Светлана Захарова - Рыцарь и Ко

Ноги оруженосца, еще торчащие наружу из кургана, суетливо задергались, но я ловким тычком пропихнул Прича внутрь целиком. Следом забрались и мы.

- Вот вам и крыша на ночь! - бодро восклицал Причард. - Сыровато, конечно, но ничего, надышим!

- Темно, - заметил Ико. - Жалко, сумки не взяли, там факелы были и припасы.

- Ты, может, и не взял, - желчно отозвался Прич. - А уж моя-то всегда при мне. Питнемся?

Застучало в темноте огниво, подземелье озарилось дрожащим светом переносного фонарика. Я узнал этот фонарик. Я сам его изобрел, прячась дома по нишам и углам - там темно, а творить-то хочется! Долго я с ним бился, проверял многократно, вымерял длину фитилька и количество масла...

- Интересно знать, откуда в твоей сумке мой светильник? - взорвался я, вспомнив, как чуть не обварился при первом испытании фонаря. - Для тебя, что ли, сооружал?

- Подробности потом, - сухо сказал Прич. - Согласись, если бы его там не было, сидеть бы нам сейчас в темноте, э?

Я еще немного поворчал, но после успокоился.

- Сначала поедим или золото? - алчно оскалился Прич, и уже сам начал говорить: - Зо...

- Поедим! - хором сказали мы.

- Хых. - И оруженосец полез в сумку за харчами. Мы же уселись на свои свернутые плащи. Перекусив, лично я почувствовал себя довольно недурственно и, протяжно и со вкусом зевнув, откинулся назад, опершись спиной на стену могильника.

- Причард идет на поиски сокровищ! - объявил оруженосец, схватил светильник и полез куда-то вглубь кургана.

- У! - раздался мгновение спустя его крик. - Тухляцкий князь!

Матильду передернуло.

- Мог бы не посвящать нас в подробности, - кисло сказала она.

- А я и не посвящаю, - прозвучал ответ. - Я же не говорю, к примеру, что он ел перед тем, как склеить ласты...

- Бе... - Ико перегнулся через свернутый плащ.

- А как там насчет злых духов, охраняющих клад? - осведомился я.

В ответ Причард страшно застонал и захрипел. Мы со спавшим с лица князем бросились с места, стукнувшись лбами, и тут вместо сипов и хрипов послышался издевательский хохот оруженосца.

- О-о-о! - вопил подлец. - Меня мерцающе закрючили!

И из темноты выползла сухая белая рука, хватая Матильду за платье. Сестрица подскочила и заорала так, что с потолка на нас посыпалась земля. Внезапно из темноты возник Прич: оказывается, он прикрывал полой куртки пламя фонаря. В лапе его мы увидали давешнюю сухую руку.

- Мародер! - презрительно сказала Тильда. - Грабитель могил! На кол его!

- Я пока еще ничего не крал, - отозвался Прич.

- Ага, а руку князю с корнем вырвал! - обличающе загремел я. - Ни стыда, ни совести!

- Она сама отвалилась, рука-то, - с достоинством ответил Прич. - И золото там тоже есть. Только вот, все какое-то темное и склизкое. Хотите посмотреть?

- Ну давай, едят тя мухи, - согласился я.

- Момент! - И мой златолюбивый оруженосец уже полез обратно, как вдруг Тильда насторожилась.

- Погодите, - поманила нас она. - Слышите? Вроде едет кто-то. С ума люди сошли - в этакий туман, да по такой дороге...

- Э-эй! - кричал кто-то, карабкаясь вверх по нашему кургану. - Сэ-эм!

- Выйди, - толкнула меня Тильда. - Зовут.

- Не меня же, - отрезал я. - Какой я тебе Сэм?

- Ладно, дай гляну, - отстранил меня Прич. - Может, я за Сэма сойду. И он мгновенно выполз наружу.

