Артём Демченко - Ледяной коготь: испытания грядущего дня

— Вперед, ребята! За Родину! За Сталина! Ура-а-а!

В этот момент все бойцы группы, высвободив из своих запечатанных уголков ненависти дух мести, громогласным возгласом подхватили призыв лейтенанта. Вскочив с места, отважные бойцы ринулись на приступ главного здания рейхканцелярии. За ними, что есть мочи, дунув в грубый армейский свисток, бросился вдогонку лейтенант Маков, ведя за собой взвод отчаянных, опьяненных жаждой победы солдат. Вот уже миновала лестница! Вот и двери дубовые.

Не долго думая, ворвался в Рейхстаг Проваторов, за ним, достав из гимнастерки яркое красное знамя, Булатов. За ними, как на подбор, — Сорокин, Кошкарбаев, Орешко. Последним, осмотревшись по сторонам, хотел было ринуться Морозов, как вдруг у одной из статуй он заметил странную фигуру: яркий балахон, конусовидная шляпа и посох-все эти атрибуты напоминали ему только об одном человеке, которого он когда-либо знал. Было совершенно ясно, кем он являлся и для чего он стоял у этой статуи, с какой целью он был сегодня у Рейхстага. Не успел наш герой и злобно огрызнуться, как фигура тут же исчезла из виду, махнув на прощание лоскутом плаща. Осознав, что любая секунда промедления может оказаться роковой, Морозов, увидев, как его товарищи с боем взбираются по изуродованной обломками главной парадной лестнице, снял предохранитель с ППС и ринулся в бой.

Пнув ногой незадачливого ганса, Орешко, не взирая на мольбы о пощаде, выпустил очередь в тело немецкого солдата. Увидев подбегающего сверху солдата с ножом, Степан ощетинился, взмахнул прикладом и что есть силы ударил опешившего немца в лицо. Брызнула кровь, упал немец… Очередь… Ещё подлые гансы сверху! Один было уже хотел нажать на курок своего черного MP-40, как вдруг меткая очередь Сорокина повалила бойца СС на железные перила. Остальные, чтобы не попасть под меткие плевки ППШ лейтенанта, бросились в укрытие за двери здания канцелярии.

— Морозов! — выкрикнул Орешко, продолжая вести сдерживающий огонь. — Гранаты есть?

— Есть! — лаконично выкрикнул наш герой, выхватив верную фронтовую подругу из-за пазухи. Подбежав к двери, он выдернул чеку и молниеносно метнул её в дверной проем. Послышались испуганные крики… Секунда… Взрыв! Вылетает поверженный фриц из задымленного кабинета министра. Но не все еще мертвы!

— Пулемет! — закричал Кошкарбаев, наблюдая за тем, как из распахнувшихся дверей выбегают фрицы с MG-42, прикрываемые небольшой группой пехоты. Опрокинув вперед стол, два рядовых солдата раскладывают сошки и суетливо кладут ленту в механизм. Послышался лязг затвора, и каким-то чудом Кошкарбаев успевает кинуть в забаррикадировавшихся немцев гранату. Секунда — снова взрыв! Взмывают гансы вверх! Молчит немецкая плевалка… Внезапно из дубовых дверей кабинета раздается еще одна очередь, прошивающая насквозь крепкие дубовые двери. Град пуль… Крики немцев…

— Все целы? — кричит Булатов.

— Меня зацепило… — послышался стон Сорокина. С ужасом обернувшись, бойцы Сорокина увидели, как их командир держится за живот, сдерживая маленькую струйку крови.

— Надо вытащить пулю, — сказал Морозов, наклонившись над присевшим в стены лейтенантом, и обратился к Булатову: — Гриша, бери ребят и беги к крыше. Я останусь с товарищем лейтенантом. Как только перевяжу — помчусь к вам на всех порах.

— Хорошо, — согласился с планом Морозова Булатов и, кивнув головой в сторону лестницы остальным бойцам, помчался вверх по пролету, привязывая знамя к деревянному шесту. За ним, взяв на изготовку автоматы, помчались Кошкарбаев, Орешко и Проваторов.

Проводив взглядом устремившихся наверх ребят, Морозов посмотрел на Сорокина. Тот корчился от нестерпимой боли и придерживал почерневшей рукой кровоточащую рану. Расстегнув продырявленную пулей гимнастерку, наш герой, очистив рану от грязи, увидел кровоточащее пулевое отверстие. К счастью, пуля не застряла глубоко: в тот момент лейтенант повернулся боком, и смертоносный заряд прошел почти под кожей, наискосок, так что достать его не составляло большого труда.

— Так, товарищ лейтенант, потерпите немного, — начал успокаивать Сорокина наш герой, понимая, что без его когтей пулю вытащить не представится возможным. — Главное не смотрите на рану, лады?

— Ты что, Морозов, смеешься что ли? — захохотал Семен, посмотрев прямо в лицо своего подчиненного. — Я уже столько на этой войне повидал, что какая-то рана мне большой душевной травмы не сделает.

— И всё же я бы вам настоятельно, товарищ лейтенант, не рекомендовал смотреть на рану. — Я немного нервничаю.

— Хорошо, Морозов, не буду, — усмехнулся лейтенант и отвернулся в сторону. Наш герой, как только представился удобный момент, превратил человеческую руку в родную драконью лапу и, легким движением когтей вытащив её из под кожи, приложил её к телу лейтенанта. Через мгновение раны как не бывало — даже рубцов на коже лейтенанта не осталось. Быстро спрятав лапу в карман гимнастерки, Морозов сказал:

— Все, товарищ лейтенант, можно идти. Рана не очень страшная была — жить можно.

Сорокин, усмехнувшись, посмотрел на свою рану. Каково же было его удивление, когда от нее не осталось и следа, а на месте рваной раны теперь блестела чистая кожа! С недоумением посмотрев на Морозова, Сорокин уже было хотел спросить о возможности такого чудесного исцеления, как вдруг Морозов, подав лейтенанту свободную руку, сказал:

— Товарищ лейтенант, нам пора.

— Но как ты… — только и успел начать Сорокин, как голос Булатова с верхнего этажа: «Не здесь? А где же еще? В другом окне ставить? Ладно. Дожидаемся Морозова и Сорокина-и пулей на крышу. Ясно!»

— Похоже нам пора, товарищ лейтенант, — сказал Морозов и, подняв лейтенанта с земли, устремился на крышу Рейхстага. Сорокин, почесав голову, пожал плечами, еще раз посмотрел на место ранения, усмехнулся и ринулся вслед за своим чудесным спасителем.

Миновали пролеты, и вот, наконец, у площадки перед последним этажом Сорокин и Морозов нагнали опередивших их Булатова, Кошкарбаева, Проваторова и Орешко, которые стояли прямо перед дверьми, ведущими на последний этаж Рейхстага. Тут же, с другого конца коридора, к ним с восторженными криками побежали солдаты Макова с лейтенантом во главе. За дверями, видимо, услышав топот сапог советских солдат, засуетились немцы: было слышно, как солдаты Вермахта и Гитлерюгенда в спешке ставили к дверям всевозможные ящики и тащили железные рамы от разрушенной сетки купола.

— Как вы, товарищ лейтенант? — обеспокоенно спросил Сорокина Булатов, держа в руках красное знамя.

— Бывало и хуже, Гриша, — усмехнулся лейтенант и посмотрел на нашего героя, который по-доброму улыбнулся в ответ на реакцию своего командира. — Если б не наш чудо-человек Морозов — не стоял бы я сейчас тут с вами.