Геннадий Гор - Уэра

Ларвеф ремонтировал свой летательный аппарат. Мы думали, что он нарочно занимал себя, чтобы убить время и не сидеть без дела. Мы были почти уверены в этом. Какой смысл ремонтировать машину, неспособную преодолеть сколько-нибудь значительное расстояние? Но ни я, ни Туаф, ни электронный портрет Эрои, тоже обладавший способностью удивляться и размышлять, никто из нас не решился спросить Ларвефа о его намерениях. Держался он так, словно не зависел от законов природы. Правда, он имел на это некоторые права. Ведь у него были иные взаимоотношения с временем, чем у других дильнейцев. Но тут дело шло не только о времени, а прежде всего о пространстве. Уэра была слишком далеко от Дильнеи и других населенных мест, чтобы кто-нибудь отважился лететь на легком летательном аппарате, предназначенном для преодоления близких дистанций. Но от Уэры все было далеко, слишком далеко. Ларвеф работал. Он был занят так, что его не хватало на разговор. Прошло то время, когда он рассказывал о посещении далекой планеты, называвшейся так странно — «Земля». Сейчас ему было не до бесед. Он спешил, Куда? В неизвестность. Он как-то сказал нам, что не намерен сидеть на искусственном островке и ждать. Уж не предпочитал ли он верную гибель длительному ожиданию? Едва ли. Он был смелым, более того, дерзким искателем, но он любил жизнь не меньше, чем неизвестность. Он хотел побывать еще раз на Земле, побывать через двести лет, и срок истекал. Не надеялся ли он, что встретит космолет где-нибудь на близком расстоянии от Уэры? Это было маловероятно. Но мы молчали — я и Туаф. Мы делали вид, что это нас не касалось. Однажды, вернувшись домой с прогулки, я и Туаф услышали заинтересовавшие нас слова. Ларвеф разговаривал с электронным портретом Эрои. Он так был увлечен беседой, что не слышал, как подошли мы. Я запомнил, а потом записал этот разговор. Э р о я. Вы собираетесь покинуть нас? Л а р в е ф. Собираюсь. Э р о я. Я привыкла к вам. Мне будет грустно. И к тому же я буду беспокоиться о вашей судьбе… Пространство огромно, а летательный аппарат ненадежен. В нем слишком мал запас энергии. Л а р в е ф. Откуда вам это известно? Э р о я. От Веяда. Л а р в е ф. Разумнее ждать. Но я согласовал свое решение не только с разумом, с чувствами тоже. Меня зовет даль. Я хочу рискнуть, попытаться выбраться из этой ловушки. Из ста шансов девяносто девять, что меня проглотит пространство. Но раз есть хоть один шанс, я все же рискну. Мне не раз приходилось рисковать, побеждая обстоятельства и собственные недостатки и слабости. Хотите, я возьму вас с собой? Э р о я. Я боюсь. Л а р в е ф (нежно). Не надо бояться. Я буду возле вас. Я не брошу вас в беде. Э р о я. Нет, мне страшно. Я боюсь. Я лучше останусь здесь, на Уэре. Здесь есть опора для ног. Л а р в е ф (удивленно). Но у вас нет ни рта, ни ног. Зачем вам опора? Э р о я. Останьтесь, не улетайте. Л а р в е ф. Тише! Они с минуты на минуту могут прийти. Поговорим в другой раз. Ни мне, ни Туафу не удалось узнать, о чем они говорили в следующий раз. Это случилось скоро, скорее, чем мы ожидали. Ларвеф исчез. Он улетел на своем легком аппарате. И вместе с ним исчезло изображение Эрои, запись ее внутреннего мира. Добровольно ли она отправилась с ним в рискованный рейс или он ее увез, не считаясь с ее желанием остаться, мы так и не узнали. Да и почему он должен был считаться с тем, кто хоть и считал себя живым существом, но на самом деле был вещью, изображением Эрои, моделью чужого ума и чужих чувств?

И все же, видно, не случайно я нашел удивительную книгу в сквере возле памятника Пушкину. Может, тог, кто ее принес туда, видел меня и захотел сделать посредником между жителями Земли и обитателями далекой планеты Дильнеи? Эта мысль возникла во мне не сразу. Но возникнув, она уже не давала мне покоя. Я снова и снова перечитывал историю Веяда, Туафа, Арида, Эрои и ее электронного отражения, историю Ларвефа, который, по всей вероятности, и был главным героем этой книги. Разумеется, книгу в сквере оставил Ларвеф. Но как он сумел попасть на Землю? Значит, ему удалось встретить космический корабль прежде, чем иссякла энергия на легком аппарате которому он вручил свою судьбу? На этот вопрос может ответить только он. Нужно только его разыскать. Он где-то здесь, на Земле, среди нас. Эта мысль не давала мне покоя. Сквозь ее призму я видел все, что меня окружало. Казалось, на мир смотрел не я, скромный геолог, а сам Ларвеф, сумевший победить время и дважды посетить Землю. Он побывал в нашем городе двести лет назад и видел его теперь. На каждый дом, на каждое дерево, на каждого человека я смотрел теперь глазами Ларвефа. Мир был нов и прекрасен, я буквально хмелел от сильного ощущения свежести бытия. В каждом лице, в каждой улыбке, в выражении всех глаз, смотревших вдаль, я замечал то, на что не обращал внимания раньше: любознательность, желание увидеть будущее. Может, они, мои современники, догадывались, что среди нас ходит посланец из другого мира, дильнеец Ларвеф, влюбленный в нашу планету и сумевший победить все неслыханные трудности, чтобы попасть сюда, к нам. Почему же он еще не заявил о себе, не пришел в редакцию газеты или на студию телевидения? Почему он откладывает знакомство с нами? Я задал себе этот вопрос, но не сумел на него ответить. Может, он ждет, когда все прочтут книгу, которую он доставил, и мысленно освоят его мир? Как мне хотелось найти его! Но его адрес не могли мне дать в адресном столе, и ни одна справочная не знала его телефона. Как-то раз я сказал об этом своим приятелям-геологам. И один из них ответил не то шутя, не то серьезно: — Ты ищешь его адрес, адрес путешественника, победителя времени и пространства. Я знаю этот адрес. Это внутренний мир каждого из нас. В нашем сердце живет желание победить все препятствия и осуществить мечту.