Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 5

— Нельзя ли узнать, хотя бы в общих чертах, что ты задумал относительно нас? — спросил Дункан.

Симмонс ответил с улыбкой, но довольно жестко:

— Вы — мои почетные гости. Но я хотел бы, чтобы вы во всем подчинялись мне. Потом вы поймете зачем. Мне и моим людям предстоит большая работа, и мне было бы легче, если бы вы пока ни о чем не думали, а просто приходили в себя после своих испытаний. Здесь у нас база отдыха для органиков высшего ранга, но по крайней мере с неделю сюда никто не явится. Все отпуска отменены. Можно поспорить, что и другие дни поступят так же. Вам придется довериться мне.

— Нам ничего другого и не остается. Но как быть с прислугой всех прочих дней? И с охраной?

— Пусть эти детали тебя не беспокоят. Все улажено.

Симмонс поманил пальцем трех ганков, те встали и подошли к ним.

— Это Курт, Чань и Ашвин. Ваши покорные слуги. Спрашивайте у них все, что вам потребуется. Ашвин также ответит на любые ваши вопросы, кроме затрагивающих нашу безопасность. Это понятно, не так ли?

Симмонс вышел из дома с тремя остальными ганками. Ашвин, худощавый и темнокожий, с усами щеточкой и сильно развитой челюстью, проводил гостей в их комнату на втором этаже. Там стояли две кровати, и к спальне примыкала ванная. Перед тем как пожелать спокойной ночи, Ашвин достал из своей наплечной сумки два протонных пистолета и несколько энергомагазинов.

— Шеф велел отдать это вам. Во-первых, чтобы показать, что он вам доверяет, во-вторых, на случай облавы. Последнее крайне маловероятно, но кто знает.

Он поклонился и вышел, закрыв за собой дверь.

— Комната, наверное, просматривается, — сказала Сник.

— Это неважно. Говори, что хочешь сказать.

— Мне неохота говорить, хотя многое меня беспокоит Все это может подождать до завтра… когда встанем.

Через десять минут они уже спали.

Воскресенье было солнечным. Дункан, проснувшись незадолго до полудня, сошел вниз. Сник уже завтракала, или скорее обедала, в компании Ашвина и двух женщин. Последние были в числе ганков, взявших их в плен накануне, и звались Рани и Джианг. За едой Дункан не разговаривал, а Сник была немногословна, как всегда. Но остальные оживленно болтали, обсуждая новый сериал. За кофе Дункан сказал:

— Я хотел бы знать, где мы находимся. Хотелось бы также посмотреть новости и узнать то, что неизвестно широкой публике, если такая информация есть.

— Шеф разрешил информировать вас обо всем, если это не противоречит безопасности, — заверил Ашвин.

В открытое окно доносилось пофыркивание и ржание лошадей, слышались мужские и женские голоса. Где-то каркала ворона и мелодично пел кардинал. В уме у Дункана возник образ какого-то дома. Перед тем домом была лужайка, а позади рос сад. Там водилось множество птиц: малиновки, кардиналы, сойки, зяблики, колибри. В вышине парил ястреб, высматривая голубей или кроликов. Небо и солнце были настоящие, не такие, как в стерильном мире башни, где единственные птицы сидели в клетках на площадях, а всю растительность заменяли карликовые деревца.

Что это был за дом? Где он находился?

— Об этом месте говорить особенно нечего, — сказал Ашвин. — Это ранчо, где отдыхают высокие органические чины. Слуг и конюхов не удивит, что мы остались тут с субботы на воскресенье. Органики тоже иногда нарушают день по причинам, нас не касающимся. Персоналу известно, что сейчас напряженная ситуация, поэтому их не волнует то, что мы не воскресные жители. А новости сейчас посмотрим, — сказал он, вставая. — И не только местные, а со всего земного шара и из разных дней.

Местные новости почти полностью были посвящены затемнению в штате Лос-Анджелес. По словам диктора, ответственность за это возлагалась на архипреступников Дункана и Сник. Подробности аварии выяснятся в ближайшем будущем. Однако уже известно, что генерал, командовавший субботними органическими силами, будет заменен и будет начато расследование относительно компетенции субботнего губернатора Лос-Анджелеса.

Дальше пошла речь о прочих событиях местного значения, но через каждые десять минут часть экрана выделялась для показа изображений и анкетных данных двух преступников. Награда за их поимку возросла до ста двадцати тысяч.

Потом Ашвин включил записи из разных дней и разных частей света. В таких органах, как Китай, Южная Африка, Западная Европа, Россия, Бразилия и Австралия, происходили демонстрации и вспыхнуло с десяток бунтов.

— Да, организация у Симмонса недурственная, — заметил Дункан. — Требуется недюжинное влияние и власть, чтобы получить такие записи.

— Вы весьма проницательны, — только и сказал Ашвин, но вид у него был гордый.

Дункану было приятно, что его послания в самом деле вызвали ту бурю, на которую он надеялся. Но как не дать ей утихнуть? Как удержать всеобщий накал?

Ответ был только один. Это под силу только народным массам. Один человек не способен ни разрушить мир, ни спасти его. Народ не должен дать своему гневу утихнуть до тех пор, пока прогнившая система не развалится до основания.

Слабость этого полувосстания — только такого названия и заслуживала пока эта недоношенная революция — в отсутствии монолитной организации, достаточно мощной, чтобы заявить о себе. Нужен также единый лидер, который направлял бы эту организацию. Мог бы привести к победе и тот импульс, что порой охватывает подсознание масс. Во времена, предшествовавшие Новой Эре, не раз случалось, что в народы вселялся некий демон, побуждающий их действовать в унисон. Тогда народ, охваченный яростью, словно многоголовое, но наделенное одной душой существо, свергал тиранов и разносил в клочья правительства.

Позже Дункан и Сник в сопровождении Ашвина и еще одного охранника совершили долгую прогулку по лесу. Ашвин предложил им покататься верхом. Хотя ни Дункан, ни Сник ни разу еще не ездили на лошади и им вряд ли предстояло испытать это в будущем, они все же согласились сесть на смирных коней и целый час ездили туда и обратно по извилистой дорожке в лесу. Ашвин во время прогулки обучал их.

Как только они пообедали, Ашвин спустился к ним по деревянной лестнице и сказал:

— Полковник хочет вас видеть. Пожалуйста, следуйте за мной.

Он проводил их наверх до двери, у которой стояли двое вооруженных ганков, и постучал. Глубокий голос Симмонса пригласил их войти. Полковник сидел за большим столом красного дерева, где стояли корзинки с разноцветными шариками — кассетами — и лежали кипы распечаток. Он встал навстречу вошедшим. Его улыбка выражала радость, уверенность в себе и огромную удовлетворенность чем-то. Казалось, что его торчащий вперед раздвоенный подбородок излучает свет, точно передающая антенна.

— У меня для вас хорошие новости. — сказал он. — Надеюсь, что хорошие. Если вы согласны, вечером мы вылетаем в Цюрих.