Александр Белоткач - Дм Мой или Шанс №2

Таким образом, этот парень решил совсем добить меня, потому что, после его команды раздался оглушительный рев:

— При-Вет! — Ству! — Ем!

Затем, зазвучали громкие аплодисменты, и в меня опять, как совсем недавно, полетели охапки цветов, от чего мне снова сделалось дурно. Голова моя закружилась, ноги подкосились, так что я вот-вот готов был рухнуть к прелестным сандалиям моих столь гостеприимных друзей.

Дальнейшее я помню плохо. Кажется, кто-то вел меня куда-то. Меня о чем-то спрашивали, и я что-то отвечал, но все было как в тумане.

В себя я пришел в какой-то большой комнате, держа в обеих руках прозрачный сосуд с ярко-зеленой жидкостью, и недоумевая, как сюда попал растерянно заозирался.

В помещении, напоминающем старинные роскошные апартаменты, заставленном какой-то странной на вид мебелью, находились еще двое. Давешний мой провожатый, кажется Роман, и еще какой-то темноволосый и востроглазый парень, одетый в такую же серебристую униформу. Заметив их снисходительные улыбки, я смутился. Мне вдруг стало стыдно за свою слабость. Отхлебнув немного из кувшина, я попытался собраться с мыслями. Жидкость была прохладной, слегка горчила и имела приторный цветочный запах. А когда в моей голове все же стало проясняться, и я вспомнил, где я и что произошло со мной, руки мои опять ослабели. Видя мое состояние, Роман, приблизившись, аккуратно взял из моих трясущихся пальцев сосуд, и водрузив его на не высокий, не то шкаф, не то комод, стоявший неподалеку, сказал:

— Успокойся. Это… все нормально, ты принят в дом. Тебе повезло, обычно все рожденные проходят сначала, как его… карантин, а затем специальные тесты, но для тебя почему-то сделали исключение. Приторий, он это… координатор совета и смотритель всех подзаконных уровней, решил, что ты вроде подходишь. Вообще — то последнее слово скажет совет достойнейших, но это будет только через три дня, так полагается. А теперь, давай знакомиться. Меня зовут Роман. Ты, наверное запомнил. А фамилия моя Ешков. Это, — он указал на темноглазого парня, — Серж Лавуазье. Мы служим в патрульном отделе верховного Притория. Серж вторым диспетчером, а я, свободным патрульным. — Затем улыбнувшись, продолжил. — Представляю, каково тебе сейчас. Я помнится, раза два впадал в истерику, так что мне и карантин продлили на семь дней, а ты ничего, молодец, здорово держишься.

«Ага, подумалось мне, — знал бы ты как здорово». Но тут в разговор вступил востроглазый Серж, и высоким, девичьим голосом, как-то неестественно громко и насквозь театрально начал:

— Да! Безусловно! Рождение это весьма и весьма запоминающееся событие! Можно сказать, важнейшее событие в жизни каждого из нас, пришедшего в этот удивительный мир! Те первые мгновения, первые минуты и дни после пробуждения, навсегда останутся самыми чистыми и светлыми воспоминаниями нашей жизни.

— Речь этого малого, была одним сплошным пафосом и потому, наверное, почти не запомнилась. Честно говоря, на тот момент я вообще плохо понимал, что так старательно, и явно заучив текст, пытался донести до моего измученного сознания этот худощавый юноша, но главное мне удалось ухватить. «Здесь действительно не все так светло и радостно, как показалось мне вначале». И что, по всей видимости, я появился здесь в сложное, но уже не столь напряженное время. А ответственный по встрече все вещал:

— Теперь я должен уведомить тебя о наших правилах. Их достаточно много, но для начала ты обязан знать всего три. Эти три простых, и вместе с тем наиважнейших правила, стали основой мира и порядка, что с таким трудом, был достигнут советом избранных. Поэтому, их нарушение карается высшей мерой наказания; распылением, то есть полным уничтожением.

— При этих словах он провел сверху вниз указательными пальцами по вискам, словно стряхивая нечто невидимое. А Молчавший до этого Роман, рассеянно теребивший в руках шнурок своей дубинки, встрепенулся и тихо произнес:

— Да уж. Храни нас дом от этого! — И трижды постучал по столу, за которым сидел ответственный по встрече.

