Андрей Мансуров - Цена предательства

– Внимание, отделение! Только что поступило экстренное сообщение! Спускаемый модуль третьего отделения взвода Варбурга атакован во время посадки микроизлучателями! Потери – сто процентов личного состава! Усилить бдительность! Включить аварийные генераторы! Обо всём хоть мало-мальски подозрительном – немедленно докладывать!

Ого! Аварийные генераторы позволяют, конечно, повысить радиус действия сканнеров их костюмов почти вдвое, но… Но их аккумуляторы разрушаются при этом чертовски быстро, и на памяти Михаила эти генераторы применяли всего раз шесть.

Как раз – в экстренных обстоятельствах.

Стало быть, руководство считает, что они наступили.

И – считает оно так явно не без его, Михаила, помощи. Представив себе обгорелые до костей, и жутко воняющие отваливающейся жаренной плотью тела, что корчились сейчас на полу спускаемого уже только перехватившим управление автопилотом модуля, Михаил почувствовал, как тошнота подступает к горлу. Ужасная смерть! Бедняги. Но…

Нужно постараться, чтоб никто больше так не вляпался!

Значит, придётся доложить.

– Внимание, господин сержант! Говорит капрал Левицки. Разрешите сделать рапорт?

– Докладывайте, капрал. – в голосе нет удивления. Вероятно, сержант уже просчитал, кто в их отделении является самым… «Чувствительным». И ждёт этого самого рапорта давно.

– Есть сэр. Так вот, об этой самой, новой, угрозе. Похоже, «взрыватели» теперь – мы сами! Я хочу сказать, что мы теперь – навроде запала гранаты! Вернее – наши мысли! Потому что вот как всё было. Ну, с этой, газовой, атакой…

После грозы траву луга, который я обследую, прибило к земле. Я начал обход, и подумал: «Вот хорошо, что траву прибило. Если из-под земли начнут выпускать отравляющие газы – станет заметно! По облачку брызг воды». И – сразу началось! И я их и правда – увидел! Так что я думаю… Что я сам включил эти чёртовы газоразбрызгиватели врага. Своими мыслями – вернее, своими «подуманными» опасениями!

– То есть – вы хотите сказать, капрал, что вы только успели подумать – «хорошо, что теперь распыление аэрозоля будет заметно!», как оно и началось?!

– Так точно, сэр! Именно так. Вот я и думаю…

– Да?

– Что не иначе – на борту модуля третьего отделения кто-то успел подумать, что во время посадки они – отличная мишень для поджаривания… И по ним сразу и ударили – и именно микроизлучением!

– Ага. Понял вашу мысль, капрал. Думаю, имеет смысл доложить о ней Командованию. Внимание, отделение! Оставаться на местах до моего распоряжения. Послушаем, что скажет господин лейтенант.

Что сказал лейтенант, они так и не узнали, но, похоже, он поспешил в свою очередь доложить о нештатной ситуации майору. А уж майор распорядился провести экстренную эвакуацию того личного состава, что уже высадился и работал на планете.

О,Салливан буркнул только «Спасибо, Михаил». Со стороны салаг комментариев не последовало, хотя они стыдливо отводили глаза, когда Михаил смотрел на их плохо различимые в темноте модуля лица. Сержант, перекрывая шум моторов и дюз, проорал:

– Не знаю, как там сложится дальше, от себя лично ещё раз выражаю благодарность капралу Левицки за проявленную бдительность. В нашем случае, зная наших друзей сустарчиков, – лучше перестраховаться сто раз, чем недостраховаться – один!

Михаил автоматически вскинул руку:

– Служу Федерации!

2. Станция.

Выходить наружу из-под защитного купола Станции никто не спешил. Хотя территория и считалась «зачищенной».

Михаил отлично знал цену их «гарантиям», и сам тоже не особо рвался выйти на прогулку из-за титаново-метонных стен, хотя Уставом это не возбранялось. Нет, пусть пока лучше он остаётся изолированным от всех известных земной науке видов чёртова излучения! Правда, вот насчёт неизвестных видов… Н-да.

Усиленная проверка и повторные обходы обеими видами дронов выявили, конечно, немало «законсервированной» поражающей техники врага. Единственно – вот не было бацилл и микробов: те, похоже, на мысленные вопли и «опасения» не откликались. А поскольку всё остальное – откликалось, да ещё как, Михаила теперь уважали. И каждый наверняка про него думал, и не без оснований, что уж у капрала Левицки-то в мозгах ксенопаранойя бушует особенно… Н-да.

На поверхности они жили уже три недели, но кроме гравитации ничем больше с планеты не пользовались: воду, еду, воздух и всё остальное – привезли с собой. Или изготовляли на месте.

Так уж распорядилась Судьба, (Или хитро…опое Командование!) что процесс адаптации и акклиматизации работников Администрации будущей Колонии «Эрина-три», равно как и обживание окрестностей размороженными колонистами (которые ещё в пути), предстояло охранять и страховать именно их неполной (два взвода) роте. А на орбите остался лишь один старый эсминец, он же – спасательный модуль. Остальные Корабли Флота отчалили к следующей планете. Правда, её ещё предстоит отвоевать… Ну, это-то на ближайшие полгода – не проблема Михаила и остальных коллег под руководством лейтенанта Кароля Эштергази.

Ежедневные приёмы пищи, отработка в зале для спарринга и тренажёрах, послеобеденные часы «на личное саморазвитие», которые большинство десантников использовали просто для трёпа (Ну, разумеется, и о бабах, и о драках, и о ситуации на Эрине… А о чём же ещё?!) и сна, и сам сон, уже начинали поднадоедать. Замкнутое пространство, пусть даже оно «окрашено в приятные для глаза успокаивающие тона», всегда плохо влияет на мужские коллективы. А маркитанток в таких, оставляемых на «обживание», гарнизонах, не предусматривается: все они «убыли» вместе с линкором и транспортным танкером-доком, ушедшим с Флотом.

Так что Михаила не удивляло то, что рядовой Саймон Дик из второго отделения уже сломал пару рёбер капралу Кану Керкуку из третьего отделения, и сам сейчас лежал в медотсеке – с сотрясением мозга от блина штанги. А капрал Тэффилд из второго же – переругался с коком, объявив голодовку, но потом отменив её по приказу лейтенанта. Едкие замечания в адрес бедолаги кока десантники теперь бормотали себе под нос, или выражали «шевелением большого пальца правой ноги».

С другой стороны – кок не виноват, что рацион для Администрации и обслуживающего персонала ничем не отличается от стандартного армейского.

Напряжённость в отношениях на протяжении первых дней жизни на чужой и негостеприимной планете – нормальное явление. Нужно же профессионалам как-то проявлять растущее нервное напряжение и раздражение этакой «миссией» – пусть лучше так, чем лупить, как случалось пару раз на других Станциях, весь персонал Администрации.

Эти бедолаги всегда вызывали у Михаила смешанные чувства. С одной стороны – презрения. Особенно своими сутулыми спинами, тощими, и как бы сами по себе болтающимися руками, словно приставленными к туловищам деревянных марионеток. И зачастую ещё и поблёскивающими сферами контактных линз, лицами: зрение от бумажек и пяления в мониторы с разными «сверхважными» документами – накладными и отчётами – жутко рано (по данным статистики) садится. А технический персонал, приземисто-коренастые работники, обслуживающие мастерские и оборудование жизнеобеспечения, почти никогда не вылезали со своего третьего подземного Уровня, и даже питались там же – знали, что десантникам под горячую руку лучше не попадаться. Потому что своими мышцами и крепкими телами обязательно спровоцируют бойцов «померяться силами».