Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога

«Голубой дух» нырнул в необъятную аллею стволов и ветвей на тысячу футов ниже города и несколькими милями южнее. Темнота стояла такая, что Улиссу пришлось включить корабельные прожектора. Он решил, что крыланы, занятые дымовой завесой и другими дирижаблями, не заметят их, пока не станет слишком поздно. Ночью, в дыму, они ослепнут. Некоторые могут заметить огни, но пока догадаются, что к чему, действовать будет уже поздно — как он надеялся.

Стоя за спиной рулевого, Улисс всматривался в белый туннель прожекторных лучей. По обе стороны, снизу и сверху, плыли тысячефутовые ветки и многомильные стволы. Дирижабли мчались вперед, даже не вздрагивая, как это бывало обычно, — постоянная температура и штиль позволяли двигаться ровно, — направляясь к вертикальной шахте, свободной от отростков Дерева и достаточно широкой, чтобы дирижабли могли свободно маневрировать, подходя к цели — огромному дуплу над веткой.

Корабль рванулся вверх, с обеих сторон помчались вниз ветки, огни высветили слетающихся в дупло крылатых человечков. Большей частью это были женщины и дети, вылетевшие наружу, когда в дупле начали рваться ракеты. Или же они жили в чаще лиан, но решили, что слишком опасно оставаться там этой ночью. Под прикрытием темноты они пробирались в дупло, а оттуда расползались по пустотам в стволе и ветвях.

Когда лучи света падали на них, некоторые ныряли в дыру, но большинство устремлялось прочь и пропадало в ночи.

Улисс не обратил на них внимания, хотя велел стрелкам и лучникам следить, не появятся ли воины-бомбометатели. Его внимание занимала другая задача — как осторожно и точно подвести дирижабль к дыре над веткой.

Это был дерзкий ход — как говорили некоторые нешгаи. «глупый и самоубийственный».

«Голубой дух» медленно двигался вперед. И когда нос дирижабля оказался точно над дырой, из носовой установки вылетела ракета. Ее острый пластиковый нос вонзился в ствол; привязанный к ней канат натянулся, когда дирижабль повело назад. Из донных люков рванулись другие ракеты, натягивая привязанные к ним тросы. Улисс по нескольку раз проверял швартовочные тросы в условиях, близких к боевым, и все-таки сомневался, что они выдержат.

Сбросили абордажные крючья, застрявшие в трещинах и изломах серой коры. Сбросили лини, люди и кошки устремились по ним вниз, прибивая их концы к коре деревянными колышками.

За ними последовали остальные люди и немало нешгаев. Сброшенный вес заставил корабль подняться и еще сильнее натянуть канаты. Но те выдержали. А потом десантники установили на ветки лебедки и притянули корабль вниз.

Улисс вышел с гондолы на ветвь. Остальные толпились за его спиной.

В тот же миг люди, все еще находящиеся внутри корабля, выпустили ястребов. Некоторые ринулись вверх, в редеющие клубы дыма. Зрение не могло им помочь, но обоняние позволяло находить врага, которого их так долго учили убивать. Другие скрылись в дыре, видно, учуяв там крылатых людишек.

Три дирижабля держались рядом. Им полагалось выпустить ястребов через минуту, а затем бросить якорь на ближайших ветках. Их командам предстояла задача более сложная, чем экипажу «Голубого духа», — лезть вниз по стволу и под ветками, чтобы попасть в другие дупла. Это займет время, а карабкаясь по ветвям, десантники будут уязвимы для любого нападения. Но Улисс рассчитывал, что темнота, ястребы и дирижабли задержат крылатых бойцов. Кроме того, четыре корабля должны были еще раз поставить дымовую завесу.

Вход в дупло оказался совершенно свободен, за исключением валявшихся тел нескольких женщин и детей.

Улисс надел обшитый кожей деревянный шлем с фонариком на лбу. Слабенькая биологическая батарейка не позволяла ему дать много света, но это было лучше, чем ничего. Кроме того, вместе фонари десантной группы давали приличную видимость.

Улисс встал во главе колонны, но Граушпаз тронул его за плечо. Он обернулся.

— Я требую права оправдаться! — проговорил нешгай.

Ожидавший этого Улисс, втайне радуясь, уступил. Граушпаз обратился к двадцати нешгайским офицерам с короткой и простой речью.

— Я опозорил себя и тем бросил тень на вас, моих сотоварищей и подчиненных. Вы знаете это. Но вам не требуется смывать позор. Никто не упрекнет вас, если вы не последуете за мной в гнездилище дхулулихов. Скорее всего мы погибнем до единого, ибо идем в авангарде и будем биться в узких пещерах, которые крыланы знают как свои пять пальцев. Но вся раса нешгаев услышит о нашем подвиге. Об этом узнает Неш, и если мы оправдаемся, как нам должно, тогда после смерти мы найдем себе дом на его бивнях.

Офицеры затрубили и встали за Граушпазом. Вооружены они были копьями, дубинками и каменными топорами; на поясах у них висели каменные ножи. В левой руке каждый из них держал обтянутый кожей деревянный щит, достаточно толстый, чтобы выстоять против любого оружия крошечных дхулулихов.

— Подождите минутку, — проговорил Улисс. — Отправим туда дюжину ракет. А потом вы пойдете.

Вперед вышли ракетчики-люди. Наводчики встали на колени, пока их товарищи зажигали фитили. Ракеты рванулись вперед, извергая дым и пламя. Некоторые, видно, отскакивали от стен и взрывались глухо. Улисс надеялся, что они задели спрятавшихся в засаде дхулулихов. Судя по воплям, так оно и было.

Громадный предводитель нешгаев поднял огромный каменный топор, пронзительно затрубил и проревел:

— За Неша, нашего правителя и Шегнифа!

Он бросился вперед, и два десятка титанов устремились за ним. Улисс досчитал до десяти и приказал своим людям следовать за ними. Сзади шла Авина с вуфеа, вагарондитами и алканквибами, а за ними — солдаты врумау. В дупло не пошли только бомбардиры и ракетчики из гондол. Весь отряд был облачен в доспехи и шлемы с забралами.

Пусть дхулулихи были сорокафунтовыми пигмеями, но их крошечные стрелы смазывались смертельным ядом. От одного укола шестисотфунтовый нешгай умирал за десять секунд, а среднего роста человек — за две.

— Следуйте за мной! — крикнул Улисс и смело вошел в пещеру.

Вначале их окружала темнота. Но за вторым поворотом неширокий туннель вышел в первую из внутренних камер. Ее освещали сотни гроздей каких-то растений, мерцавших холодным светом, озарявшим кровавые останки женщин, стариков и детей. Головы некоторых явно раскололи каменные топоры или дубинки нешгаев.

За этим залом начинался следующий туннель, шириной в двадцать футов. С каждой стороны его виднелись семейные ячейки в четыре уровня. Свет давали все те же растения, заплетавшие стены наподобие плюща.

На улице лежало множество убитых и искалеченных детей и женщин; из дверей верхних ячеек выглядывало несколько испуганных лиц.