Николай Трублаини - Глубинный путь

— Я никогда не подозревал, что вы имеете склонность к такой сухой науке.

— Ну и сказали!..

— Тсс!.. Тише! Пойдем отсюда.

— Пойдем, пойдем, — сразу согласился он и тихонько, на цыпочках пошел к двери.

Наспех одевшись, я направился за ним. Мы вышли на улицу. Столовая оказалась совсем рядом. В этот час она была почти пуста. Мы заняли в одном из дальних углов столик и попросили завтрак.

Я засыпал Догадова вопросами. Зная, как он любопытен, я был уверен, что он осведомлен обо всем больше всех. И правда, палеонтолог сообщил мне такие новости, о которых я не слышал ни от кого из своих друзей и знакомых.

— Половина редакции работает на строительстве, — сообщил он. — Представляете, какие веселые встречи на каждом шагу?!

— Откуда вы сейчас?

— Из очередной командировки за останками диплодока и цератозавра. Теперь не меньше чем на месяц в Забайкалье. Туда, вероятно, приедет и кто-нибудь из московских специалистов. Одним словом, я охотник за допотопными животными. Ха-ха-ха! Но это очень интересно.

— Какие здесь сейчас основные новости?

— А вы разве не знаете? Гм!.. Строительство развернулось в колоссальных масштабах, но боюсь, что съедят душу строительства.

— То есть? Неприятности у Саклатвалы?

— Нет… Разве Саклатвала — душа строительства? Все дело ведет Макаренко. Это человек исключительных способностей. Но, как каждому гению, окружение ему яростно завидует. О нем распускают невероятнейшие сплетни… На днях состоится заседание Научного совета при начальнике строительства. Там инженеры дадут ему бой. Заседание уже должно было состояться, но Саклатвала отложил его. Академик как будто колеблется и не знает, кого поддержать.

— Кто же за Макаренко?

— Трудно сказать. У рабочих он пользуется симпатией. У большинства инженеров до этого времени тоже… Но… дурная молва. Великая сила — дурная молва!

— Вы считаете, что Макаренко безупречен?

— А кто разработал проект? Кто изобрел литостат? По чьим указаниям сконструировал его Самборский?.. А Самборский первый атакует Макаренко. Помните, как когда-то этот инженер-энергетик афишировал свою дружбу с Макаренко и каждый раз в разговоре подчеркивал: «мой лучший друг»? Макаренко обвиняют в чрезмерных тратах и торможении темпов строительства. Вы знаете, когда-то архитекторы спешили и экономили. Кончалось тем, что сооруженные ими здания либо рушились сами, либо их сносил ветер.

Догадов страстно защищал Макаренко, и меня это поразило. Даже такие люди, как профессор Довгалюк и подполковник Шелемеха, которые безусловно относились к Ярославу с симпатией, почти ничего не могли сказать в его защиту.

— Вы просто увлечены этим инженером, — сказал я.

— Конечно. Мне кажется, что у него какая-то личная трагедия и это толкает его на поступки, малопонятные большинству.

Замечание Догадова безусловно свидетельствовало о его наблюдательности.

— Ну, какая там трагедия! — небрежно заметил я.

Он пристально посмотрел на меня и, повертев в руках нож, тихо сказал:

— Простите, вы, может быть, не знаете, но говорят о какой-то истории между ним и Лидой Шелемехой.

— Кто говорит?

— Кто? Есть такие.

— По-моему, вы увлекаетесь сплетнями.

— Вы уверены?

И Догадов так посмотрел на меня, что я почувствовал, как запылали у меня уши. Черт знает, что такое! Дожил до таких лет и не научился как следует врать и скрывать!

— Ну, а кто может поддержать Макаренко?

— Мне лично известен только один такой человек. В Забайкалье работает инженер Кротов.

— Кротов? Кто он такой?

— Инженер-пневматик. Он руководит там организацией вентиляционной системы.

— Погодите, погодите… Коренастый такой дяденька с большим лбом?

— Да… Вы его знаете?

— Он приходил ко мне, когда я был за границей. Два раза приезжал.

О Кротове я мог кое-что рассказать, но придержал язык за зубами. Этот самый Кротов чуть не стал свидетелем моего разговора с тем, кому я надавал пощечин. Он вошел в комнату сейчас же после этого. Такое стечение обстоятельств и заставило меня запомнить молчаливого инженера.

— Что же говорит Кротов?

— Очень подробно обосновывает проект и все технические мероприятия Макаренко.

— Интересно было бы услышать…

— А вы приезжайте… Там ведь самая глубокая шахта на всем протяжении туннеля. Больше чем полтора километра глубины. Ее пробили как опытную. А я там буду собирать косточки. Обязательно приезжайте!

— Постараюсь. Вы же знаете, я снова работаю специальным корреспондентом «Звезды».

— Лучшего и желать нельзя, хотя вы отдаляетесь от строительства.

— Пока все задания, полученные мной, касаются туннеля.

Мы засиделись в столовой, потому что у каждого нашлось что рассказать другому. Догадов расспрашивал не только о моей зарубежной поездке, он и интересовался моими первыми впечатлениями после приезда на родину, хотел знать, как я нашел старых знакомых, и снова, как когда-то, просил устроить ему встречу с Лидой, признавшись, что она очень ему нравится. Он рассказал мне много нового о здешнем житье-бытье и при этом несколько раз с иронией упомянул о Самборском.

В это время в столовую вошли Самборский и Тарас. Они разыскивали меня. Догадов поздоровался с ними и заявил, что ему пора ехать на аэродром. Прощаясь, он спросил:

— Слышали новость: в Иркутск прилетел самолет, а по дороге из него выпали пассажиры?

— Прошлогодний снег, — иронично ответил Самборский. — А нового вы ничего не привезли?

— Нет, к сожалению.

Догадов ушел, взяв с меня слово, что я приеду к нему в Забайкалье.

— Не люблю этого типа, — заметил Самборский, когда палеонтолог исчез.

— Почему?

— Не знаю. Должно быть, потому, что он тоже не проявляет особых симпатий ко мне.

— А вам нужны его симпатии?

— Нет, — рассмеялся инженер. — А ты, Тарас, о чем задумался? — обратился он к Тарасу.

— Вы знаете, я где-то видел этого товарища, — сказал Тарас. — Только никак не могу вспомнить, где и когда.

— Верно, когда ты с Аркадием Михайловичем приезжал к Антону Павловичу. Это ведь бывший сотрудник «Звезды».

— Ага… Должно быть, там.

Мы с Самборским спешили в Иркутск. У него были неотложные дела в управлении, а я хотел проводить Станислава Шелемеху, который сегодня уезжал на запад. Подполковник и его жена летели самолетом, хотя Нина Владимировна не очень любила воздушный транспорт. Она уговаривала мужа ехать поездом, но тот решительно отказался и заявил, что к этому его может вынудить только нелетная погода. А погода все эти дни стояла исключительно хорошая. Мощный антициклон захватил всю Западную Сибирь и восточную половину Европы и, по прогнозам метеорологов, обещал продержаться две-три недели.