Александр Белоткач - Дм Мой или Шанс №2

Там мы долго перебирая программы, сообща подобрали оптимальный каталог, и приступили к загрузке.

Во время обучения, от нас, по сути, ничего не требовалось. Надев специальный шлем излучатель, нам нужно было просто расслабиться, для правильного прохождения сигналов, а после двух часов такого релакса, мы делали короткий перерыв, и вновь погружались в пучину цифр, графиков и моделей.

Мне досталась геология. Вообще любое преобразование планеты начиналось с ее положения в системе. Но данный этап был столь сложен и столь не подъемен для человека, что весь процесс, по переводу выбранного объекта на более приемлемую орбиту, брал на себя искусственный интеллект зонда. Это было настолько грандиозным делом, и притом задействовались такие мощности, что на время этапа перемещения, искин отключал все лишнее, и в течение целого месяца, а то и полу года, здесь было не совсем уютно.

Но вот когда мертвый камень, наконец, встав на стабильную орбиту, получал правильный вращательный импульс, и должный наклон оси, наступала пора геопреобразований. И тут нужна была гибкость человеческого ума. Так что начав с самого начала, я принялся за изучение этого, так когда-то не любимого предмета. А по окончании первого курса, меня усталого, но довольного, на выходе из класса ждал сюрприз.

А произошло это следующим образом. Я выйдя из отлично оборудованного гипнокласса, ступая по мягкому ворсу коридорного покрытия, шел размышляя о предстоящих делах, как вдруг, из-за поворота, выскочил какой-то мохнатый комок, и бросился мне под ноги. От неожиданности я даже подпрыгнул. Настолько это существо было тут неуместно, и таким оно было странным и неожиданно знакомым, что я на автомате нагнувшись, ухватил его, попытавшегося прошмыгнуть мимо, за длинные уши, и подняв перед собой брыкающуюся тушку, застыл в изумлении. И тут из-за угла, послышались чьи-то легкие шаги, а в следующий миг, прямо на меня вылетели Сьюзи с Миленой, обе раскрасневшиеся и запыхавшиеся. Едва не сбив меня с ног, эти две красавицы резко осадив, дружно завопили:

— А-а! Попался!

Тем временем я не мог отвести взгляда от этого барахтающегося в моей руке существа. Если бы дело не происходило в этом терра модуле, я подумал бы, что сплю и это мне мерещиться, но понимая, что здесь все возможно, я только присвистнул. Это был тот самый, мой любимый заяц, что жил у меня в модуле, только не тряпочный, а самый что ни на есть живой. Такой же светло синий, глазастый и смешной. С такой же густой шерсткой, длинными ушами и куцым хвостиком. Он трепыхаясь в метре от пола, глядел на нас очумелыми глазами, пока я аккуратно перехватив его другой рукой, не прижал к себе. И тут же это чудо, успокоившись затихло, спрятав смешную мордочку у меня под мышкой.

— Ух ты! — удивилась Сьюзи, — А от нас он вырывался так, что мы не могли удержать!

— Так это, то самое, о чем ты вчера говорила? — спросил я запыхавшуюся девушку.

— Ага. Скажи лапочка? Шерри с Лизой как увидали его, так чуть не задушили на радостях. Может поэтому он убежал. Испугался просто.

— Ну конечно. Он же только родился! — добавила улыбающаяся Милена. Видно было, что все это ее забавляет.

— Эх вы! Мамочки! — решил я помочь, поглаживая вздрагивающего от громких девичьих восклицаний зайца, — Вы бы, чем тискать, лучше бы покормили его! А что, кстати, он ест у тебя?

— Да как обычно, фрукты, зелень!

И тут, у меня из-под мышки раздалось невнятное:

— «Флухты. Фелень».

Я застыл в изумлении, переводя взгляд с Сьюзи на зайца и обратно.

— Он что говорящий? — спросил я широко улыбавшуюся девчонку, — Разве это возможно?

— Да! Это получилось удивительное создание! Я заложила в него интеллект равный трехлетнему ребенку.

— Ну ты даешь! И что нам теперь с ним делать? — поднял я брови в недоумении.

— Как что? Он будет жить у нас. Мы станем за ним ухаживать. Он же такой хороший! — осторожно гладя спинку этого голубого чуда, вставила Милена.

— Ну-ну. Идея, в общем-то, не плохая. Только дико мне как-то. Мой-то был поспокойнее. Где оставишь там и найдешь. А этого непоседу замучаешься ловить по лесам.

— Нет, это он просто испугался! А так, он очень привязчивый. И людей будет держаться всегда. Я так в программе поведенческих протоколов прописала.

Мы спустившись вниз, по широкой лестнице, прошли холл, и вышли на ярко освещенные ступени центра управления. Заяц вел себя тихо, и только что-то бормотал себе под нос. Девчонки трещали без умолку, поэтому я так и не разобрал, чего это он там гундит. И тут мы увидели, что к нам со стороны ближайшей рощи, с большим подносом, на котором горой были навалены всевозможные фрукты, спешат довольные Лиза с Шерри.

— Ну вот, догадались-таки! — улыбнулся я, глядя на их сияющие лица.

Девчонки подскочив ко мне, принялись сюсюкая гладить мягкую спинку, по-прежнему испуганно вздрагивающего зайца.

— А ну-ка. Пойдем! — протолкнувшись сквозь умильно воркующих мамаш, позвал я, направляясь к нашей кафешке.

Я уселся за стол и попросив положить поднос рядом, осторожно придерживая за уши посадил нашего новорожденного, мордочкой к внушительной кучке ярких плодов, и тихонько поглаживая предложил:

— Ну, попрыгун! Выбирай.

Голубой заяц, умильно хлопая большими черными глазами, оглядел сначала нас всех, а потом, уставившись на стол, замер.

— Ну что ты? — подбодрил я его, — Не стесняйся! Это все тебе!

И тут, он снова удивил всех.

— Нефтефняйфя… — произнес он, как бы пробуя на вкус слова, — это ффе фебе.

На моих девчонок невозможно было смотреть без смеха, после того как этот зайчишка, ухватив передними лапками большой, ярко алый томатин, и осторожно, так словно это могло сейчас его укусить, потянул к себе.

Все замерли, ожидая, что будет дальше, а заяц тем временем, так же осторожно принялся обнюхивать плод, а затем, глянув еще раз на всех нас, словно спрашивая разрешения, вгрызся передними зубками в сочную мякоть.

Брызги при этом летели во все стороны, и через минуту я был похож на героя из фильма ужасов, весь в кроваво красных пятнах, и потеках. Но не смотря на то, что наш попрыгун извазюкался сам как поросенок, и залил все вокруг липким соком, мы были очень довольны. Значит, с голоду он здесь не умрет. Чего-чего, а фруктов здесь море.

Поев, наш новый друг, осмотревшись и виновато глянув на меня, что-то пискнул.

— Это он извиняется! — предположила Лиза.

— Нет, это он так благодарит! — попыталась угадать Сьюзи.

А тем временем, заяц которого я перестал удерживать за уши, осторожно соскочив на залитые соком плиты, стал, словно щенок, обнюхивать мои ноги.

И тогда я поняв, что теперь уже поздно давать задний ход, предложил:

— А давайте его искупаем. Он же если засохнет в настоящего мурзилку превратится.