Андрей Аливердиев - Land Hell [= Сопротивляющиеся]

Мы поздоровались.

— Вижу, вы полном составе, — сказал я.

— Только мы. Дядя Коля, тетя Даша…, - он долго перечислял своих родственников, — все стали этими, — он вытаращил глаза.

«Вот идиот, — думал я, пока он занимался этим бессмысленным перечислением, — Что мне говорят эти имена?» Однако я, конечно, не стал озвучивать эти мысли. В конце концов, каждый волен горевать по своим.

— Да, а я даже не знаю, что случилось с моими. Этой ночью я ночевал на даче. И еще не успел добраться до хаты. Однако успел-таки схлестнуться с эльфами.

— Эльфами?! — переспросил он. — Какими эльфами.

— Теми, что устроили эту заваруху. Слышал полчаса назад автоматные очереди и взрывы? Четверо вот таких ребят, — я поднял большой палец правой руки, — остались там. Мне повезло.

Казалось, он меня не слушал. А я-то хоть вид делал.

— Эльфами. Я же говорил. Они все-таки пришли.

Его отец, наконец, закончил ремонт.

— Мы едем в Москву. Если хочешь, у нас есть одно свободное место.

Не скажу, что приглашение отличалось радушием. Для Димкиной семьи, я был частью плохой компании, взявшей целью испортить их единственное чадо. Причем, будучи одним из старших, я часто выступал в качестве парламентера, что не прибавило в их глазах привлекательности. Даже то что, снимая рокерский прикид, мне часто приходилось облачаться в тройку для проведения занятий в вузе, вызывало у них лишь недоумение относительно молодой части преподавательского состава.

Может быть именно поэтому, в силу духа озорного желания сделать мелкую пакость, по крайней мере, своим присутствием, я и принял это предложение. Но слов нет, далось мне это не легко. Ведь у меня даже не было времени заглянуть домой. Но, с другой стороны, сейчас у меня была возможность выехать отсюда. Ведь, черт его знает, может все, что случилось еще не успело распространиться по всей Земле. А что я мог найти дома. Разве что записку. И, по крайней мере, на пятьдесят процентов можно было быть уверенным, что родичи выехали в том же направлении.

Так что, как бы то ни было, я решил ехать с ними. Хоть мне и не очень нравилась эта компания. Но выбирать не приходилось.

Уже почти на выезде из города мы услышали крик о помощи. Кричала девчужка, которую пытались поиметь два молодчика. Причем, потеряв всякий страх и стыд, они повалили ее на землю почти посреди улицы.

— Остановите машину, — обратился я к Димкиному отцу.

Он притормозил, однако, не полностью, как бы обдумывая.

— Нам не до них, — ответил он, и хотел, было, опять дать на газ, но, передернув пистолет, я повторил свою просьбу.

На этот раз она прозвучала весомее, и он круто остановился.

— Сам разбирайся, мы подождем в машине, — сказала мне Димкина мать резким безапелляционным тоном. Отец с Димкой только пожали плечами. Что ж, я и так на них не очень рассчитывал, но все же не ожидал, что так… В общем, вы меня поняли.

Не успел я сделать пары шагов, как, круто тронувшись, «Волга» понеслась прочь по шоссе. Я снова был предоставлен себе.

«Уж лучше быть голодным, чем что попало есть,

И лучше быть одним, чем с кем попало быть», — пронеслись было у меня в голове слова Омара Хаяма, но я был не совсем один. Точнее сказать, совсем не один…

Увидев «Волгу», парни временно оставили свою жертву, и двинулись к нам, то есть уже ко мне. Мне повезло, что у них не было огнестрельного оружия, но зато было достаточно глупости, чтобы ожидать, что я не выстрелю. Кроме того, они были в стельку [8] Если не сказать хуже. пьяны.

В общем, не буду подробно описывать, как проходили дальнейшие события. При использовании штампов это выглядело бы до смешного плагиаторским, без оных — серым. Скажу лишь, что обоих нехороших людей я пристрелил. Как бешеных собак. Или, точнее, козлов.

Бой, в котором я участвовал пару часов назад, пошел мне на руку. Я уже не так волновался, лишая жизни… Меня даже позабавило дерганье их тел при контрольных выстрелах в голову. А я сделал контрольные выстрелы, ибо как бы то ни было, соображал я отлично, и кровные враги мне были ни к чему. Но особенно меня развеселило, подсказанная внутренним голосом идея, добить и девчонку. Это было бы воистину радикальным спасением от изнасилования. Даже лучшим, чем путем уговора. [9] Опять шутка.

Девчонка была в шоке. Я поднял ее с земли. Точнее с асфальта, изрядно побившего ее хрупкое тело. Она, было, прижалась к моей груди, но резко отстранилась.

— Не бойся, я не они, — я показал на трупы и засунул «Макарова» за пояс, — Случилось страшное, и нам, людям, надо держаться вместе.

Я не знал, как продолжить, и потому просто сказал:

— Ну, пойдем.

— Куда? — спросила она, и я вдруг понял насколько прост этот вопрос, и насколько он не имел сейчас ни смысла ни ответа. Нам не куда было идти, и идти можно было куда угодно.

— Камо грядеши? — вырвалось у меня, не знаю к чему, но тут же осознав, что пятнадцатилетняя девчонка вовсе не обязана знать старославянский, я добавил. — Ничего. Это я гоню. Я, вообще-то, славянофил, — звучание этого слова мне почему-то не понравилось, и я поспешил уточнить. — То есть, не подумай ничего плохого, просто славянскую культуру уважаю, — я действительно гнал, и чем дальше, тем больше. — «Камо грядеши» — это на старославянском значит «куда идешь». А идти нам можно куда угодно, где еще стоят постройки и где можно найти еду и одежду, — я вдруг осознал, что у меня давно пусто в желудке, да и вид оставляет желать лучшего, — Ты наверно лучше меня знаешь свою окраину?

— Окраину? — в ее устах прозвучала обида, но обида хорошая, задорная.

И споря по этому поводу, мы двинулись к ближайшему комку, то есть коммерческому магазину. Надеюсь, читатель меня простит за то, что иногда я употребляю местный сленг. Без оного речь была бы совсем ненатуральной.

Мы весело болтали, а я смотрел на нее и думал: «Яка гарняя таки дивчина!» [10] Будучи полиглотом-любителем, я часто переходил с одного языка на другой. В ее восточных карих глазах играли бесенята, каштановые, слегка подкрашенные и изрядно запыленные волосы несмотря не на что выглядели как в рекламе, а уже почти оформившаяся фигура выглядела еще как соблазнительно. Особенно через слегка порванное и не слегка помятое платье. Эх, была бы она чуть постарше. Или я — помоложе. В общем, я еще раз мысленно обматерил только что убитых мною засранцев…

Нет, это была положительно сказка. Страшные катаклизмы. Мир рушится. Я — в центре. Да еще спасаю прекрасную… Хотел сказать принцессу. Я еще раз глянул на ее лицо. Оно было достойно быть лицом принцессы. Детская мечта быть рыцарем…

— Меня, кстати, зовут Таня, — сказала девочка, заглянув мне в глаза.

— Андрей, — ответил я и протянул руку.