Виталий Забирко - Теплый снег

- Тот самый? - удивлённо спросил Ноали. - Провозгласивший себя вдохновителем течения нового романтизма?

- Не знаю. Наверное. Я в поэзии не очень-то силён. Где он сейчас, что с ним и почему он задержался у нас тогда на полгода, я тоже не знаю. Может быть, он искал здесь вдохновение, а может, просто не успел к отбытию транспорта, и ему пришлось ждать следующего рейса. Впрочем, это не важно. Главное, что он остался.

Ярек уменьшил экран заднего обзора, затем легонько попробовал крылья "махаона". Огромная тень на снежной равнине послушно ушла в сторону и вернулась на своё место.

- О! Наш пилот, кажется, начинает приходить в себя! - послышалось сзади.

Ярек развернул кресло, чтобы видеть и рубку, и обзорные экраны.

- Сколько уже прошли?

- Восемь тысяч, - ответил Ноали.

Ярек присвистнул.

- Хорошо идём. Если курс верен, часа через три будем над базой... Так что там насчёт анекдотов?

- Ах, да! - воскликнул Сунита. - Итак, я остановился на том, что Юрата Барвит остался на Снежане наедине со своим вдохновением. Я так думаю, что именно оно, впрочем, может быть, наоборот - его отсутствие, натолкнуло Юрату на подобное исследование. Как раз в тот момент Друа проводил какой-то тонкий эксперимент и затребовал от Совета наложения вето на Д-связь, так как возмущения, возникающие при проколе пространства Д-посылкой, мешали ему. "Добро" он получил, и наступили три месяца Большого снежанского молчания.

- По-моему, речь шла об анекдотах, - заметил Ярек.

- Я как раз к этому и подхожу, - кивнул Сунита. - Итак, как я уже сказал, наступило Большое снежанское молчание, которое для намеченного Юратой исследования оказалось прямо-таки на руку. Он исходил из тривиального соображения, что анекдоты знают все, а конкретных авторов никто. Население в ту пору на Снежане было маленьким, тысяч пять, своего рода замкнутый мирок, на три месяца оторванный от остального мира. И, тем не менее, в этом замкнутом мирке появлялись анекдоты. Заинтригованный безымянным народным творчеством, Юрата и предпринял поиски таинственных авторов. И начал методический опрос: кто, от кого и когда услышал новый анекдот. Вначале цепочка его расследования оканчивалась экипажем последнего транспорта или Д-связистами, ссылавшимися на разговоры с другими внепланетными станциями. Однако, со временем, по мере отдаления момента отбытия транспорта со Снежаны и последнего сеанса связи, цепочка всё чаще стала замыкаться сама на себя. Причём, чем Юрата был несколько обескуражен, она иногда замыкалась на нём самом. Тогда Юрата прекратил всякое посредничество в передаче анекдотов, и тут случилось невообразимое. Последние в цепочке всё чаще стали утверждать, что впервые анекдот услышали именно от него, а с датами стал твориться такой бедлам, что Юрата в отчаянии вынужден был забросить свои опросы. К счастью, к этому моменту на Снежану прибыл транспорт с водой, и Юрата поспешно ретировался. По его же выражению - пока ещё не успел сойти с ума.

- Ну, а мораль? - спросил Ярек.

- Мораль?

- Выводы, если тебе так больше нравится.

- Ты, как всегда, забегаешь вперёд, - сказал Сунита. - Я ведь ещё не закончил. Где-то через полгода после этого в "Литературном вестнике" появилась статья Юраты Барвита под несколько пространным названием: "Некоторые соображения по вопросу возникновения юмористических форм народного творчества". В ней, пытаясь хоть как-то объяснить результаты своего исследования, Юрата, здесь надо отдать ему должное, иронизируя над собой, ссылается на вмешательство - ни много, ни мало - чуждого разума.

- Да... - протянул Ноали. - Не ново и даже более. Старо!

- У тебя есть свои соображения на этот счёт? - усмехнулся Сунита.

Ноали пожал плечами.

- Не совсем мои, но есть.

- Ну-ну?

- Хорошо. Вот, пожалуйста, анекдот. Экспромтом, правда. Три студента штурманского факультета защищают курсовую работу по звёздной картографии. "Нами исследована звёздная система такая-то, имеющая одну планету. Параметры звезды такие-то, параметры планеты такие-то". Председатель комиссии спрашивает: "Планета, обнаруженная вами, соответствует стандарту Грейера-Моисеева о возможности углеродной жизни. Согласно положению, вы имеете право дать звезде под номером таким-то и её планете имена собственные. Какие имена вы им дали и, если возможно, объясните, почему?" Студенты и отвечают: "Планету, ввиду того, что она покрыта глубоким слоем снега, мы назвали Снежана. А звезду, по обычаю, именем древней богини Корриатида".

Ноали умолк и насмешливым взглядом обвёл слушателей.

- Гм... Всё? - недоверчиво спросил Сунита.

- Всё.

- А... где же смеяться?

Ноали рассмеялся.

- Я ведь предупреждал, что это экспромт. Не было такой богини Корриатиды. Были кариатиды, вторая буква "а", одно "р" - жрицы-храма Артемиды. Позднее так стали называть скульптурные изображения стоящих женщин, поддерживающих, подобно атлантам, своды зданий. Анекдот, конечно, никудышный, но на его примере я просто хотел показать, что у анекдотов нет авторов. Есть просто курьёзные обстоятельства, которые, передаваясь из уст в уста, обтачиваются до анекдотов. Кстати, из-за этой ошибки бедным студентам с трудом засчитали курсовую работу.

- Да, - прицокнул языком Ярек. - Был у меня почти аналогичный случай... - Он мельком глянул на экраны и осёкся. На экране заднего обзора, медленно удаляясь, уплывал за горизонт купол базы.

- Так сколько у нас по расчётам до базы? - прищурившись, спросил он у Ноали.

- Около одиннадцати тысяч.

- А прошли?

- Почти девять.

- Какие точные данные, - сквозь зубы процедил Ярек. Он резко повернулся вместе с креслом и заложил "махаон" в крутой вираж.

- Что ты делаешь?! - только успел крикнуть Сунита, как его выбросило из кресла. Противоположная стена рубки, самортизировав, мягко приняла его.

- Что делаю? - зло переспросил Ярек и включил круговой обзор. - Не хочу стать поводом для очередного анекдота. Посмотри налево.

"Махаон", круто накренившись, разворачивался, и по левому борту медленно перемещалось изображение базы.

- Не знаю, как ты, - прогнусавил Сунита, смотря за перемещением базы, - а я уже, кажется, стал этим поводом. - Сидя на полу, он сморкался кровью. - Это же надо, в абсолютно мягкой кабине умудриться расквасить себе нос!

- Как же это ты? - сочувственно спросил Ноали.

- А вот так. Собственным коленом.

Лопнула перепонка двери бытового отсека, и оттуда вывалилась троица полуголых людей.

- Что случилось? - сиплым спросонья голосом пробасил Мыдза. Приехали?

- Приплыли. - Ноали недовольно окинул их взглядом. - Оденьтесь. Нас встречают.

Сверху хорошо было видно группу людей, стоявших на снегу возле купола базы и размахивающих руками. Первая вахта переглянулась между собой и весело рассмеялась. Похлопывая друг друга по спинам, они полезли назад в бытовой отсек. Гарвен, шедший последним, оглянулся и, заметив сидящего на полу Суниту, удивлённо остановился.