Дэйв Вулвертон - Мой путь в рай

- Ладно, можешь перестать его бить, - сказал Гектор.

Перфекто ответил:

- Будь он проклят! Как Хуанита?

- Она мертва. У нее сломана шея.

- Будь проклят этот самурай! - сказал Перфекто.

Я удивился. Перфекто раньше никогда не бранился, никогда даже непристойностей не произносил.

- Что случилось? - спросил я.

- Мы вышли на него с обеих сторон, - ответил Перфекто. - И все трое начали стрелять. А он продолжал вертеться кругами, чтобы компьютер потерял цель, прежде чем лазер прожжет его броню, потом ударил Хуаниту по голове...

- Один пытался это сделать со мной несколько минут назад, - сказал я.

- Как ты с ним справился? - спросил Перфекто.

- Цезарь выстрелил ему в спину, когда он не смотрел.

- Хитрые эти самураи, - сказал Гектор. - Новым трюкам учат, только когда вынуждены. Мы должны гордиться, если они открывают нам одну из своих тайн. Они нам пригодились бы.

- Понимаешь, что это значит? Вначале мы должны стрелять плазмой, чтобы они легли, и только потом приканчивать лазерами, прежде чем они встанут.

- Ненавижу эти ограничения в оружии, - сказал Гектор. - Все удовольствие от убийства человека отнимают.

- Si - согласился Перфекто. - Но посмотрим и на светлую сторону: осталось убить одного самурая, и мы разбогатеем.

Гектор спросил:

- Где ты, Анжело?

- У разбитой машины, - ответил я. Завала сильно закашлялся, стараясь удалить жидкость из легких.

- Оставайся на месте. Мы идем к нашей машине. У тебя будем через несколько минут.

- Si - сказал я. - Между прочим, пора прикончить Завалу. Кончить его мучения.

- Ладно, - сказал Перфекто.

Я не замечал, как согрелся во время схватки, но теперь мне снова стало холодно. В щели моего защитного костюма набился снег, ноги сильно замерзли. Руки окоченели, и я стал методично сгибать их. С тоской поглядел на языки пламени над машиной. Нельзя ли согреться там?

Я смотрел на красное сияние и вдруг понял, что что-то не так: огонь и дым казались реальными, но никакого пепла, никакой сажи на меня не падало. Но пепел должен падать. Изредка искусственный разум корабля допускает такие ошибки, не обращая внимания на мелкие детали. Посмотришь на горсть почвы и не найдешь насекомых или червей. Корабельный ИР не может создать полную иллюзию. Он ведь основывается на картах, уравнениях и несовершенной памяти самураев. Мне показалось, что я каким-то образом могу этим воспользоваться. Если я смогу преодолеть иллюзию симулятора, это поможет мне победить самураев.

Я подумал о деньгах. Если убьем последнего самурая, выигрыш придется разделить на три части. Все равно получится 30.000 МДЕ - столько я в среднем зарабатывал за год, продавая лекарства в Панаме.

Прошло двадцать минут. Мы уже находились в симуляторе лишнее время, в боевом помещении сидит новая группа учеников. Я представил себе, как они толпятся у монитора, ожидая, что мы убьем последнего самурая. Пока что ни одной группе не удавалось добиться такого преимущества, как у нас. Наш проигрыш кажется невероятным. Но я все же не смел надеяться на победу. И в любую секунду ожидал выстрела последнего снайпера.

В голове прозвучал вызов комлинка. Я вздрогнул. С того времени как я покинул Панаму, я не получил ни одного вызова, и это имело смысл: все вызовы остаются в мониторе в моем доме в Панаме. Я включился.

Треск горящего судна стих. Послышался грубый хриплый голос:

- Говорит Хименес Мартинес, адъютант генерала Гарсона. Генерал попросил задать вам еще несколько вопросов.

- Si, прекрасно, - ответил я. Отвечать на вопросы мне не хотелось, но я подумал, что узнаю что-нибудь о состоянии Тамары.

- Прежде всего, генерал хотел бы знать, нет ли у вас догадок, где может находиться сеньора де ла Гарса? - сказал Мартинес.

- Что? - спросил я. Генерал лучше меня знает, где Тамара.

- Местонахождение сеньоры де ла Гарса. - Человек, назвавший себя Мартинесом, ждал.

Только агент ОМП может задать такой вопрос. И поскольку Мартинес так быстро ответил на мой вопрос, он на самом корабле. Радиоволнам потребовалось бы несколько секунд, чтобы добраться даже до ближайшего корабля. Мой будущий убийца идет на большой риск, добывая таким образом информацию. Я подумал об этом человеке, запертом в другом модуле, ломающем голову, как раздобыть информацию и добраться до меня. Я готов предоставить ему информацию.

- Как я уже говорил генералу Гарсону, Эйриш признался, что убил ее, прежде чем я его прикончил, но я не спрашивал его, куда он девал тело.

- Понятно... - ответил человек с хриплым голосом. - А как насчет вас самого? Можете вспомнить еще что-нибудь важное, все, что угодно. Что она вам говорила о себе?

- Сказала только, что прячется от своего мужа. Сеньора Джафари. Я подумал, что в такой ситуации нетактично задавать личные вопросы, а сама она ничего не говорила. Как я уже сказал Гарсону, если что-нибудь вспомню, с радостью сообщу.

- Понятно. Спасибо. Вы помогли гораздо больше, чем сами считаете.

Он отсоединился.

- Рад, что ты так думаешь, - сказал я в пустоту. Сосредоточился на звуках его голоса, такого хриплого и серьезного, постарался запомнить его. Я теперь узнаю этот голос и, следовательно, узнаю человека.

По цвету неба я видел, что Перфекто и Гектор уже добрались до машины. Долина заполнилась светом: они с шумом двигались по каньону, выпуская в ночь струи плазмы. Когда они приблизились, Перфекто сказал в микрофон:

- Анжело, заметил последнего самурая?

- Нет, - ответил я.

- Мы на твоем повороте замедлим скорость. Прыгай и садись за пушку. Стреляй в любое укрытие, где может находиться человек.

- Si, - ответил я. Смотрел, как освещается каньон. Когда машина приблизилась, я повесил ружье на спину, вскочил и выбежал на открытое место.

Они вылетели из-за угла на скорости в 60 километров, потом затормозили. Я ухватился за поручень, забрался в машину, и мы снова двинулись на полной скорости.

Вел машину Гектор. Я сел за пушку и начал разряжать плазму в скалы и деревья. Подъем по каньону отличался от спуска. Плазма хорошо освещала склоны. И снег не летел в лицо, ухудшая видимость. Слышен был только рев двигателя и "вуфт, вуфт" плазмы. Мирная тишина.

Тишина напомнила мне об остальных. Они, наверно, уже отключились. "Мавро, вероятно, бродит по помещению и улыбается", подумал я. Мавро по-своему хорош, он очень крепок и вынослив. Он мне говорил, что переработанные водоросли три раза в день для него все равно что роскошный банкет после однообразной еды, которой кормила его подруга только неделю назад. А что касается тяжелых тренировок, то Мавро хвастал, что в детстве, когда он грабил пьяных и наркоманов, ему приходилось труднее. Люди на корабле хорошо на него реагировали. Он мог войти в комнату, полную раздраженных и недовольных, и через минуту - а он все это время хвастал и курил сигару - они начинали смеяться над своим недовольством. Может, именно эта его способность помогла ему уговорить наемников захватить станцию Сол, чтобы помочь старику убийце уйти от полиции?