Александра Лаврухина - Кристалсэнд 1010.28 (СИ)

Подъезд был темным и грязным, на стенах красовались обычные для этих мест надписи, кое-где была прилеплена жвачка; вонь стояла сильная, но терпимая. Вэл чуть не вляпалась в кучу объедков (судя по запаху, далеко не только объедков, хотя огрызков, кожуры и шелухи там было больше всего), валяющуюся возле ведущей вверх лестницы. Девушка еще не успела прийти в себя от погони (пусть и короткой), а тот мужчина снова схватил ее и протолкнул в ведущую в подвал толстую металлическую дверь и с силой захлопнул ее. Лестница там была узкая и крутая, начиналась она почти сразу от порога, и Вэл чуть не упала, спасло ее лишь то, что она мертвой хваткой вцепилась в перила (тоже грязные, как и все вокруг, но за них хоть можно было держаться без омерзения); путь освещала только маленькая лампочка в самом низу. Тяжело вздохнув и собравшись с мыслями, девушка медленно и осторожно пошла вперед, вцепившись в перила и стараясь не оступиться.

Было слышно, как в подъезд вломились полицейские; судя по всему, они быстро разобрались с неизвестным благодетелем девушки, но теперь не знали, что делать и куда идти. К счастью, Вэл успела спуститься вниз до того, как закончилась драка, поэтому теперь за закрытой дверью ничто не выдавало ее присутствия; девушка обнаружила рядом с последней ступенькой лестницы очередную дверь, на этот раз — низенькую и узкую — и, уже ничего не боясь (т. к. уже нечего терять), вошла внутрь и попала в небольшую комнатку, освещенную двумя такими же маленькими лампочками, как на лестнице; вдоль стен стояли какие-то ящики, кое-где валялись тряпки и газеты; пахло сухой землей. Было прохладно, но теплее, чем на улице. На одном из ящиков стояли чьи-то резиновые сапоги, рядом с ними лежали две пачки сигарет и маленькая пустая картонная коробка с оторванной крышкой.

Девушка, все еще тяжело дыша, сначала ненадолго присела на пол, чтобы хоть немного отдохнуть, а потом, поразмыслив, решила повнимательнее осмотреть комнату, но больше ничего интересного не нашла, кроме того, что на некоторых ящиках были написаны какие-то иероглифы. Сами ящики были тяжелые; девушка смогла только немножко сдвинуть с места пару из них. Затем Вэл решила повнимательнее рассмотреть пол — из старых досок, покрытых тонким слоем песка и сухой земли, и стены — они были светло-серые с желтоватыми, коричневыми и темно-серыми пятнами, кое-где в углах висели клочья паутины. Правда, на одной из стен рядом с самым большим ящиком висела прилепленная скотчем маленькая бумажка опять же с иероглифами; единственным словом, написанным «нормальными буквами», было некое Aetronics, выделенное жирным шрифтом и вдобавок еще дважды подчеркнутое, но оно Вэл совершенно ни о чем не говорило. Девушка решила еще походить по комнате, по второму раза рассматривая все вокруг; на этот раз она нашла какую-то исписанную иероглифами довольно толстую тетрадь, валяющуюся в проеме между двумя небольшими ящиками, стоящими на другом ящике, более длинном, но довольно низком. Латиницей в тетради были написаны только два слова — уже знакомое Aetronics и AERIX. Еще в тетради были какие-то диаграммы и таблицы, но Вэл не стала их рассматривать и положила тетрадь туда, откуда взяла, но из нее вдруг выпало длинное черное перо; его внешний вид, естественно, тоже ни о чем не сказал девушке, поэтому она просто засунула его обратно в тетрадь. Еще между двумя ящиками девушка нашла ножик с щербатым лезвием и начавшую ржаветь крышку от консервной банки. Валяющиеся на полу газеты оказались тоже с иероглифами; Вэл даже не стала их смотреть, но из одной из них выпал маленький календарик на 2014 год с изображением букета белых лилий, а из другой газеты выпал чистый, но порванный листок бумаги. Под лежащей на полу коричневой курткой лежала открытая и почти полная пачка зачерствевшего печенья, а в кармане куртки обнаружилась маленькая пустая пластиковая бутылочка без крышки и с неаккуратно сорванной этикеткой — на следы клея успел приклеиться всякий мусор. Чуть поодаль валялась старая измочаленная веревка, к одному из концов которой был привязан небольшой металлический крюк.

«И куда это меня посадили… вообще ничего не понимаю. С другой стороны, лучше уж здесь сидеть, чем… хотя… кто знает, зачем меня сюда отправили; может быть, это был чей-то особо хитрый план, и эта комната — своего рода временный изолятор для таких, как я. Хм… что-то я расфантазировалась. Надо бы еще осмотреться — может, найду что-нибудь интересное»

Внезапно Вэл почувствовала странную слабость и, словно подкошенная, рухнула на пол, чуть не ударившись головой об один из ящиков.

Центральная часть Кристалсэнда.

Кристина шла на работу в свое кафе. На сегодня обещали ясную и теплую для этого месяца погоду, но пока что было пасмурно и прохладно (хорошо, что хотя бы дождя не было, который уже успел надоесть всем).

Рядом со входом в кафе лежала черная бродячая собака; увидев Кристину, она не двинулась с места, только повернула голову в ее сторону. Лежала она не вплотную к двери и не мешала проходу. Однако появление собаки в центре города удивило девушку — постоянно проводились операции по отлову бродячих животных (последняя — всего две недели назад), особенно собак, которые часто бросались на прохожих, а кафе находилось совсем не на отшибе, так что непонятно, откуда эта собака здесь взялась. Что странно — выглядела она ухоженной, сытой и чистой, можно было принять ее за потерявшуюся; для полноты картины разве что только ошейника у нее не было. Но Кристина не стала заморачиваться на эту тему и просто вошла внутрь. Готовясь к новому рабочему дню, она включила телевизор, но в новостях ничего интересного не было; это было странно, потому что обычно по понедельникам передавали отчеты главы ICTEC и прочих организаций из этого ряда о борьбе с «террористами»; на первый взгляд, это может показаться пустой болтовней, однако Кристина умела слушать, точнее, Слушать — именно так, с большой буквы; она умела видеть во всем скрытый смысл, причем это был не какой-нибудь «синдром поиска глубокого смысла» — по построению фраз и поведению говорящего она могла понять, что на самом деле имеется в виду. На вопрос, где она такому научилась, она лишь печально говорила, что это дела давно минувших дней и что она не хочет лишний раз ворошить прошлое… Кристина уже привыкла к еженедельной пафосной болтовне Ричардса и компании и была немало удивлена, не встретив ни одного упоминания ICTEC или «террористов» в утреннем выпуске новостей.

Через минут десять пришли двое помощниц Кристины, спокойная и серьезная блондинка Мэри и рыжеволосая хохотушка Фрэн; работали они до двух, затем приходили две другие девушки. Первая постоянно зевала, а вторая была очень возбуждена, но невнимательна; на вопрос, что с ней, она лучезарно улыбалась и таинственно говорила, что сегодня великий день; Мэри предположила, что речь идет об очередном бойфренде, но Фрэн отмахнулась и сказала, что дело совсем в другом, а догадка Мэри слишком примитивна. Кристина смотрела на девушек и усмехнулась.