Филип Фармер - Т. 10. Река Вечности. Мир Реки. Рассказы

Наконец Чэннинг привел их к месту ночлега. Им оказались две маленькие квадратные бамбуковые хижины. В каждой было по одной комнате. Кровлей им служили огромные листья «железного» дерева. Внутри имелись деревянные вешалки для полотенец и полки для копий и другого оружия. В углу стоял ночной горшок из обожженной глины. Пол слегка возвышался над уровнем земли и представлял собой настил из бамбука. Настоящий класс. В большинстве хижин были земляные полы.

Иешуа с Битнайей пошли в одну хижину, Микс — в другую. Чэннинг собрался было пожелать всем спокойной ночи, но Микс, обратившись к нему, спросил, не будет ли тот возражать, если они еще немного побеседуют. Чтобы задобрить сержанта, он дал тому сигару из своего грааля. Микс курил одно время на Земле, но потом отказался от этой привычки, чтобы сохранить перед огромной аудиторией юных любителей кино свой имидж «парня что надо». Здесь же длительный период воздержания сменялся у него периодом потакания своей прихоти, тоже длительным, а потом все повторялось сначала. Весь прошедший год, к примеру, он отдыхал от курения. Но сейчас подумал, что сержант, пожалуй, станет пообщительнее, если он, Микс, покурит вместе с ним. Он прикурил сигарету и закашлялся. Голова на мгновение закружилась. Однако табак определенно был приятным на вкус.

Рыжий Майка Шепстоун Чэннинг был мускулистым и широким в кости, но ростом не вышел. Он родился в 1621 году в деревне Хавант, что в Хэмпшире, где позднее занимался тем, что выделывал пергамент. Когда разразилась гражданская война, он вступил в войско и стал воевать с Чарльзом I. В битве при Насеби его тяжело ранили, и он вернулся домой. Он вновь занялся своим ремеслом, женился, произвел на свет восьмерых детей, из которых только четверо дожили до зрелого возраста и умерли потом от лихорадки в 1687 году.

Микс задал сержанту ряд вопросов. И хотя в его намерения входило лишь установить с ним дружеские отношения, ему был интересен и сам человек. Ему вообще нравились люди.

Затем он перешел на другие темы, стал спрашивать о важных деятелях Нового Альбиона, о структуре правительства и об отношениях с соседними государствами, особенно с Деусволенс [16] Божья воля (лат.). Крамера, которое альбионцы произносили как Дусволенз.

Во время Английской гражданской войны Стаффорд служил под началом графа Манчестерского. Но, потеряв руку из-за того, что в рану попала грязь и началось заражение крови, он уехал жить в Сассекс и стал разводить пчел. Со временем он разбогател и, живший ранее продажей меда, расширил свою торговлю. Позднее он специализировался на морском провианте. В 1675 году он погиб во время шторма близ Дувра. Он был, по словам Чэннинга, хорошим человеком, прирожденным командиром, очень мягким по характеру и с самого начала как никто содействовал созданию государства.

— Это он предложил нам отменить титулы дворян и всяких там принцев крови и самим выбирать себе начальников. Он — наш лорд-мэр уже второй срок.

— А женщинам разрешается голосовать? — поинтересовался Микс.

— Сначала не разрешалось, но в прошлом году они стали требовать, чтобы им тоже дали права. Была небольшая заварушка, ну и после нее они получили что хотели. Никакой управы на них нет, — добавил Чэннинг с кислым видом. — Они в любое время, когда захотят, могут собраться и уйти, потому что имущества с гулькин нос и нет детишек, о которых надо заботиться. Да и по хозяйству чертовски мало работы. А что до варки-жарки, так тут и вообще делать нечего. Больно они самостоятельными стали.

Англия, на южной границе Нового Альбиона, имела похожую систему правления, только избираемый народом глава именовался шерифом. Ормондию, на севере, населяли в основном те роялисты, которые во время волнений оставались верны Чарльзу I и Чарльзу II. Ими правил Джеймс Батлер, бывший во времена Чарльза I и Чарльза II первым герцогом Ормондским, лордом-наместником Ирландии и почетным ректором Оксфордского университета.

— В Ормондии в ходу «милорд» и «ваша светлость», — сказал Чэннинг. — Можно даже подумать, что Англию взяли да перенесли со старушки Земли на Реку. Да только все эти титулы ровным счетом ничего не значат, потому что они, можно сказать, в основном почетные. Всех, кроме герцога, выбирают, и в их совете тех, которые родились бедняками, зато честными и достойными, даже больше, чем дворян. А в придачу ко всему, когда их женщины узнали, что нашим дали голосовать, то они взвыли так, что его светлости ничего не оставалось делать, как проглотить эту горькую пилюлю и при этом улыбаться, будто он на седьмом небе от счастья.

Хотя отношения между двумя крохотными государствами никогда не были особо близкими, они все же объединились против Крамера. Проблема состояла лишь в том, что их объединенные военные штабы не очень-то ладили между собой. Герцогу претило советоваться с лордом-мэром или уступать тому в чем бы то ни было.

— Мне и самому это куда как не нравится, — сказал Чэннинг. Во время войны должен быть один верховный генерал. Это как раз тот случай, когда две головы никак не лучше одной.

Гунны, жившие по ту сторону Реки, в первые годы немало им досаждали, но последнее время вели себя вполне дружелюбно. Правда, по словам Чэннинга, настоящих гуннов среди них было не более четверти. Они так долго воевали между собой, что поубивали друг друга. На место убитых пришли люди с других территорий вдоль Реки. Они разговаривали на смешанном гуннском, на четверть разбавленном словами из других языков. Прямо напротив Нового Альбиона находилось государство, которым в настоящее время правил Сикх, Говинд Сикх — весьма сильный военачальник.

— Как я уже говорил, — продолжал Чэннинг, — на триста миль отсюда по этому берегу Реки из воскрешенных здесь в основном британцы семнадцатого века. Но попадаются десятимильные участки, которые населены не британцами. В тридцати милях отсюда вниз по Реке живут маленькие свирепые сипанги из тринадцатого века — желтокожие и косоглазые ублюдки. Да еще этот Дусволенз, который из четырнадцатого века и наполовину немецкий, наполовину испанский.

Поблагодарив сержанта за информацию, Микс сказал тому, что собирается на боковую. Чэннинг пожелал ему спокойной ночи.

Микс уснул сразу. Ему даже приснилось, будто он занимается любовью с Викторией Форд, своей четвертой женой, единственной женщиной, которую он до сих пор любил.

Его разбудили пронзительные звуки множества труб из рыбьей кости и грохот барабанов. Микс открыл глаза. Было все еще темно, но заметно посветлевшее небо говорило о том, что солнце вот-вот взойдет над горами. Сквозь открытое окно он мог видеть быстро угасавшие звезды и газовые туманности. Микс снова закрыл глаза и натянул на голову одеяло, сшитое из двойных полотенец. Эх, поспать бы еще немножко! Но чувство дисциплины, к которой приучила его жизнь, когда он был на Земле ковбоем, звездой экрана и артистом цирка, а в этом мире — наемником, заставило его вылезти из постели.