Филип Фармер - Т. 10. Река Вечности. Мир Реки. Рассказы

— Я тоже, — подхватил Чарбрасс. — Никаких оригинальных идей у меня нет, но я считаю, что сдаваться не стоит. Возможно, в один прекрасный день нам удастся понять, каким ветром нас сюда занесло.

— Тем более что для разгадки есть несколько ключей, — сказала Филлис. — Само устройство жизни в долине явно антропоцентрично и указывает на определенный тип монокультуры, пытающейся навязать нам свои стереотипы. Возьмем, к примеру, содержимое граалей. Кроме еды, то есть необходимого, мы получаем сигареты, сигары, губную помаду, мыло и расчески. Мыло — это понятно. Но с какой стати давать нам курево, спиртное и помаду? Разве это не свидетельствует о том, что наши воскресители тоже пользуются в обиходе подобными вещами и считают их необходимыми для мало-мальски сносной и беззаботной жизни?

— Помада поднимает тебе настроение, Филлис, — заметил Блэк.

— Верно, и мне кажется, что никто, кроме людей, этого не поймет. А потому я считаю, что граали созданы не богами. Это творение человеческих рук.

— Простите, но я бы хотел кое-что добавить, — вмешался Це Чан. — Вкус этого бобового супа мне отлично знаком, и неудивительно: ведь я сам придумал его рецепт.

— Ага! — торжествующе воскликнула Филлис. — А потом он наверняка распространился по всему Китаю, и тот, кто создал граали, включил рецепт в меню!

— Не забудь также о нашей одежде, — проговорил Блэк. — Она везде одинакова, по всей долине. Для женщин — лифчики, трусики, блузки и юбки. Для мужчин — трусы, рубашки и брюки. И для всех — кимоно. Никакой попытки одеть людей в соответствии с их национальностью или эпохой. Будь ты фараон Древнего Египта, австралийский бушмен, моряк елизаветинских времен, индийский крестьянин, эскимосский рыболов, троянский гоплит — все едино. Все мы одеты в однотипные костюмы. Возможно, наши благодетели сами носят такую одежду?

Больше того, — продолжал Блэк, слегка распаляясь, — наши усы и бороды таинственным образом исчезли! Гладколицыми, как дети, мы пришли в этот мир и такими здесь остались. Похоже, люди, воскресившие нас, считают растительность на лице излишней. Но какого черта они навязывают нам свои пристрастия?!

— Ох, Дик, ты до сих пор не можешь простить им, что лишился своих свирепых усищ? — рассмеялась Филлис.

— Пускай эти негодяи явятся перед нами во плоти! — вскричал молодой человек с орлиным носом и густой рыжей шевелюрой, вскочив на ноги и размахивая горящей сигарой. — Если у них, сволочей разэтаких, достало смелости вытащить нас из могил и засунуть в эту паршивую долину, почему они не осмеливаются сказать нам, кто они такие? Почему не признаются в содеянном?

Может, они раскаялись в том, что воскресили жалкий род человеческий? Поняли, какую ошибку допустили, но не хотят за нее отвечать? И поэтому просто слиняли, надеясь, что никто не найдет нас и не предъявит им обвинения в кровавом, жестоком, садистском, подлом, омерзительном преступлении против человечества? Почему они скрываются, а? Или эти надменные подонки прячутся от нас просто смеха ради? Чувство юмора у них такое, да?

Никто не пытался его успокоить. Сэма порой заносило; утихомирить его в такие моменты нечего было и думать — его просто оставляли в покое, чтобы дать ему возможность выплеснуть накопившуюся желчь. Обыкновенно это был жизнерадостный и остроумный молодой человек с неизменной сигарой во рту, наслаждавшийся всем, что могла ему предложить Река. Но порой что-то вдруг задевало потаенную струну, и он взрывался негодованием, как ракета, пока в нем не иссякало горючее.

Обнаружив, что никто не выказывает желания с ним поспорить, Сэм пнул свой грааль ногой и зашагал прочь, жуя на ходу сигару и заложив руки за спину, хмуро зыркая из-под кустистых бровей в надежде отыскать жертву, на которую он мог бы обрушить свой гнев.

Напряженную тишину внезапно прервала отдаленная барабанная дробь с западной стороны. Все тут же забыли про Сэма и стали вслушиваться в сообщение от агента РА, находившегося на территории Мюреля.

— Хикок скоро будет здесь, — сказал Блэк. — Возможно, кое-кто из вас заметил, что его не видно последние две недели. Теперь я могу вам сказать: он шпионил в Мюреллии.

Оживленно обсуждая новости, советники встали из-за стола. Вымыли белые металлические тарелки в лохани из обожженной глины и сунули их в зажимы внутри граалей. Сполоснув и вытерев пластмассовые ложки, вилки и ножи, аккуратно связали их вместе. Все пустые сигаретные пачки осторожно развернули и отдали разглаженные обертки Филлис. Секретарь Особого совета, она собирала всю бумагу, на обратной стороне которой можно было делать записи.

Позже пластмассовая посуда, сигаретные обертки и все напитки, за исключением унции на человека, будут в целости и сохранности доставлены в Черный Замок и сложены в общий запас.

Филлис с Ричардом, взяв свои граали, подошли к высоким и узким дворцовым воротам. В последнюю минуту Блэк обернулся и глянул на Базарную площадь, где стоял на зеленой траве в окружении небольшой толпы проповедник Второго Шанса Борбич, исступленно жестикулируя.

Поджав губы с выражением величайшей брезгливости, Блэк вошел в здание. Он чувствовал, что этот святоша наделает ему еще немало хлопот.

Пройдя по коридору высотой в два человеческих роста, достаточно широкому для шеренги из четырех человек, Блэк свернул под опускную решетку с тяжелыми острыми зубьями и вошел в главный офис агентства — просторное помещение с побеленными известняком стенами и множеством столов, огражденных бамбуковыми ширмами.

Управляющий Розыскного Агентства поздоровался с ним и протянул листок бумаги.

— Так, так, — проговорил Блэк. — Стало быть, наш агент разыскал Диккенса? Посмотрим, кто просил его найти?

— Парень по фамилии Честертон. Он не сказал, зачем ему нужен Диккенс, но прямо-таки жаждал с ним встретиться.

— Что мы потребуем с него взамен?

— Ответную услугу. Он откроет для нас филиал агентства и будет управлять им, пока ему не надоест или пока мы не решим прислать ему замену. Живет он слишком далеко, чтобы брать с него обычную плату в виде ста пятидесяти унций спиртного. К тому же, по словам агента, этот парень не из тех, кто добровольно расстанется с выпивкой.

— А что Диккенс? Может, он тоже нуждается в услугах нашего агентства?

— Мистер Диккенс заявил, что вполне счастлив. Романы он больше, конечно, не пишет, зато занимается тем, о чем мечтал всю свою жизнь — я, естественно, цитирую нашего агента, мистера Дану, — то есть путешествует с театральной труппой, ставит спектакли и читает главы из своих книг. Мистер Дана не без некоторого удивления узнал о том, что мистер Диккенс находится в близких отношениях — весьма близких! — с одной из актрис труппы. Не помню ее фамилии, но, похоже, она была довольно знаменитой киноактрисой двадцатого века. Американской вроде бы. Как же ее фамилия, дай Бог памяти?