— Итак, — продолжал Серж, — правило первое. Никакого насилия. Что это означает? Прежде всего, это означает что любое, будь-то физическое, или какое-либо иное воздействие на индивидуум помимо его воли. Любое принуждение к действиям, входящим в разрез с его моралью и предпочтениями, является противозаконным, и как я уже сказал; карается высшей мерой наказания. Правило второе. Сохранность целостности систем жизнеобеспечения. Опять же поясню. Любая пропаганда, или действие нарушающее целостность систем жизнеобеспечения дома, является противозаконной, и так же карается высшей мерой. И третье правило. Это запрет противодействие правосудию. Данное правило регламентирует поведение несогласных с тем или иным решением совета избранных, либо совета судей, посему нарушающий работу его представителей, а так же любым способом противодействующий отправлению правосудия, становится виновным. И по закону, приговаривается к высшей мере наказания! — затем слегка переведя дух, и взяв со стола нечто вроде короткой палочки, ловко вращая ее длинными тонкими пальцами, изобразил подобие сочувственной улыбки:

— Ты, наверное, очень устал? Вся эта шумные встреча, девочки, цветы, длинные речи. Понимаю. Вообще-то твой случай особенный, впервые за всю историю рождения, дошедший минуя карантин и все положенные тесты, попадает на предгражданское собеседование. Но порядок есть порядок. — Затем, обращаясь к Роману, предложил: — Давай поближе что ли?

Находящийся в каких-то раздумьях мой провожатый, рассеянно пододвинул к столу стоявшее неподалеку кресло, и знаком указав мне садиться, тоже присел на ближайший стул. С трудом поднявшись на ноги, я пересел на указанное место, и опершись руками на огромную столешницу, стал ждать продолжения.

Из того что я дальше увидел и услышал, многое было настолько странным и непонятным, настолько неправдоподобным, что вначале я принял все это за какой-то бессмысленный, нелепый розыгрыш. Но постепенно до меня стало доходить, что так шутить нет смысла.

Прежде всего, мне было объяснено, что я попал в какую-то замкнутую область пространства, находящуюся неизвестно где и в неизвестно каком времени. Серж, подвинув на середину стола какую-то плоскую штуку, на которую до этого опирался, не много поколдовав над ней, что-то нажимая и двигая пальцем, по непонятной, зеркально отблескивающей панели, взяв в другую руку ту самую палочку, стал слегка, как бы что-то рисуя, водить ею перед собой. И тут же, словно из воздуха, возникло объемное изображение какой-то полусферы, в центре которой я сразу узнал сооружение с зеркальными гранями в виде вытянутой пирамиды. От него во все стороны словно белые лучики, расходились, пересекались и разветвлялись ниточки-дорожки. Переплетающиеся, местами теряющиеся в зелени и тающие на небольших площадях, то заставленных чем-то, то абсолютно пустых. Все подробности сложно было разглядеть, но общая картина впечатляла. Особенно когда, после очередного взмаха чудесной палочки, из серо-зеленой, полусфера вдруг засветилась всеми цветами радуги. На ней появились какие-то разноцветные значки и точки, некоторые из которых двигались, меняли цвет, направление и форму. Не знаю, как долго я просидел с открытым ртом, разглядывая это медленно вращающееся чудо, безуспешно пытаясь понять, все, что показывал мне Серж, как вдруг, одна из точек, засветившись ярко алым, стала увеличиваться в размерах. После чего тут же изображение изменилось, и перед нами возникла поляна с красочными цветами, на которой происходили странные события. На ней, одетый в ярко-зеленый балахон юноша, присев на корточки разглядывал некое существо, плоское, зеленое и шевелящее странными конечностями. Это существо судорожно пыталось, по-видимому, вновь встать на лапы, или что там у него было, но это ему никак не удавалось. Юноша явно хотел разглядеть что-то у него на брюхе. Для чего перевернув его и придерживая одной рукой за край пластинчатого панциря, другой нащупывал что-то видно очень его заинтересовавшее, как вдруг, в том месте сверкнула голубоватая молния, и юноша в зеленом, словно отброшенный сильным ударом, отлетел на приличное расстояние шага в три-четыре от объекта своих исследований. Распластавшись на траве, он пролежал некоторое время, а затем, видя, что так круто отреагировавшее на исследования существо, сумело все же встать на свои конечности, и бодро засеменило прочь, явно пришел в ярость. Резко выгнувшись, он каким-то образом, в мгновение оказавшись на ногах, догнал не успевшее далеко уползти существо с зеленым панцирем. Ухватив своего обидчика, он, выскочив на выложенную светлыми плитами дорожку, что есть силы, швырнул его себе под ноги. Тут же на экране появились какие-то символы, резко пульсируя алым, словно в кокон, заключив странного юношу, окружили всю поляну ярко-красными, тревожно мигающими точками. Раздался низкий и какой-то будоражащий нервы сигнал, после которого видно ожидавший подобной развязки Серж, не торопясь набрал на своем браслете какую-то комбинацию, и командным голосом проговорил: