усилие воли не давало возможности превозмочь боль, которая была очень сильной, не прекращающейся ни на минуту. Когда все закончилось, и я очнулся, то увидел себя, лежащим на полу, скрюченным, обессиленным и беспомощным. Двое из серых людей подняли меня и встряхнули. Я не держался на ногах, и они потащили меня по коридору. Мой хозяин с коробкой шествовал сзади. Время от времени он дергал за проволоку, чтобы я не забывался. Силы оставили меня, и по коридору я едва тащился, ковыляя и спотыкаясь. Но они крепко держали меня за руки и это облегчало мои страдания. Я даже старался улыбаться. Мои противники были уверены, что я не смогу убежать.

— На улице холодно? — спросил я, как только мы вошли в шлюзовую камеру. Никто из них не потрудился мне ответить. Зато я увидел, как они натянули перчатки и меховые шапки, а это что-то да значило. — Как насчет перчаток для меня? — поинтересовался я, но меня продолжали игнорировать.

Когда люк открылся, я понял, зачем нужны были такие приготовления. Снаружи снежный буран закручивал вихри арктического воздуха, который пробирал до костей, доводил до оцепенения. Определенно на улице было не лето, и меня потащили в снежную бурю или в что-то очень похожее на нее. Слепящие порывы крутили снежные хлопья вокруг нас. И вдруг все в считанные минуты закончилось. Снег заблестел на солнце. Он лежал до самого горизонта. Что-то черное показалось впереди. Перед нами возникла каменная стена или здание. Видимо, мы шли туда. Значит, пройти надо еще метров двести. Я старался не думать о стуже, но руки мои сильно зябли, а нос покраснел и покрылся инеем. Мы прошли почти половину пути, когда нас настиг новый буран, но он был гораздо слабее первого. За секунду до этого я поскользнулся и упал, потянув за собой конвой. Носитель коробки не издал ни единого звука, но даже в этой ситуации он оставался самим собой: нажал на кнопку, и резкая боль пронзила меня. Это было предупреждением, чтобы я смотрел под ноги. Все происходило без слов. Я тоже молчал, потому что был занят: я обдумывал, как перерезать провод и, когда я упал, мне удалось зажать его в зубах. Оставалось только прокусить застывшее железо. И я сделал это. Под коронками моих передних зубов были острые концы силиконового карбида. Их нельзя обнаружить рентгеновскими лучами, потому что у них такая же плотность, как у моих зубов, но они твердые, как алмаз. Я почувствовал металлический вкус во рту и осторожно жевал, стараясь, чтобы никто не заметил, какой завтрак я себе устроил на прогулке. Снежные вихри скрыли меня от глаз врагов на несколько мгновений.