Роберт Уилсон - Мистериум

Декс догадался, что должен испугаться, но несколько секунд был лишь озадачен.

— Что за хрень? — громко спросил он.

А луч фонарика продолжал шарить во тьме — но то был не фонарик Говарда.

Кто-то ещё был в этой тёмной галерее стеллажей и столов — Декс внезапно увидел его, как только глаза адаптировались к темноте. Он повернулся к задней двери как раз в тот момент, как луч света упёрся в него, отбросив на стену тень. Он увидел, как тень поползла к потолку, разболтанная и смешная, как марионетка. А потом была вспышка и оглушительный хлопок, и удар и боль сбили его с ног.

Он услышал, как Говард что-то кричит: это могло быть «Не стреляйте!» или «Вот дерьмо!» И он почувствовал, как левая рука дёрнулась, как нечто далекое и бесполезное, и ощутил влажную теплоту текущей крови.

А потом шаги.

А потом, внезапно, снова свет — ещё ярче.

Клиффорд решил ехать домой по Пауэлл-роуд, которая пересекала Бикон севернее и выше делового центра.

Он быстро добрался по парковым дорожкам до ворот, выходящих на Пауэлл. От парка до дома всю дорогу под горку. Подшипники велосипеда взвизгивали в темноте; Клиффорд ощущал ветер на лице как покалывание множества иголок. Большие дома, окружавшие парк, размазывались по обеим сторонам в бесформенные пятна и пропадали позади, словно в волшебном сне.

На перекрёстке с Бикон он налёг на тормоз и остановился за высокой живой изгородью.

Любопытство и благоразумие вели тяжёлое сражение где-то глубоко у него в животе. Любопытство побеждало. Клиффорд выглянул из-за изгороди и посмотрел вниз по склону в сторону магазинов к югу от Оук.

С такого расстояния ничего особенно не разглядишь; только далёкий свет фар, погасший сразу после того, как Клиффорд его заметил: ещё одна патрульная машина.

Не опасно ли будет попытаться подобраться поближе? Ну, очевидно, что да, опасно. В этом сомнений нет. Он видел тела на деревянной повозке перед мэрией в июне, и от этого воспоминания подпрыгнуло сердце. Людей убивали за то, что он сейчас делает.

Но сейчас ночь, а он подвижен и всегда сможет спрятаться или убежать… и, в конце концов, ищут-то не его.

Он проехал по Бикон практически до самой Оук, держась поближе к деревьям и живым изгородям вокруг огромных лужаек, которые за лето основательно заросли.

На Оук Клиффорд подъехал к тёмному автомобилю, припаркованному на обочине, и с внезапным ужасом обнаружил, что это патрульная машина, с которой он столкнулся буквально нос к носу с идиотской храбростью четырёхлетнего карапуза. Он бросил велосипед и собрался было метнуться под прикрытие облетевшего ивового дерева, когда заметил, что машина пуста; оба солдата, должно быть, ушли на другую сторону Оук и вниз по Бикон, где он смутно различил движение — перебежки в спецназовском стиле от витрины к витрине и пляску лучей нескольких фонариков.

Он зашёл слишком далеко и оказался на слишком открытом месте. Он плюхнулся на траву, прикидывая варианты. Он не думал, что ему грозит опасность, по крайней мере, пока. Он был пленён, почти загипнотизирован своей близостью к чему-то потенциально важному, чему-то мрачному и скрытому.

Затем Клиффорд услышал звук, похожий на взрыв петарды и одновременно увидел вспышку света. Кто-то выстрелил, подумал он, и возможные последствия этого простого акта словно сорвали окутавшую его пелену. Солдаты стреляли в кого-то — и, возможно, кого-то убили .

Это, наверное, должно было его напугать — но он лишь разозлился.

Он снова подумал о мёртвых телах перед мэрией. Тогда он тоже разозлился, хотя событие было слишком ужасно, чтобы осмыслить его за один раз; тогда гнев был глухой, он тлел, не находя выхода. Сейчас же, в более непосредственной ситуации, гнев Клиффорда сфокусировался в одной точке. Солдатам нечего здесь делать, они не имеют никакого права помыкать людьми и уж точно не должны стрелять в них.

Ему хотелось что-то сделать, как-то отомстить, и он беспомощно огляделся — и увидел патрульную машину, припаркованную в нескольких футах от него.

Полотняная крыша была поднята, но дверь, возможно, не заперта. Клиффорд перебежал тротуар и вцепился в непривычной формы ручку. Дверь легко открылась. Он наклонился внутрь кабины, сам поражаясь собственной храбрости. Внутри машина пахла потёртой кожей и сигаретным дымом. Воздух был затхлый и до сих пор тёплый. Он навалился на переднее сиденье, соображая, какой саботаж мог бы здесь устроить. Его взгляд наткнулся на рычаг с набалдашником, торчащий из пола. Переключатель скоростей, догадался он. Ему вспомнилось, как мама объясняла про коробку передач её «хонды». Эксперимента ради Клиффорд схватил рычаг и крутанул его. Влево и вниз. Влево и вниз.

Он не знал, как устроена коробка передач в этой машине; не было причин ожидать, что она работает в привычной ему манере. Однако в ней была нейтральная передача, и когда Клиффорд на неё наткнулся, то сразу это понял. Машина подалась на дюйм вперёд; её покрышки хрустнули на холодном асфальте.

Он встревожено выпрямился. Патрульная машина покатилась наискосок через Бикон-стрит, что для его целей бесполезно: она просто свалится в кювет без особых повреждений. Ему надо выбраться из машины… но прежде он повернуть странной формы руль так, чтобы направить её более-менее вдоль улицы, под уклон — достаточно крутой, чтобы набрать приличную скорость.

Что произошло быстрее, чем он ожидал. Клиффорд сполз по пассажирскому сиденью назад к открытой двери и обнаружил, что мостовая уносится назад на удивление резво. Он закрыл глаза и прыгнул, довольно неуклюже; ударился о тротуар ногами, бёдрами, плечами, порвал рубашку и до крови расцарапал ладони. Это придётся как-то объяснять маме утром. Если он доберётся до дома.

Он поспешил назад в тень дерева, и принялся следить за на пустой машиной, которая уже укатилась на значительное расстояние. Её движение поначалу было неторопливым, затем ускорилось. Скорость росла, пока Клиффорду не начало казаться, что машиной выстрелили из-какой-то гигантской рогатки. Она дребезжала, подпрыгивая — невысоко, но опасно — на каждой выбоине; сейчас, удалившись далеко за Оук вниз по Бикон, она опасно накренилась, встав на два боковых колеса, но потом снова выпрямилась. За Оук-стрит уклон постепенно сходил на нет, но самобеглая машина уже этого не замечала.

Он попытался сообразить, во что она врежется. Скобяная лавка, подумал он, или нет, вот её повело вправо; парикмахерская, книжный магазин… бензоколонка.

Клиффорд охнул и затаил дыхание.

Он внезапно проникся благоговейным трепетом перед огромностью событий, которым он дал первоначальный толчок. Он понимал, что ущерб будет больше, чем он мог вообразить — масштабная катастрофа, в ожидании которой ослабли коленки.