Януш Зайдель - Привидение

ЯНУШ ЗАЙДЕЛЬ

ПРИВИДЕНИЕ

В эпоху Великих географических открытий, дальних морских путешествий и покорения новых земель единственным источником информации о неведомых странах были рассказы моряков. Возле пирующего в портовой таверне морского волка всегда собиралась кучка любопытных, жадно внимающих байкам о кораблях-призраках и морских чудищах. Очарование Неизвестности, Большого Приключения - хотя бы чужого притягивает людей с незапамятных времен. Сегодня - когда моряка сменил пилот-космонавт, а портовый кабак уступил место элегантному ресторану Космопорта - также нет недостатка в охотниках послушать необычные и незаурядные истории. В рассказах, которые можно услышать сегодня, не осталось ничего от наивности и нереальности былых моряцких легенд. Современного слушателя трудно удивить вымышленными историями. Несмотря на это, иногда случается услышать рассказ, на первый взгляд неправдоподобный. В бортжурналах и рапортах таких не найдешь...

Будучи частым гостем Клуба пилотов-космонавтов, я имел возможность услышать много необычных историй. Вот одна из них. Я отворил дверь спальной каюты. Кирс спал на койке, привязанный к ней поясами безопасности. Я едва не расхохотался - он выглядел как танцор, затянутый шнуровкой. Мне вспомнилось, как во время одного из наших первых рейсов Кирс тоже заснул сразу после старта. Я вывел ракету на траекторию и пошел его будить. К моему большому удивлению, на койке его не было. Лишь погодя, осмотревшись в слабо освещенной каюте, я заметил его: он висел как приклеенный в углу между стеной и потолком. Счастье еще, что стены каюты покрыты толстым слоем губки! Очевидно, он забыл застегнуть ремни или сделал это неаккуратно и при маневрировании выпал из койки. Спал он, однако, так крепко, что совершенно этого не почувствовал. Я выключил магниты своих ботинок и, осторожно подлетев к нему, потряс за плечо. Извиваясь как угорь, выброшенный на песок, он выглядел весьма комично, пока не пробудился окончательно. Наш корабль - небольшой и довольно старый грузовичок - был лишен многих облегчающих жизнь, но дорогостоящих приспосоолении, какие применяются на пассажирских лайнерах. Больше всего не хватало искусственной тяжести. После выключения двигателей для перехода из рубки в каюту нужно было пользоваться магнитной обувью. Кирс был непомерно рассеян и не раз попадал в ситуации, столь неправдоподобные, что во всех портах о нем рассказывали анекдоты. Естественно, большую их часть пускал в обращение я. К счастью, Кирс обладал чувством юмора и за несколько лет совместной работы на марсианских линиях ни разу не обиделся на шутку. Однако я чувствовал, что он только и ждет, чтобы со мной произошло нечто забавное, и уж тогда он со мной расквитается. На этот раз, как я уже упомянул, Кирс достаточно себя обезопасил. Я закрыл дверь и по дюралевой лестнице начал карабкаться вдоль оси ракеты в направлении носа. При тяге два "же" это довольно тягостно. В современных кораблях установлены лифты, а здесь ты сам должен влачить свои вдвое отяжелевшие 75 кг массы тридцать пять метров "вверх". Понятия "верх" и "вес" тела определяются здесь, естественно, направлением и величиной ускорения. Отдыхая, как обычно, на середние пути, я подумал с чувством: "Когда же наконец отправят в утиль эту старую развалину и дадут нам пристойный корабль?" Карабкаясь дальше, я миновал бледные цветные лампочки, обозначавшие люки грузового трюма и вы. ходные шлюзы. Дверь рубки находилась в конце коридора, то есть прямо над моей головой. Я отворил ее и минуту спустя сидел уже в пилотском кресле. Следовало убрать ускорение и перейти на нормальную траекторию перелета. Обычно такой маневр выполняется без труда: отсечка двигателя, потом резкий поворот, коррекция курса - и готово. Конечно, на мгновение появляется пара лишних "же", но так проще и быстрее. Однако на этот раз нам рекомендовали соблюдать осторожность при сменах ускорения - мы везли груз для исследовательских станций, какие-то ценные и деликатные приборы, чувствительные к толчкам. Имея это в виду, я старался действовать рулями возможно тщательнее. Но-как обычно бывает, когда хочешь сделать что-нибудь получше, а оборудование вдобавок старое и разрегулированное - именно теперь я допустил незначительную ошибку: ракету охватило кратковременной, но сильной вибрацией, а потом дважды дернуло, прежде чем я сумел направить ее на надлежащий курс. Двигатели умолкли - мы шли уже по баллистической траектории. Я еще раз проверил, все ли в порядке, и встал из кресла. Несколько часов здесь нечего делать. Я включил магнитные присоски и вышел в коридор, затворив за собой дверь рубки. Сейчас, в состоянии невесомости, можно спокойно идти по стальной стене цилиндрического коридора. Шагая в направлении кормы и спотыкаясь о крышки люков, я с раздражением думал: "Почему, черт подери, в коридоре нет приличного освещения? Экономия энергии? Этих лампочек совершенно недостаточно". В этот момент моя левая нога, не встретив опоры, провалилась в щель. "Опять этот болван Кирс не запер замок трюма! - подумал я с недовольством. - Ноги можно сломать!" Я со злостью задвинул крышку люка и дальше шел уже осторожно, светя себе под ноги карманным фонариком. Вдруг, когда я поднял глаза и посмотрел в глубину коридора, впереди что-то блеснуло. Я направил туда луч фонаря - и вздрогнул, неприятная дрожь пробежала у меня по спине. Впереди, на высоте моего лица, сверкала серебристая сфера размером с арбуз. Это было столь неожиданно, что несколько мгновений я стоял неподвижно, всматриваясь в блестящее видение. Припомнились слышанные когда-то истории о таинственных существах, пробирающихся на космические корабли. Я погасил фонарь. На месте сферы мерцали лишь тусклые отблески лампочек. Сфера отражала свет как зеркальная поверхность. "Что это такое? Откуда она взялась?" - думал я лихорадочно. Но ничего, кроме бессмысленных ассоциаций, не приходило в голову. Когда-то я слышал кажется, от Келтона - о каком-то "серебряном шаре", преследующем ракеты в Поясе астероидов... Тогда мне казалось, что это вздор. Я приблизился к сфере на расстояние вытянутой руки и зажег фонарь. Поток отраженного света охватил мое лицо. Ноги подо мной подогнулись. Из сферы на меня смотрело страшилище: как бы лицо, но так чудовищно искаженное, что напоминало скорее культовую маску какого-нибудь африканского колдуна. Я отскочил назад. С расстояния нескольких метров сфера блестела, как и раньше, отражая свет фонаря. Тут до меня дошло, что страшилище, глядевшее на меня изнутри сферы, было лишь отражением моего лица в выпуклой зеркальной поверхности. Рассердившись на себя за то, что поддался панике, я решил реабилитироваться в собственных глазах.