Филип Фармер - Т. 13. ЭКЗОРЦИЗМ. Ловец душ. Плоть

Лицо человека с рогами в толпе горожан выделялось бы резко. У Лосей, у жриц лица были у каждого свои, но принадлежали людям этой эры, и их можно было бы назвать оленеподобными. Треугольные контуры с большими темными глазами и длинными ресницами, высокими скулами, небольшими пухлыми ртами и заостренными подбородками — лица, отлитые в форме своего времени. Но внимательный зритель сразу заметил бы, что человек на плечах оленеподобных — этот человек без всяких следов интеллекта на лице — принадлежит прошлой эре. Изучающий портреты человечества мог бы сказать по его лицу: «Он из древнего мира», или «Этот человек родился в эпоху Возрождения», или «Этот человек жил, когда индустриальный век только набирал скорость». А мог бы сказать: «Этот человек жил на Земле, когда на ней кишели люди как муравьи и в нем есть что-то от муравья. Но есть и разница. Он выглядит как оригинал той эпохи — человек, который смог быть личностью среди муравьев».

Сейчас толпа несла его вниз по широкой лестнице и прочь от огромного портика Белого Дома.

Он появился на улице, и в неслыханном крике зашлась толпа. Барабаны сходили с ума, горны трубили, как труба архангела, бешено визжали свирели. Жрицы замахивались серпами на одетых лосями мужчин, но не резали, разве что случайно. Лоси из толпы толкали жриц, и те падали на спину, задирая в воздух ноги, визжа и извиваясь.

Двурогого пронесли с тротуара через железные ворота на середину Пенсильвания-авеню. Там его посадили на кровавоглазого черного лося-самца. Лось попытался взбрыкнуть и встать на дыбы, но его держали за рога и за шерсть на боках, не давая ему рвануться с места. Человек на спине зверя ухватился за рога, чтобы не упасть. Спина его выгнулась луком, а огромные мускулы рук выступили узлами, когда он принудил зверя поднять голову на чудовищной шее. Лось замычал, сверкнув в свете факелов белками глаз. И когда казалось, что его шея вот-вот сломается в могучих руках человека, он сдался, перестал сопротивляться и стоял, дрожа. Изо рта потекла слюна, а в глазах, по-прежнему диких, появился страх. Хозяином стал всадник.

Люди-Лоси выстроились по двенадцать с каждой стороны от лося и его наездника. За ними встал оркестр, тоже из братства Лося. Сзади шли Северные Олени со своими музыкантами. Дальше — Львы с черепами пантер вместо шлемов и плащами из пантерьих шкур, длинные хвосты волочились по бетону. Они держали веревки, привязанные к плывшему в двенадцати футах над ними воздушному шару в форме длинной колбасы с тупым круглым носом. Под ним висели две гондолы, и в каждой беременная женщина, и они бросали в толпу цветы и рис. Далее шло братство Петуха, несущее свой тотем — длинный шест с огромной резной петушьей головой на конце, с высоким красным гребнем и длинным прямым клювом.

За ними шли вожди других братств нации: Слоны, Мулы, Кролики, Форели, Козероги и многие, многие другие. Еще дальше шли представительницы великих сестричеств: Дикие Утки, Пчелиные Царицы, Дикие Кошки, Львицы, Гиены.

Солнце-герой не знал, что у него за спиной. Он смотрел вдоль улицы. По обеим сторонам стояли толпы, явно не случайно собравшиеся, а построенные по определенным рангам. Ближайшие к улице группы составили девушки от четырнадцати до восемнадцати лет, одетые в блузы с высоким воротом и открывающим груди вырезом. Снизу на них были белые юбки колоколом, раздутые нижними юбками, а ноги с накрашенными красными ногтями обуты в белые сандалии. Распущенные длинные волосы спадали до талии. У каждой в правой руке был букет красных роз. С расширенными от возбуждения глазами они кричали и кричали: «Солнце-герой! Двурогий Царь! Могучий Лось! Великий Сын и Любовник!»

За ними стояли матроны — их матери, судя по советам, которые они выкрикивали. Они тоже были одеты в блузы с длинными рукавами и высоким воротом, но с закрытой грудью. У них юбки не стояли колоколом из-за отсутствия нижних юбок, а спадали до земли всюду, кроме переда, где были подложены пузыри, имитирующие беременность. Волосы были завязаны в узлы по числу рожденных женщиной детей, и в каждый был воткнут стебель красной розы.

За матронами стояли отцы в одеждах своих братств и держащие тотем братства в одной руке. В другой руке каждый держал бутыль и время от времени к ней прикладывался, частенько передавая ее своей жене.

Все орали и визжали, стремясь вперед, как будто желая запрудить улицу. Но это не было предусмотрено, поскольку нужно было оставить проход для процессии. Перед лосем и его всадником бежала Почетная Стража и выпускницы Вассара.

Стража тыкала стрелами каждого, кто переступал белую черту, отделявшую тротуар от мостовой, а жрицы работали кнутами. Девственницы в первом ряду не плакали и не вскрикивали, а вопили, как будто им нравился вид их собственной крови.

Настала тишина. Барабаны, горны и свирели на мгновение затихли.

Из Белого Дома появились Девы, неся на плечах кресло, в котором поникло тело Джона Ячменное Зерно. Девы были одеты в форму своего сестричества: длинные зеленые одежды, долженствующие выглядеть подобно кукурузным листьям, и высокие золотые короны в виде початков. Они принадлежали к сестричеству Кукурузы и несли единственного своего брата. Он был мертв, но толпа, очевидно, этого не поняла, поскольку смеялась при виде тела. Он не впервые появлялся на публике в таком виде, и лишь Девы Кукурузы знали разницу. Они заняли положенное им место за Стражей и сразу впереди Солнце-героя.

Снова ударили барабаны, взвыли горны, завизжали свирели, заорали мужчины, завопили женщины.

Лось подался вперед вместе со всадником.

Всадника приходилось удерживать, чтобы он не кинулся к девчонкам, стоявшим вдоль улицы. Они выкрикивали предложения, от которых покраснел бы матрос, и он им кричал то же самое. Пустое в момент выхода лицо приобрело дьявольское выражение. Он рвался спешиться. Когда Лоси не дали ему это сделать, он стал бить их кулаками. Пострадавшие отшатывались с переломанными и окровавленными носами, падая под ноги тем, кто шел сзади, не замедляя шага. На их место подбегали другие, и многие руки схватили Солнце-героя.

— Подожди, Великий Лось! — кричали они. — Подожди, пока доберемся до купола! Там мы тебя отпустим, и ты сделаешь, что хочешь! Там Великая Жрица Виргиния ждет тебя в ипостаси Великой Белой Матери в образе девы! И самые красивые маскотки Вашингтона, нежные девы, исполненные божественного присутствия Колумбии и Америки, дочери ее! Ждут счастья наполниться божественным семенем Сына!

Но человек с рогами, казалось, не слышал или не понимал, что частично можно было объяснить языком, на котором он говорил, — хотя и американским, но не таким, как у них. Вторая часть объяснения заключалась в том, что он был одержим. Он был глух ко всему, кроме рева крови в собственных жилах.