Владимир Стрельников - ссыльнопоселенец - 2

Костра мы не разжигали, опасаясь выдать место ночевки. Все-таки те людоловы, кто-бы они не были, потерпели поражение от вчерашней горожанки, молодой холеной девицы-мажорки. И пусть они убрались с нашего пути без стрельбы, но кто его знает, что у них в головах. Могли и по нашим следам идти, в надежде отомстить. А что, зимняя тайга сурова и глуха, прокурора тут нет вообще.

Но я, на всякий случай, контролировал наш путь с орбиты. И те места, куда мы идем, и те места, откуда мы пришли. Чисто, ни за нами, и перед нами никого.

Так что сейчас, еще разок пробежав по окрестностям, я подошел к строгающему немалую рыбину Федору. Прихватив пару холодных стружек, я макнул мясо в смесь перца с солью, и присел на старое бревно, рядом с Шейлой, осторожно пробующей новый деликатес.

— Ну, и как строганина? — Это Бирюков негромко поинтересовался у Елены, тоже осторожно жующей тающее во рту мясо.

— Ммм, вкуснотища! — Так же тихо ответила девушка, и уже смелее куснула розовую мякоть. Шейла тоже подтвердила ее слова, показав Федору большой палец, облизнулась, и взяла следующий кусок.

Так и поужинали — холодной строганиной. Запили остывшим чаем, который заварили в большой термос, и укутали в одеяло. Но все едино, чуть тепленький после шести часов пути.

Опираясь на костыль, я проковылял в сторону уединительных кустиков. Блин, как бы не остаться калекой, этого мне совершенно не охота. Надо надавить на Сэма, пусть медкапсулу скорее шлет.

Сделав свои дела, я вернулся в лагерь, и завалился на опостылевшую мне за этот день волокушу. Девушкам парни сделали уютное гнездышко из сосновых веток, себе тоже накидали лапника. Подбросили свежей хвои и мне, так что я поворочался, устраиваясь поудобнее, попереписывался с Верой, и вскоре уже спал.

Где-то далеко выли волки, заставляя нервно дергать ушами наших лошадей.

Ну вот, снова возвращение в ставший родным Звонкий Ручей. Если честно, то не думал, что стану радоваться этому, увидев дымящиеся трубы и заснеженные крыши. Но вот рад, и очень рад.

Вчера, переписываясь с Верой, я договорился с ней о том, чтобы она не встречала меня на въезде. Ну не стоит так рисковать. Все-таки постоянные ссылки на Герду могут и приесться, и кто-нибудь из тех, кому это не надо, может и задуматься о каких то странных особенностях нашей пары, больше всего напоминающей пользование нейросети и прочих высокотехнологичных гаджетов. А потому она будет дожидаться посыльных.

В город мы въехали спокойно, но уже через пару минут нас опознала парочка шустрых пацанов, и своими звонкими воплями оповестили об этом окружающих.

Ну, а учитывая, что развлечений в зимнем городе немного, то толпа встречающих собралась мгновенно. Девушек одобрительно освистали, надо мной посмеялись, тоже со свистом. Но я так думаю, что, то ли еще будет. Ранение в задницу — это повод для бесконечных шуток. Ну, по крайней мере, до следующего серьезного дела.

Впрочем, даже этому я был рад. Я себя чувствовал вернувшимся домой. И потому, оставив девушек на подошедшего Илью, а трофеи и артефакты на Бирюкова, я забрался в небольшие сани, и хлопнул по плечу знакомого извозчика.

— Поехали, Генри. Вези меня до дома. — И от души потянулся.

— Что, помощник, по бабе соскучился? — ухмыльнулся возница, и слегка стегнул сонную кобылу вожжами.

— Конечно. Сколько дней за нее не держался. — Согласно кивнул я, ставя поудобнее свой марлин промеж колен на пару с костылем. Мда, проблемы, проблемы. Надо торопить Сэма с медкапсулой, надо.

А то не дело, сотрудник Корпуса, да еще восстановленный на службе и повышенный в звании абордажник — и хромец-калека.

Кстати, интересно, раз меня восстановили на службе во Флоте, пусть и нелегалом — мне выслуга и жалование идут? Вот как-то об этом ни разу не подумал, а это есть глупость. Нужно напрячь Брауна, пусть уточняет. На то он начальство, чтобы такие вопросы решать.

Городок у нас небольшой, и потому я оказался около флигеля скоро. Расплатившись с Генри, вылез из санок, и не успел сделать пару шагов у дому, как дверь распахнулась, и меня едва не сбил с ног вихрь из одной голованы и одной черноволосой девушки.

Этот вихрь втащил меня в дом, и вскоре я сидел за столом, на коленях у меня лежала тяжелая башка голованы(причем Герда аж глаза зажмурила, транслируя мне свое блаженство), а Вера, повязав поверх платья небольшой кружевной фартук, накрывала на стол.

Судя по всему, она серьезно готовилась меня встретить. Отварная кукуруза в початках, немалый кусок запеченной оленины, салат из картофеля и форели, бутерброды с осетровой икрой (про которую я до того, как попал в ссылку, только читал в Интернете). Небольшой графинчик запотевшей водки, маринованые грибы, залитые сметаной, зеленые перья лука.

И застеленная свежей, выглаженной белой простынью наша кровать со взбитыми подушками.

Увидев, что я обратил внимание на кровать, Вера довольно улыбнулась, и покачала головой.

— Нет, Матвей. Сначала поешь, потом, как следует, выкупаешься, потом я осмотрю твою рану (судя по всему, она у тебя достаточно успешно заживает, ты даже сидишь спокойно), и только потом похулиганим. Но от души.

— Дорогая, я, как ты, наверное, заметила, серьезно ранен в задницу. Так что от души не получится, но я буду стараться. — Я поймал проходящую мимо девушку за талию, и прижал к себе.

Вера фыркнула, чмокнула меня в небритую щеку, и вывернулась.

— Грязный, небритый, вонючий — настоящий альфа-самец. — Усмехнувшись, она села напротив меня, и принялась накладывать мне в тарелку салат. Отрезала шмат оленины, положила светящийся оранжевым початок, и подала мне тарелку. — А насчет постараться — тут скорее мне трудиться придется.

Герда, положившая морду на стол, тоненько заскулила, попрошайничая. Вообще-то, она себя так не ведет, голована очень воспитанная девочка, но Вера на самом деле расстаралась — от оленины шел потрясающий аромат.

— Подруга, мы же с тобой недавно перекусили, и ты очень даже неплохо? — Вера удивилась, но отрезала ломоть мяса, и положила на отдельную тарелку. — Пусть остынет немного, обожжешься. Кукурузу будешь? Она почти остыла?

Герда согласно кивнула (уже не первый раз замечаю, что голована переняла наши жесты), и благодарно заурчав, ухватила здоровенный початок. После чего с достоинством прохромала к камину, в котором тлели уголья, и улеглась на свой любимый коврик. Устроив кукурузину меж лап, Герда с аппетитом принялась обкусывать распареные зерна.

А я смотрел в вырез платья нагнувшейся на столом Веры, и не мог оторваться от потрясающего зрелища. Как здорово, что снова в метрополии, а за ней на все обитаемые планеты пришла мода на платья. И вот уже несколько десятилетий не уходит.