Борис Петров - Колокол (СИ)

Виталий смотрел в свою газету, «Вечерние новости» рассказывали о западном побережье, об отдыхе на Ривьере. Он полистал дальше: целая полоса была посвящена празднику Воскрешения великого Пророка. Он посмотрел на Дашу, она с упоением рассказывала Владимиру и Диме о решении международного комитета.

— Встретимся через две недели, — сказал Владимир. Они встали и направились к выходу. Виталий и Даша проводили их до двери. — Потратьте это время правильно. Все вопросы с работой и школой мы уже уладили. Через две недели вы должны быть готовы. Брать с собой ничего не надо, все получите на месте. Старайтесь свести свои контакты с другими людьми до минимума.

Они вышли и закрыли за собой дверь. Еще долго Виталий и Даша смотрели друг на друга. Даша обняла отца и поцеловала в щеку. У Виталия отлегло на сердце.

Матвей Федорович сидел в своем кабинете и меланхолично листал толстую папку. Периодически натыкаясь на неожиданный момент, он всматривался в документ, начинал водить пальцем по строкам, задумавшись, он чему-то тихо улыбался и делал пометки в своем блокноте.

Напротив него сидел, сложив ногу на ногу, Олег. Олег смотрел в стену, взгляд пытался пробить ее насквозь, попутно уничтожая все, что за ней находилось.

Матвей Федорович посмотрел на Олега:

— Ты не переживай, дело ваше конечно тяжелое, натворили вы бед, но не все так трагично.

Олег посмотрел на Матвея Федоровича и отвернулся снова буравить стену.

Матвей Федорович вздохнул, он пытался придумать что-то ободряющее, но кроме банальностей в голову ничего не лезло.

В комнату постучали. Через некоторое время дверь отворилась, и вошел Рашид.

— Добрый день, — поздоровался он. Пожав руку Матвею Федоровичу, он протянул руку Олегу, тот отрешенно пожал ее.

— Каковы наши шансы, Матвей Федорович?

— Шансы не так уж велики, чтобы быть совершенно спокойными, но и не так уж и плохи, чтобы впадать в отчаяние, — он кивком показал на Олега.

— А могут они рассматривать только нас двоих, а не всю группу в целом? — спросил Рашид.

— Нет, к сожалению. Группа на то и группа, один за всех и все за одного.

— Да, все из-за одного, точнее двух, — Рашид вздохнул.

Матвей Федорович пожал плечами:

— Я не считаю это проступком. Наша работа связана со многими рисками, и изучить их последствия тоже наша работа.

— Вас бы в главой Совета.

— Меня нельзя, сам знаешь.

— Да, знаю, но для меня это ничего не значит. Пора бы уже перестать делить всех на черных и белых.

— Нельзя, Рашид, иначе как идентифицировать друг друга? Все равны, хочешь сказать? Так вот нет, не равны. Это утопия!

— А может, удастся?

— Нет. Нас не удалось, группа Свенсона вот до чего довела. У нас есть право на ошибку, а них, — Матвей Федорович показал пальцев в окно, — не будет. Не будет ни одного шанса, ни малейшего шанса исправить ошибки.

— А вы знаете, когда запланирован запуск?

— Ходят слухи, что на следующий год, но это только слухи.

— Тогда получается, что нас закроют, весь эксперимент?

— Я им закрою, я их сам, вот этими руками тогда придушу, — заорал Олег, он начал расхаживать по комнате, сжимая кулаки, — что значит закроют?! Там же люди, люди! — он бросился лицом к Матвею Федоровичу.

Матвей Федорович пристально посмотрел в глаза Олегу.

— Олег, успокойся. Ты себя ведешь неподобающе инженеру. Сядь, — он взял графин и налил Олегу воды. Олег взял стакан и уставился в него.

— Олег прав, — сказал Рашид, — вы сами знаете, что он прав.

— Да, знаю, — спокойно ответил Матвей Федорович, — но Рашид, воплями тут бой не выиграть, тут надо их бить их же оружием.

Рашид утвердительно кивнул.

— Может, а? — Матвей Федорович подмигнул Рашиду.

— А давайте, не повредит.

Матвей Федорович достал и ящика стола три стопки и бутылку хорошего коньяка. Он одни движением разлил напиток по рюмкам и протяну две Рашиду.

Рашид взял у Олега стакан воды, и вложил ему рюмку.

— Ну, давайте за нас, — предложил Матвей Федорович.

— Нет, давайте за них, решается судьба не нашего мира, проговорил Рашид. Матвей Федорович кивнул, и все трое чокнулись рюмками и выпили. Олег протянул рюмку Матвею Федоровичу.

— Нет, больше нельзя. Через четыре часа Совет, если ты придешь туда пьяным, тогда шансов нет.

Я шел по коридору управления. Долгие, тяжелые, серовато-зеленые стены без окон, высокий потолок с ярко-белыми светильниками. Глубина коридора терялась в видимом пространстве, уходя далеко и стремясь слиться в единую зеленую линию стен.

Зал N8. Я посмотрел на табличку, оправил на себе костюм и посмотрел левым глазом в объектив сенсора. Дверь бесшумно отворилась, и передо мной открылся небольшой холл. По центру холла стоял письменный стол, за которым сидела секретарь Оксана. Увидев меня, она вскочила с места и подбежала:

— Ой, Николай Борисович, все такие злые сегодня. Нас что, закроют, да?

— Не знаю, Оксан, вот, сейчас и посмотрим.

— Да ладно Вам, Вы все знаете, — игриво улыбнулась Оксана.

— Это ты у нас все знаешь, — ответил я ей и потрепал копну рыжих волос. — Все собрались?

— Да, ждем только Второго Советника.

— Ну, этот всегда опаздывает.

— мы его в шутку зовем Наместником, — прошептала Оксана и засмеялась.

— Ты смотри другим об этом не проговорись, — погрозил я ей пальцем и рассмеялся. «Как же точно, со стороны виднее, что тут говорить». — Ладно, пошел я, пожелай мне удачи.

— Удачи! Так не может все закончится! Вот, это от нашего отдела Вам, — она протянула мне небольшой конверт. Я положил его во внутренний карман.

— Опять что-то задумали, вертихвостки?

Оксана смутилась и села за стол, периодически поглядывая на меня.

— Все будет хорошо, — я ей подмигнул и вошел в зал.

Второй Советник тяжелым взглядом смотрел на выступающего Матвея Федоровича. Советнику было жарко, он то и дело вытирал платком толстую шею, доклад явно досаждал ему, решение он уже принял, но протокол требовал выслушивать этих ученых. Он тяжело вздохнул и потянулся за очередной бутылкой воды. Налив стакан, он жадно пил, то и дело сверкая глазами на руководителя группы.

Я сидел в первых рядах и с интересом наблюдал за поведением советников. Первый Советник внимательно слушал докладчика, помечая что-то на полях материалов, которые мы готовили вместе с Еленой Андреевной всю неделю по ночам. Днем нас пытали чередой проверок, аттестаций. Надзорная комиссия искала в нашей работе любые недочеты, о чем скоро они доложат, вон как лоснится довольная морда инспектора. А поспать бы не мешало.

Матвей Федорович закончил и с улыбкой посмотрел на судей.

— Вы можете садиться, — сухо сказал Второй Советник. — А сейчас заслушаем доклад надзорного инспектора.