Михаил Воронов - Братки

Друзья в шутку называли предприятие Кислицина "Кисломолочный двор".

Но как бы ни подтрунивали над Гошей его друзья и знакомые, они видели, что фирма Кислицина развивалась очень динамично и была очень прибыльной.

Кислицин остановил свою новенькую синего цвета "девятку" во дворе девятиэтажки, где жила Иванова, коротко посигналил клаксоном. После этого откинулся на спинку сиденья, закурил сигарету и принялся ожидать Татьяну.

Прождав минут пять, Гоша снова нажал на клаксон. А еще через несколько минут в сердцах произнес:

- Ну началось, мать твою.

Нахмурившись, он вылез из машины и направился к подъезду дома. Для него было совершенно очевидно, что бухгалтерша попала в очередной загул, связанный, как всегда, с новым любовным увлечением.

...Оценки большинства мужчин, более или менее знавших Таньку-бухгалтершу, сводились, как правило, к одному мнению - шалава.

Вся жизнь тридцатипятилетней Таньки Ивановой была посвящена одной цели - поискам любимого мужчины.

Поиски сильно затянулись, поскольку одних официальных мужей у Татьяны было трое, не говоря уже о многочисленных разной протяженности романах так Иванова любила называть свои интрижки.

Каждый раз, встретив героя своих девичьих грез (как правило, это был высоченный верзила, часто с трехдневной щетиной на лице, в потертых штанах или рваных ботинках), Татьяна бросала в разгорающийся костер любви все имеющиеся у нее на данный момент финансовые, интеллектуальные и душевные ресурсы, а также запасы невостребованной сексуальной страсти, томившейся в ее пышном теле в огромных количествах.

Шампанское и водка закупались ящиками, сексуальный марафон мог продолжаться сутками. Кончалось это, впрочем, как обычно, одним и тем же: через неделю, максимум через месяц очередной мачо российского розлива не выдерживал и исчезал в небытие.

При этом блудливый альфонс не забывал забрать новые ботинки и джинсы, купленные ему, Танькой, а также прихватывал с собой остатки Танькиных денег, якобы взаймы "до получки", а то и вообще без ведома Татьяны.

Финальную точку в любовных романах своей бухгалтерши очень часто ставил сам Кислицин, выдавая Таньке деньги на опохмелку из своего кармана и утешая ее скрепя сердце, что это не последнее ее увлечение.

Любого другого подобного сотрудника начальство давно бы уже выгнало с работы. Но Гоша терпел Иванову по одной простой причине - Танька была классный бухгалтер.

За все два года их совместной работы к фирме Гоши Кислицина никогда не было никаких претензий по поводу не правильно оформленных бухгалтерских документов. Даже самые опытные ревизоры могли придраться лишь к некоторым незначительным Танькиным огрехам, которые могли случиться у любого бухгалтера.

Для самого Кислицина зачастую было загадкой, как Танька после бурно проведенной ночи являлась в налоговую инспекцию и сдавала правильно посчитанный и сведенный баланс фирмы.

Удивлялся он и тому, что, несмотря на периодически случающиеся Танькины романы, его бухгалтерша всегда была в курсе нововведений, касающихся правил бухгалтерского учета.

Иногда Гоша думал, что в этой любвеобильной и энергичной женщине сидит какой-то маленький калькулятор, помогающий в бурные периоды ее жизни исправно выполнять служебный долг, за который она получала неплохое материальное вознаграждение - Гоша Кислицин не был скупым и платил Таньке хорошую зарплату.

...Лифт в Танькином доме в это утро не работал, поэтому Кислицину пришлось подниматься пешком на пятый этаж, где располагалась квартира бухгалтерши.

Поднявшись на нужный этаж, Гоша разгорячился и разгневался еще сильнее. Тяжело дыша, он подошел к двери Танькиной квартиры и вдавил большим пальцем правой руки кнопку дверного звонка.

От трелей, раздавшихся в квартире Ивановой, должны были зазвенеть даже окна. Звонок такой мощности Кислицин поставил ей сам, когда год назад, будя Таньку, ему пришлось долбить по двери ногами, переполошив всех соседей.

Кислицин со злорадством в душе не отпускал кнопку до тех пор, пока дверь Танькиной квартиры не открылась и на пороге не появилась сама хозяйка, одетая в белый махровый халат.

Ее крашеные светлые волосы торчали в разные стороны, круглое лицо было сильно помято. Ее большие синие глаза, припухшие ото сна и похмелья, удивленно вытаращились на Кислицина.

Верхняя часть ее халата была сильно раскрыта, и поражающие своими размерами и белизной груди приветливо разъехались в разные стороны.

Именно на них и устремил свой взор Гоша Кислицин, при этом угрюмо произнеся:

- Ну, и чем вы здесь занимаетесь?

- Гоша, ты что? - удивленно произнесла Танька и рефлекторно сдвинула края халата, лишив Кислицина единственного приятного зрелища.

Тот с раздражением посмотрел на ее лицо.

- А ничего, - прорычал он в ответ и, втолкнув Татьяну в квартиру, сам переступил порог и захлопнул дверь.

- Ты что, забыла, жертва пьяного акушера, о чем мы с тобой в пятницу договаривались?

- Сегодня же понедельник, - обиженно произнесла Танька, уперевшись руками в бока, при этом ее шары в приветливом развороте снова раздвинули края халата.

- Вот именно, что понедельник, - подтвердил Кислицин, - мы с тобой куда сегодня собирались ехать?

- Ой! - всплеснула руками Танька, закрыв ладонями лицо, при этом ее локти прикрыли груди, и теперь Гоше улыбалась узкая длинная щель между ними.

Гоша снова перевел взгляд на закрытое ладонями лицо Таньки:

- Вспомнила, старая потрахушка, что мы с тобой сегодня в налоговую должны с утра ехать.

Танька рывком отняла ладони от лица и произнесла, решительно глядя на Кислицина:

- Точно... Вот блин, совсем из башки вылетело... Но погоди, я сейчас быстро соберусь...

Она развернулась и решительным шагом направилась в сторону ванной, на ходу давая комментарии произошедшему:

- Это все из-за Петьки, мы вчера с ним выпили немного... Я тебе говорила о нем, мы с ним неделю назад познакомились.

Гоша пропустил мимо ушей все эти Танькины объяснения и спросил:

- У тебя попить что-нибудь есть... безалкогольное?

- Там, в зале на столе посмотри, - крикнула Танька и захлопнула за собой дверь ванной.

Кислицин прошел в большую комнату и мельком оглядел обстановку. Она была привычной для взора Гоши, таковую он не раз заставал, заезжая за Танькой по утрам.

В центре комнаты стоял стол, уставленный пустыми бутылками из-под выпивки и тарелками с остатками еды. На полу валялись пустые банки из-под пива и использованные презервативы.

Словом, обыкновенная картина сексуально-алкогольного побоища, произошедшего в квартире накануне вечером.

На широко расстеленном диване лежала одна из жертв этой битвы здоровенный рыжий детина уткнулся носом в подушку. Из одежды на мужчине были одни лишь плавки, и, несмотря на то что мужчина лежал лицом вниз, он умудрялся слегка похрапывать.