Всеслав Соло - Астральное тело

Астральный мир теперь для меня был такой же реальностью, как раньше являлся незыблемостью и несокрушимостью мир земли. Если прежде я тяжело искал выхода в Астрал, специально упражнялся в этом, вел особенный образ жизни моих чувств и мыслей, образов, и Астрал мне казался диковинкой, восторженно-сияющей новью впереди, в приближении своем: мечталось, воспитывалось астральное пространство, нарабатывалось во мне; то ныне я начинал забывать — что такое земной мир, неповторимости которого и прочности мне так не хватало!

Я усердно искал выхода, но теперь из Астрала в земной мир! Пока мне это не удавалось, да я еще и не знал, как это сделать, — надо было научиться!

Несостоятельность всех моих попыток вернуться в свое земное тело обнажилась до отвращения от этого действа и дошла до того, что я уже и не помышлял больше вернуться к этим опытам не иначе как через победу над коллективной волей астральной шайки Остапа Моисеевича, — ревностного обладателя, служителя темных сил.

Эта шайка являлась реальной силой, и я нуждался в обладании правом на эту силу.

Астральная шайка сделала своеобразную надпись на «заборе», и я поверил в нее и подчинился своему заключению в астральном мире добровольно: вне камеры и связанных рук.

Выходило, что Остап Моисеевич был не только начальником ОВД моего района, но и, в каком-то земном смысле, своеобразным начальником ОВД определенного астрального подплана.

Ну да мне от понимания этого не приходилось легче воспринимать свое заключение в Астрале. Своею легкостью и доступностью, но и определенным подчинением и зависимостью от меня, мое астральное тело утомило меня.

Господи! Вот что значит пребывать без остатка в мире своей веры и воли!

Казалось бы: как легко — не поверь только в приговор астральной шайки — и все! И ты снова дома, в земном теле!

Нет!.. Подобного случиться не могло!

Я находился не просто в астральном мире, а прежде всего в мире своей веры, и в какой-то усеченной степени воли!

Здесь хотел бы я сразу же оговориться, что в Астрале чувства и страсти человека просачиваются на первый план, воля человека целиком зависит от владения своими страстями и чувствами. К примеру: если в земной жизни человек чем-то неистово бесконтрольно увлекался, услаждался, полностью подчинялся этому увлечению, страсти своей, то в астральном мире он будет то и дело нянчиться с этим пороком, и воля его будет усечена этим.

Я находился в мире своей веры. Я не мог не поверить в приговор, ведь если бы я это смог, то, прежде всего, я никогда бы не вышел в Астрал! Ибо, не поверить в приговор и одновременно находиться в Астрале означало бы не что иное, в качестве примера земного, как то, что я находился бы среди, скажем, своих друзей и громогласно утверждал бы свое телесное неприсутствие! И если бы меня начали в тот момент пинать, то мне бы пришлось либо поверить в свое физическое присутствие, либо не поверить, но физически все равно присутствовать и получать самые настоящие побои, с синяками и ссадинами! Мир нашей веры, каким бы он ни являлся, существует, когда он уже открыт нами, автоматически живет, начинает жить независимо от нас, и уничтожить его, разрушить, не поверить в него: громаднейшая и практически неосуществимая участь! Такое подвластно только высшим существам или богам!

Здесь удивительный парадокс! Пословица, говорящая о том, что легче разрушить, чем построить, — превращается в пылинку на дороге, вообразившую себя камнем! Построить мир своей веры тяжело, но все-таки легче, чем разрушить его основы! Мир настоящей веры — нерушим! А уж тем более дважды нерушим — мир веры коллективной!

Астрал — это обнавленный пример, по крайней мере для меня, пример придуманности, коллективного построения веры до незыблемой реальности, каковым является когда-то такой доступный и мне мир физических форм.

Но у меня еще была надежда созерцать и частично или временно обладать восприятием земного мира, но эта возможность лежала через преодоление брезгливости присутствия в чужих земных телах! Мало того, — эта возможность, кроме брезгливости, вызывала во мне чувство преступности! Ведь завладевать чужим телом, хотя бы и частично, — означало держать на устрашимо-волевом или соблазнительном прицеле испуганную или наслаждающуюся брошенной «костью» для отвлечения внимания сущность, хозяина данного тела!

Я видел, странствуя в Астрале, как многие подлые сущности его причудливых просторов воображения, другими словами — астральные жители, в особенности жители низшего подплана Астрала, — прямо-таки следили и выслеживали, поджидали и вкрадчиво, исподтишка, а то и нагло, бесцеремонно впивались, внедрялись в чужие, увлеченные страстями тела и вытворяли такие разбойничества, так уж ненасытно упивались вкусом чужого тела, что изводили его порою до полного истощения: пока оно не падало замертво наземь — не оставляли его!

А всему виною безвольные медитации, усердно-доверчивые гадания, многострадальные в таинственности спиритические сеансы и прочая чертовщина!

Люди, там, на земле, и не догадываются даже, насколько они легко доступны через все вышеперечисленное оболванивание себя, доступны одержанию, ношению в себе других астральных сущностей, которые либо исподволь мешают жить, подобно духовным червям, хозяину тела, разлагают его, либо сами владеют предоставившимся телом и сводят хозяина с ума, или же одержимо тащат его тело по пути той страсти, которая приятна им самим, а не хозяину! Вот почему так часто алкоголик или еще какой-либо чем-то одержиый человек раскаивается в минуты прозрения, сквозь пелену захвативших его тело астральных жителей. Но вскоре снова отдается их яростному правлению!

Как же уместна здесь та пословица, которая говорит: «Семь раз отмерь, а один раз отрежь»!

И действительно, — семь раз подумай хорошенько: ты ли на самом деле хочешь задуманного, просящегося на исполнение или же этого желает вселившаяся в тебя астральная сущность. Все болезни наши тоже — одержание! Берегитесь быть одержимыми!..

И что интересно, я открыл для себя понятие ада или, по крайней мере, его элементов. Вообразить, и то будет страшно, а видеть и болезненно ощущать, как страдают те или другие астральные сущности, по разным причинам некогда расставшись со своим земным телом, умерев там, на земле, как страдают они здесь, в Астрале! С телом-то земным они расстались, а вот с воспитанной страстью своею, за свою земную жизнь воспитанной прочно и основательно, они очень и очень долго не могут, не в силах расстаться! Их астральное воображение выламывается в чудовищных муках, оно ищет прежнего земного наслаждения, но тела нет, и остается только лишь метаться от пронзительной боли желания, без надежды, и потому так часто безумно врываться в чужое тело!