Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуждение Каменного Бога

— Не знаю, лжет он или нет, — заявил Глих. — Он сказал мне, что был Каменным Богом и ожил, — но как он оживал, я не видел.

— А видел ли ты Каменного Бога вуфеа?

— Да.

— А видел ли ты Каменного Бога после появления этого человека?

— Нет, — признал Глих после минутного колебания. — Но я не заглядывал в храм, чтобы проверить, там он или нет. Я поверил ему на слово, хотя не стоило бы.

— Я могу расспросить о нем кошачий народ. Они-то уж знают наверняка, Каменный Бог он или нет, — заметил Шегниф. — А так как они считают его воскресшим Каменным Богом, мне что-то не верится, что они объявят его слова ложью. Будем считать, что он говорит правду.

— Так выходит, он и в самом деле бог? — спросил Глих, не в силах скрыть презрения.

— Есть только один бог, — возгласил Шегниф, не отводя глаз от Глиха. — Единственный. Или ты посмеешь отрицать это? Живущие на дереве говорят, что Дерево — единственный бог. А ты что скажешь?

— О, я согласен, существует только один бог, — торопливо ответил Глих.

— И это — Неш, — сказал Шегниф. — Верно?

— Воистину Неш — единственный бог нешгаев, — произнес Глих.

— Это не то же самое, что сказать, что существует только один истинный бог — бог нешгаев, — произнес Шегниф и рассмеялся, продемонстрировав пасть с белесыми деснами и четырьмя коренными зубами.

Потом он поднял большой стакан воды, в котором торчала стеклянная трубка, и принялся посасывать через нее воду. Улисс удивился: он уже видел, как нешгаи втягивают воду хоботом и потом выпускают ее в рот. Но тут он впервые увидел, как один из нешгаев пьет через соломинку. Впоследствии ему случалось видеть, как они пьют прямо из стакана с узким носиком, приделанным специально, чтобы можно было поднести его к губам, минуя бивни.

— Это неважно, — изрек Шегниф, поставив стакан на место. — Мы не требуем, чтобы кто-то помимо нешгаев поклонялся Нешу: ведь его заботит поклонение только его сыновей и он отказался бы от поклонения посторонних [20] Черта, свойственная Ганеше, — здесь автор выказывает верность первоисточникам. Ганеша интересуется исключительно своими подопечными. Человек, не являющийся актером, поэтом, певцом и т. д., может поклоняться Ганеше всю жизнь, но его дары не будут приняты, а его молитвы — услышаны . Я нахожу, Глих, что ты слишком изворотлив. В будущем высказывайся прямее. А выкрутасы оставь нам — неуклюжим тугодумам нешгаям!

Он вновь усмехнулся. Улисс подумал, что Великий Визирь начинает ему нравиться.

Шегниф расспросил Улисса поподробнее. Наконец он разрешил ему и Глиху сесть, и офицеры заботливо усадили их в кресла. Улисс примостился на краешке, ноги его болтались. Но он хотя бы не выглядел таким маленьким и жалким, как Глих, который казался крохотной птичкой, сидящей у входа в громадную пещеру.

Шегниф сложил вместе кончики бананоподобных пальцев и нахмурился, насколько вообще лишенное бровей создание способно это проделать.

— Я изумлен, — возвестил он. — Так ты и есть живой источник тех мифов, которые зародились неисчислимые тысячелетия тому назад. Хотя мне не следовало бы называть их мифами — ведь твоя история кажется правдивой. Вуфеа нашли тебя на дне озера, которое существовало много тысячелетий назад. Нет сомнений, что они нашли каменную статую, похожую на тебя. Даже увертливый крылан признал это. Но знаешь ли ты, что побывал под землей не один раз, пока тебя нашли вуфеа? И множество раз тебя крали, теряли, находили?

Улисс покачал головой.

— Ты был богом, или средоточием, нескольких религий, — сообщил Великий Визирь. — Ты был богом то в одной, то в другой маленькой примитивной деревеньке самых разных племен и сидел, окаменелый, на своем троне, пока деревушка превращалась в метрополию, в столицу высокоразвитой империи. И продолжал сидеть, пока империя разваливалась, цивилизация гибла и в руинах вокруг тебя оставались лишь совы да ящерицы.

— Я Озимандия, великий царь царей [21] Цитата из стихотворения великого английского поэта XIX в. П. Б. Шелли «Озимандия», говорящего о бренности всех свершений, приведена в переводе К. Бальмонта. , — пробормотал Улисс по-английски. И впервые звучание английских слов показалось ему чуждым.

— Что? — переспросил Шегниф, глядя на него поверх нацепленных на хобот очков.

— Я просто говорил сам с собой на языке, который мертв вот уже миллионы лет, ваше визирство, — ответил Улисс.

— Вот как? — воскликнул Шегниф, и его зеленоватые глазки заблестели. — Наши ученые обязательно должны его записать. Собственно, в ближайшее время ты будешь очень занят. Ученые уже прослышали о тебе и теперь не в силах сдержать любопытства.

— Это интересно, — отмахнулся Улисс. Не оставаться же ему, в самом деле, подопытным кроликом для нешгаев. — Но из меня можно извлечь больше проку, чем рассказы о прошлом. Я определенно могу пригодиться в настоящем и в будущем. Я могу оказаться ключом к выживанию нешгаев.

Глих как-то странно посмотрел на него.

— Нашего выживания? — воздел хобот Шегниф. — Да неужто? Объясни подробнее!

— Я предпочел бы говорить в отсутствие дхулулихов.

— Ваше визирство, — заверещал Глих, — я протестую! Я молчал, как вы и повелели, пока этот человек рассказывал свои байки о вымышленных похождениях на Дереве! Но больше не могу молчать! Это слишком серьезно! Он приписывает нам, дхулулихам, чудовищные замыслы, а ведь мы всего-навсего хотим жить в мире со всеми и выгодно торговать!

— Но приговор еще не огласили, — оборвал его Шегниф. — Мы выслушаем всех, включая твоего дружка Хиукса. Собственно, некоторых допрашивают уже сейчас, и я прочту протоколы допросов сегодня же. Кстати, крылан, тебя, возможно, заинтересует, что в наших архивах хранятся записи, из которых ясно, что Каменный Бог побывал и здесь. И он определенно похож на Каменного Бога. И так же определенно не похож на наших людей. Ты ведь заметил, я полагаю, что у него на голове целая шапка прямых волос, а на ногах по пять пальцев?

— Но я не говорил, что он раб или врумау, ваше визирство, — возразил Глих.

— Тем лучше для тебя, — сказал Шегниф.

Он произнес что-то в оранжевый ящичек, и большие двери распахнулись. Уж не радио ли это, подумал Улисс. В городе он не заметил никаких антенн, но ведь дело было ночью.

— Мы продолжим беседу завтра утром, — объявил Шегниф, поднимаясь. — Мне предстоит заняться более неотложными делами. Хотя, если ты можешь доказать, что ты и впрямь ключ к нашему выживанию, я выслушаю каждое твое слово. Я могу побеседовать с тобой отдельно сегодня вечером. Но мое время очень дорого — не отнимай его понапрасну.

— Я поговорю с вами вечером, — кивнул Улисс.

— Так мне даже защищаться не позволят? — возопил Глих.