Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 15. Рассказы

Лейн повернул голову и снова взглянул на Марсию, на ее не вполне человеческое, но прекрасное лицо, на мраморную кожу груди, живота и лобка, целомудренно гладких, лишенных даже намека на соответствующие женские органы. Из какого ужасающего далека явилась она сюда, из каких загадочных мест? Какие безбрежные пространства пришлось ей покорить в пути, какие гибельные опасности преодолеть! И все же Лейн испытывал мало трепета по отношению к ней — куда больше приязни, тепла и симпатии. К Марсии, столь дружелюбной, человечной и привлекательной...

Словно невидимый тумблер щелкнул в голове, и в память хлынули строчки — те самые, что Лейн перечитывал в ночь накануне похода:

— С тобой беседуя! — вслух простонал Лейн. Повернувшись на бок, спиной к хозяйке, он безжалостно врезал кулаком по твердой поверхности кровати. — О Боже всемогущий! Почему же это невозможно?

Он долго еще лежал так, уткнувшись лицом в матрас, лелея боль в ушибленной кисти. Что-то случилось — переполнявшее его изнеможение ушло, растворилось, тело словно черпало силу из неведомого источника. Лейн не засыпал. Убедившись в этом, он сел на кровати и с улыбкой поманил к себе Марсию.

Заметив призыв, она поднялась и неторопливо направилась к нему. Лейн показал жестом, чтобы прихватила с собой личинку. Лицо Марсии сперва исказила гримаска растерянности, затем оно прояснилось — замешательство уступило место радостному пониманию. Счастливо улыбаясь, она приблизилась, и, хотя Лейн уверял себя, что это всего лишь игра расшалившегося воображения, ему казалось, что и бедра у Марсии покачиваются при ходьбе — точь-в-точь женские.

Перед кроватью она помешкала мгновение, затем пригнулась, порывисто прижалась губами к губам Лейна и томно зажмурилась.

Какую-то долю секунды Лейн тоже колебался. Она — оно, поправил Лейн сам себя — выглядела такой ласковой и женственной, была столь доверчива, столь бесхитростна, что перейти к действиям оказалось не так-то и просто.

— Ради Земли! — выкрикнул он взбешенно, нанося по хрупкой шейке удар ребром ладони. Марсия, скользнув лицом по груди Лейна, мгновенно обмякла у него на руках. Лейн подхватил ее под мышки и уложил на кровать лицом вниз. Выпавшая из руки Марсии личинка корчилась на полу от боли и недоумения. Землянин подхватил ее за хвост и в неистовстве, в бешенстве на самого себя — за свой собственный страх, страх перед тем, что творит, — стегнул ею, как плетью. Головка личинки с негромким хрустом врезалась в пол, изо рта и глаз брызнула кровь. Лейн наступил на нее и давил ногами, топтал, давил, топтал — пока не растер по полу совершенно.

Торопливо, пока Марсия не пришла в себя и снова не пустила в ход свое гипнотическое оружие, подбежал к шкафчику.

Выхватив оттуда узкое длинное полотенце, запихнул конец ей в рот. Затем прочно стянул руки за спиной веревкой.

— Ну что, сука! — хрипло выдохнул он после. — Теперь посмотрим, кто кого! Ты сама собиралась проделать это со мной. Ты сама на это и напросилась. А тварь твоя мерзкая, кроме смерти, ничего и не заслуживала!

Лейн стал яростно складывать вещи. В четверть часа он скатал костюмы, собрал шлемы, баллоны, продукты — все, что могло понадобиться в пути и после, — увязал в два здоровенных узла и отправился на поиски пресловутого оружия. Что-то похожее Лейн как будто нашел: рукоятка удобно ложилась в ладонь, лимб служил, похоже, для изменения интенсивности выброса, какова бы там ни оказалась его природа, на конце ствола — пузырь, похожий на емкость. Лейн предположил, что оттуда и исходит неведомая убийственная энергия. Он вполне мог ошибаться — незнакомый предмет мог предназначаться для самых неожиданных, совершенно противоположных и вполне мирных целей.

Марсия очнулась и зашевелилась. Перекатившись на бок, она уселась на краю кровати, свесила голову и сгорбила плечи. Слезы, сбегающие по щекам, исчезали в полотенце-кляпе. Немигающий, остановившийся взгляд был прочно прикован к кровавой лужице под ногами.

Схватив за плечи, Лейн рывком поставил ее на ноги. Марсия смерила землянина диким, отсутствующим взглядом. Лейн грубо пихнул ее. Внутренне он ощущал дурноту от содеянного с личинкой, но от собственного страха — не перед ней, перед самим собой, перед своими поступками — становился все яростнее. Омерзение к простодушной Марсии, попавшей в ловушку собственных чувств, перекрывалось в Лейне отвращением к самому себе — он чувствовал, что еще немного, и он совершил бы грех, содеял бы с нею любовный акт. Содеял — очень точное слово, подумал он. В нем есть некий криминальный аспект.

Марсия повернулась, вернее, попыталась повернуться к Лейну, едва не потеряв равновесие. Она пыталась что-то сказать, она дико вращала глазами, но сквозь кляп прорывалось лишь глухое невнятное мычание.

— Заткнись! — рявкнул Лейн, снова подталкивая Марсию вперед. Она споткнулась, и лишь чудом, упав на колени, уберегла от удара лицо. Лейн снова поставил Марсию на ноги, заметив при этом, что колени у нее кровоточат. Вид крови ничуть не смягчил Лейна — наоборот, разъярил пуще прежнего.

— Смотри у меня! Хуже будет! — прорычал землянин.

Марсия снова обратила к нему умоляющий взгляд, откинула назад голову и издала странный сдавленный звук. Лицо приобрело голубоватый оттенок, а секунду спустя она уже тяжело грохнулась об пол.

Встревоженный, Лейн перевернул Марсию на спину. То был глубокий обморок, вызванный удушьем.

Землянин вытащил кляп, запустил пальцы в рот и схватился за основание языка. Тот выскальзывал, как живой.

Наконец Лейн вытащил язык наружу, вытащил из глубины глотки — заглотив его, Марсия пыталась свести счеты с жизнью.

Лейн подождал. Когда увидел, что она приходит в себя, вернул кляп на место. Завязывая узел сзади на шее, задумался — как быть дальше? Если убрать кляп, Марсия одним своим словом сможет вызвать у него новый приступ мучительной рвоты. Если оставить, снова попытается покончить с собой.

Так придется оживлять ее постоянно. И в конечном счете очередная попытка самоубийства увенчается успехом.

Единственный способ решить две эти проблемы одним махом — отрезать язык у самого основания — казался Лейну чудовищно жестоким. Ни говорить, ни задушить себя тогда она больше не сможет. Кто-то другой на его месте не стал бы колебаться ни секунды, Лейн же решиться на такое не мог, не находил в себе сил.