- Ну как же... - начал было я, но тут снаружи начал кто-то ломиться, посыпалась земля и камешки. Один за другим, чуть ли не нам на головы, свалились три каких-то карлика, заметались, заорали дурными голосами, а потом грохнулись, как подкошенные, без чувств.

- Ну где же вы? - крикнул снаружи, как нам показалось, Прич.

- Заплутал, бедняга, - сказала Тильда и отозвалась, крикнув: - Здесь! Здесь, я жду тебя!

Через некоторое время в нашем лазе показалась башка оруженосца в капюшоне.

- Держите, я вам сейчас кое-что покажу, - сообщил он, и голова исчезла. Взамен в лаз протиснулось тельце четвертого карлика. Мы его аккуратно приняли и уложили в ряд с теми тремя. Следом заполз Прич. Он таинственно подвигал бровями и сказал: - Гляжу: он мне навстречу карабкается! Эти-то, он показал на первых карл, - еще раньше сныкались, кони у них удрали. Я хотел со своим поговорить, а он - шлеп, и околел.

- Нервы, - авторитетно заявила Матильда. - У них нервишки играют.

- Да ты че, - повертел пальцем у виска Прич. - Мой-то наверняка насовсем. Глянь, белый какой! Хотя дышит... Может, притворяется? Ого-го! крикнул он прямо в ухо несчастному малышу, но тот не пошевелился.

- Ладно, - Тильда душераздирающе зевнула. - Давайте спать, а утром посмотрим, может, оклемаются...

Она совсем раззевалась, уползла в дальний угол склепа и заснула. Я последовал ее примеру. Ико вообще спал едва ли не с того момента, как влез в могильник. А вот Причард не заснул. Как он нам объяснил позже, его дьявольски замучила бессонница, но мы вскоре поняли, что этому парнишке пальца в рот не клади - голову отгрызет. Не бессонница его одолела, а дикое желание гулять и проказничать. Так как гулять во тьме и тумане в одиночку он не решился, то решил немного попроказничать. Развернув покойного князя, он притащил его погребальные одежды и завернул в них несчастных коротышек (предварительно сунув их собственную одежку под большой камень). Затем декорировал лежащих тухляцким золотом, нашими мечами, щитами и плащами.

Остальное я уже имел честь видеть сам, так как проснулся от невыносимой возни Прича и уже хотел приложить его как следует, как вдруг навострил уши. В могильнике разливался слабый свет моего фонарика, стоящего где-то за плитами. В его тусклом свете я заметил, что коротышка, которого посчитали жмуриком, заморгал и открыл глаза. Удивил меня и прикид всех четверых, но я решил пока не вдаваться в подробности, а поглядеть, чем дело кончится. А между тем тоскливый голос Прича оттуда же, из-за плит, скорбно выводил что-то вроде:

Доски клейте под землей

До порыка да с Зарей,

Ма кромешная взойдет

На скворешный небосвод,

Чтоб исчахла дочь одна,

Солнце, звезды и луна,

Чтобы царь стоял один

Фиолетовый Кретин!

Затем из-за плиты, скребя камни, поползла к коротышке старая знакомая сухая рука. Тот - откуда что берется! - схватил меч и отмахнул руку начисто! Меч звякнул о камень и переломился, свет померк, и раздались ужасные проклятия и тоскливый вой - видимо, светильник перевернулся, ошпарив Прича горячим маслом. Коротыш заверещал, кажется, тоже стихами. Снаружи, гудя, как в пустую бочку, раздался ответ, и стенку нашего убежища проломили. Я нырнул к Причу за плиты, и пока нас поносили на незнакомом языке (опять-таки в стихах), мы с ним, давясь от смеха, стонали и вздыхали на разные лады. Потом бывший покойник и какой-то незнакомый светлобородый тип в шляпе с пером вытащили спящую троицу на воздух.

Наутро Ико и Тильда проснулись от нашего дикого хохота. Сначала они не могли понять, кто проломил стену, и почему мы смеемся, но через минуту уже присоединились к нам, наслаждаясь потешным зрелищем: давешние карлики носились голышом по полю.