Николай Трублаини - Глубинный путь

— Нужно сообщить по телефону… — решил вдруг Гмыря и полез в воду, но вода была ему до подбородка, и он не отважился идти к телефонной будке.

— Придется плыть, — заметил я.

— Не умею, — с огорчением сказал техник и влез обратно на машину.

Ничего не говоря, я снял ботинки, сбросил с себя верхнюю одежду и прыгнул в воду. Техник и Лида молча следили за мной.

Мне казалось, что вода стала холоднее. Несмотря на это, плыть было легко. Доплыв до телефонной будки, я увидел, что телефонный аппарат уже затоплен. Это меня сильно встревожило. Но нащупав под водой трубку, я снял ее и вытащил на поверхность. На ноги стать было невозможно — вода доходила до глаз. Плавая и упираясь одной ногой в стенку будки, я попытался вызвать диспетчера. К счастью, телефон еще работал.

— Диспетчер! — кричал я в трубку.

— Что такое? — послышался знакомый голос. — Кто у телефона?

Я узнал голос Макаренко.

— Ярослав Васильевич, я из Северной штольни. Нас заливает. Организуйте помощь.

— Вас до сих пор не вывезли?

— Нет.

— Сколько вас? Где Догадов?

— Четверо: Лида, техник, бригадир и я. Догадова нет. Они должны были за нами вернуться…

— Сохраняйте спокойствие, держите с нами связь. Сейчас посылаю помощь.

— У нас заливает телефон.

— Все будет хорошо, — сурово сказал инженер. — Я сам спускаюсь в шахту.

— Что случилось?

Но телефон уже молчал. Я что было силы дул в трубку. Вскоре я услышал другой голос:

— Северная штольня? Как дела?

— Я говорю плавая.

— Из телефонной будки?

— Да. Скажите, что случилось в шахте? Нас будут спасать?

Мой неизвестный собеседник замялся, словно не желая сказать правду. Наконец он проговорил:

— Товарищ Макаренко уже спустился в шахту.

— Скажите, что случилось?

— Сильно пошла вода.

— Мы слышали взрыв, кажется.

— Прорвало изоляционную перемычку, — после паузы сказал наконец мой собеседник. — Но вы там не устраивайте панику.

В то же мгновение я услышал в трубке какой-то шепот. Это шептал мой собеседник, а может быть, кто-нибудь другой говорил с ним. Мне показалось, что я разобрал слова «безнадежное положение» и одновременно словно уловил сдержанное всхлипывание.

Меня вдруг пронизал внутренний холод. Я хотел говорить, но не смог. Но вот в трубке послышался знакомый мужественный голос Кротова.

— Северная! — кричал он.

— Слушаю, — ослабевшим голосом ответил я.

— Кто это?

— Я, Кайдаш.

— Макаренко послал рабочих проверить электроустановку, которая передает ток в Северную штольню. Может быть, удастся дать вам ток. Скажите бригадиру, пусть попробует двинуть литостат и пробиваться к выемке.

— Слушаю. Разговаривать больше не могу, — теряя силы, ответил я. — Телефонную связь прекращаем. Прощайте!

Когда я произносил это, мой голос задрожал. Мне показалось, что кто-то в ответ мне чуть слышно прошептал: «Прощайте!» Но сердитый голос Кротова перебил:

— До свиданья!

Я оставил телефонную будку и, выбиваясь из сил, поплыл к литостату. Меня там нетерпеливо ждали. Бригадир Набокин уже не спал и стоял между техником и девушкой. Он поражал своим спокойствием.

— Как поживаете? — спросил он меня.

Вопрос, естественно, вызвал у меня раздражение. Однако я почувствовал, что бригадир из тех людей, которые способны и серьезно оценить обстановку и пошутить в минуту смертельной опасности.

— Послали помощь, — сказал я, взбираясь на литостат.

Теперь это было нетрудно сделать, так как вода стояла только сантиметра на два ниже площадки, на которой мы находились.

— Что случилось? — спросила Лида.

— Перемычку какую-то прорвало…

В глазах Гмыри появился такой ужас, что я сразу же пожалел о своих словах.

— Перемычку? — хрипло переспросил он меня.

Очевидно, нам грозила большая опасность, но сам я не знал, что это за перемычка и где она находится.

— Макаренко спустился в шахту и обещает нас спасти. А вам, — обратился я к бригадиру, — приказано приготовить литостат и, когда наладят подачу электроэнергии, передвинуться ближе к выемке.

— Пусть подают. Только до сих пор ничего у них не выходило. Сейчас проверю моторы.

Машинист полез в кабинку управления.

Вода уже доходила до «капитанской палубы», как мы называли нашу площадку, и под ноги нам побежали едва заметные струйки.

— Что это за перемычка? — спросил я Гмырю.

— Изоляционная перемычка. Она должна была защищать штольню и туннель от подземной реки, которую выводили из озера.

— Это очень опасно?

— Шлюз еще можно закрыть, а на прорванную перемычку заплатки не положишь. Сюда вытечет вся вода из озера.

— Но нас обещают спасти.

— Если успеют…

Наступило молчание. Каждый думал свою думу, искал выхода из тяжелого положения, но никто, конечно, придумать ничего не мог. У меня мелькнула мысль преодолеть штольню и туннель вплавь и добраться до выходного лифта. Может, я и доплыл бы, но как же товарищи?..

А вода все прибывала. Она доходила нам уже до икр. В это время из кабины управления вылез бригадир.

— Слушайте, друзья, — с усмешкой обратился он к нам, — в кабину уже просачивается вода.

Мы ожидали, что он скажет еще.

— Моторы пока не работают. Но мне нужно сидеть там. Может быть, все-таки подадут электроэнергию. Вот почему я хочу запереться по-настоящему. Кабина закрывается герметически, только воздуха в ней хватит не более чем на час. Вы полезайте наверх, там есть две выдвижные лесенки. Поднимитесь еще на полметра повыше. Хотя меня и захлестнет водой, но я потом выскочу. Мы будем перестукиваться. Когда нужно будет остановить литостат — разумеется, если он пойдет, — стучите ногами. Если подоспеет помощь, пусть кто-нибудь из вас десять раз простучит мне, и я вылезу.

Он сознательно шел навстречу опасности и готов был погибнуть первым, но мы ничего не сказали. В конце концов, разница в каких-нибудь полчаса-час.

Машинист скрылся в кабине и плотно закрыл дверь, а мы полезли наверх и разместились на выдвижных лесенках. На одной лесенке устроились Лида и я, а на другой, метрах в шести от нас, — Гмыря.

Скоро вода затопила задраенный люк, ведущий в кабинку машиниста. Теперь мы были с ним разъединены. Только трубка телефона еще на палец поднималась над водой, и Гмыря время от времени пользовался ею, чтобы сказать машинисту несколько слов. Еще десять — пятнадцать минут, и техник закрыл трубку, потому что вода почти сравнялась с ее краями.

И вдруг, когда всякая связь с машинистом прекратилась, литостат неожиданно задрожал, зашевелился. Значит, электрики добились успеха.

Медленно, вряд ли скорее, чем черепаха, подземный корабль повернулся и пополз. Снова вспыхнула угасшая было надежда на спасение. Преодолевая поток, литостат двинулся по направлению к туннелю. Лампочки, светившие в туннеле, давали нам возможность ориентироваться. Но как это делал находившийся под водой машинист?