Роджер Желязны - Создания света, создания тьмы. Остров мертвых. Этот бессмертный

В те дни, когда я правил
Как Повелитель Жизни и Смерти, —
говорит Принц Имя Которого Тысяча, —
в те дни
по просьбе людей
окружил я Средние Миры
океаном энергии,
с его прибоями, приливами и отливами,
чтобы все менялось вместе
с этим мирным океаном:
рождение,
рост,
смерть,
волны в нем;

Затем все это я отдал
под управление Ангелам,
создав Посты их
на границах
Средних Миров,
чтобы руки их управляли приливами
и отливами.
И много веков мы
провели так,
поддерживая жизнь,
смягчая смерть,
помогая росту, расширяя
берега этого огромного,
огромного
океана,
и все больше и больше
Внешних Миров
омывалось его прибоем
в короне из пены созидания.
Затем однажды,
мечтая в огромной пучине
такого мира,
который был храбр,
прекрасен,
но мертв и бесплоден,
не тронутый тогда еще
жизнью,
я разбудил что-то спящее
поцелуем прибоя,
который бился.

И я, боясь того, что проснулось,
кинулся вперед,
на меня
напало,
выйдя из чрева земли
пыталось меня уничтожить,
то, что пожрало жизнь той планеты,
спало в ней всю зиму,
потом поднялось,
голодное,
и стало жадно искать.
Кормясь приливами жизни,
оно проснулось.
Оно коснулось тебя, моя жена,
и не смог я
сохранить твое тело,
хоть оставил твое дыхание.

Оно упивалось, как человек вином,
Жизнью,
и все оружие
в моем арсенале
испробовал я
на это нечто, но он
не умер,
не отправился в небытие,
только
попытался улизнуть.

Я задержал его.
Забрав энергию
своих Постов,
я создал поле,
поле нейтральных энергий,
заключив
этот мир
весь, как в клетку.

Потому что, если б
оно вырвалось к планетам жизни,
оно бы пожрало их все,
и его
необходимо поэтому
было разрушить.
Я пытался его уничтожить,
но тщетно,
много раз я пытался
и каждый раз тщетно,
и все это время
он был моим пленником
на этом безымянном мире.

Затем в Средних Мирах
начался
хаос
от недостатка моего
управления
жизнью,
ростом
и смертью.
Велика была моя боль.
И новые я
начал строить Посты,
но медленно.

Я мог опять окружить их полем
энергии,
но не мог я
отпустить Безымянного.
И не было у меня такой силы,
такой силы,
чтобы и держать его в плену и
поддерживать Миры Жизни.
И вот
среди моих Ангелов
начались раздоры и разногласья,
и быстро пресек я их,
ко поплатился за это
их преданностью,
как знаю теперь.
Ты, моя Нефита,
была недовольна,
когда мой Отец,
рискуя гневом Ангела Озириса,
возвратился
из крайнего Среднего Мира,
чтобы познать
бесконечность любви,
которая есть разрушение.
Ты была недовольна,
потому что мой отец Сет,
самый могущественный
из всех, кто когда-либо жил,
был также
нашим сыном
в те давно минувшие дни,
нашим сыном
в те дни, в Марачеке,
после того, как я
сломал темпоральный барьер,
чтобы вновь
жить во всех временах
для мудрости Прошлого.

Не знал я тогда,
когда время прошло,
что стану отцом того,
кто моим отцом был, —
солнцеглазого Сета,
Властелина Звездного Посоха,
Носителя Перчатки,
Горного Наездника.

Ты была недовольна,
но ты
ничего не сказала ему,
и Сет
приготовил себя для битвы.

Ведь Сет никогда
не бывал побежденным,
и не будет.
И не было такой вещи,
которую он победить бы не взялся.
Он знал,
что Железный Генерал
был уничтожен
и развеян Безымянным.
И он не боялся.

Вытянув правую руку,
одел на нее он
Перчатку Энергии,
которая выросла тут же,
покрыв его тело,
оставив лишь одни глаза, что сверкали.
Потом он обулся,
надев башмаки,
которые ему позволяли
ходить по воде и по суше,
по воздуху тоже.
Затем черной лентой прикрепил
он к поясу
Звездный свой Посох,
непобедимое оружие,
выкованное слепыми кузнецами
Севера,
ведь только один он
сражаться мог.
Нет,
он не боялся.

Тогда он готов был
покинуть ту крепость,
где мы обитали,
опуститься на мир,
где жил Безымянный,
и ползал,
и тащился,
голодный и злой.
Тогда вдруг
другой его сын появился,
мой брат, мой Тайфун,
черная тень пустоты,
нуля,
чтобы ему разрешили
отправиться вместо него.

Но Сет отказался,
открыл он дорогу,
и сквозь пустоту
он отправился в мир тот.

И триста часов бились они
по старому исчислению Времени,
прежде чем Безымянный
начал слабеть.
С еще большей яростью
Сет нападать стал,
и ранил он его,
готовясь удар
нанести свой смертельный.