Автор Неизвестен - Без названия

И моя подопечная девушка — согласилась поехать с подругой!

В результате поездки девушка сама позвонила своему возлюбленному, извинилась перед ним, трепетно объявила, что безумно любит его, и договорилась о свидании. А когда парень и девушка встретились, то девушка рассказала, как ездила к гадалке и та открыла ей сокровенное таинство, когда речь зашла о парне.

«Только он будет твои мужем, и больше никто другой! — сказала гадалка. — Вот попомнишь мои слова! Он — твоя судьба! Выйдешь за него замуж и ко мне еще с конфетами придешь! Сама потом удивишься!..»

Вот так прозвучало мое ответное заклятие в противовес астральной воле художника. Я победил его воображение, а это означало, что и первая, крохотная доля астральной воли Магистра была усечена мною, теперь ею владел я!..

И еще, что тоже являлось немаловажным обстоятельством, теперь влюбленный парень не будет тратить свое земное время на поиски женщины, подруги, не будет мучиться от ее отсутствия, а значит — сохранит свою энергию для познания астральных тайн! А когда он окажется способным понять, кто ему помог, подал своевременно руку помощи, он обязательно поможет и мне, и это не корысть какая-то, а закон всемирного, космического равновесия! Добро возвращается!

Только зло — вечно блуждает рядом, ему всегда уходить не хочется, и оно докучает присутствием своему родителю.

Юра Божив, мой друг, уже несколько месяцев вместо меня работал директором кинотеатра. Он продолжал жить у Вики, они роднились друг с другом все ближе и ближе…

С каждым днем у них появлялись новые узелки на память о совместной жизни. Эти узелки связывали их взаимоотношения.

То в кинотеатре Вика своеобразно улыбнется, а Юра запомнит эту улыбку, то Юра подаст руку выходящей из автобуса Вике, и она не забудет неповторимую свежесть этого жеста.

А человеческая жизнь так и устроена: важно не просто жить с кем-то, когда-то и где-то, а важно… цветение жизненных узелков на память. Именно они и создают неповторимую гармонию памяти, чувств и образов человеческой жизни, вырастают на почве повседневности и превращают обыденность в цветущую поляну…

Юра все чаще, чем обычно, просиживал за чтением книг, особенно когда Вика, усталая, укладывалась вечерами спать пораньше. Сидя в соседней комнате у ночника, он находил над чем поразмышлять.

С позволения моей мамы, некоторые книги из моей библиотеки Юра взял для изучения…

Достался Боживу и мой конспект Священной Книги Тота…

Сложность эзотерических знаний, мистических наук доставляла моему другу отнюдь не измотанность и бессилие разочарований, а, скорее, укромный, рабочий кабинет в пространстве его судьбы, в котором Юра усидчиво отрабатывал навыки осознанного мышления…

Меня радовало это! Светлела моя надежда, и я все чаще навещал друга в ожидании подходящего момента…

Я отчетливо чувствовал, что Боживу самому по себе вряд ли удастся прийти к астральному сознанию, — нужен учитель. И все понятнее становилось: путеводителем друга должен стать я…

Юра уже твердо знал: Сергей Истина продолжает жить, но в более энергетически тонком мире, и ему надо помочь выбраться оттуда, но что это такое — более энергетически тонкий мир?!

Мне доставило удовольствие услышать в этот вечер свое стихотворение, прозвучавшее голосом друга у все того же ночника, в одной из Викиных комнат, прозвучавшее возле кипы книг и вороха моих бумаг, за которыми Божив засиделся и теперь.

Стихотворение было написано мною очень давно. Немного помолчав, Юра отложил только что прочитанный им листок в сторону…

Я, конечно же, мог объявиться в качестве своеобразного внутренного голоса, прозвучать в голове у друга, пообещаться таким образом и раньше, но у меня уже был опыт энергетического контакта с Игорем Золотовым, и я не хотел ошибиться еще раз.

Юра сидел в майке и трико, он увлекся рассматриванием и перечитыванием бумаг. Неожиданно, в пространственном кабинете его сознания, будто разлистнули белую страницу, пробел, ибо почувствовал Божив позади себя снежное прикосновение к своим плечам, словно и в самом деле прохладный и легкий снег прилег на его плечи. Юра даже не вздрогнул и не насторожился, напротив, казалось — он ожидал этого прикосновения…

Медленно он стал поворачивать голову назад. Его вечерние одиночества никогда еще не нарушались подобным образом. Он поворачивал голову так, с таким выражением лица, словно определенно знал, что он должен увидеть… Божив поворачивался с закрытыми глазами.

И вот…

Когда он обернулся назад и невесомо приоткрыл веки, ему пришлось туманно улыбнуться и согласиться с реалиями обманчивости.

Перед Юрой стояла Вика…

Он обезмолвленно смотрел на нее, точно определяя, кто же есть возникший человек?.. И есть ли он в действительности?.. Или это дитя, определенная метоморфоза тонкого мира, которая теперь явилась перед ним в облике любимого человека — не испугать…

— Ты кто? — спокойно спросил Юра.

— Юрочка… — настороженно прошептала Вика и обняла его своими прохладными руками. — Ты совсем растерялся в этих бумагах и книгах… Мне холодно, я почему-то замерзла…

— Что? — отрешенно переспросил Юра. — Замерзла?.. Разве призраки могут…

— Юрочка, не надо больше этим заниматься, я прошу тебя, оставь, возвратись хотя бы ты! — выкрикнула последние слова растерянная Вика.

— Вика, — будто позвал свою подругу Божив. — Не пугайся меня.

— Ну да! Как же я могу не волноваться, если ты уже заговариваться начинаешь, близких, — Вика всхлипнула, — не узнаешь…

— Ну что ты, хорошая, что ты говоришь… — зауспокаивал Юра свою любимую. — Мне нельзя поступить иначе или ты не… — Божив помолчал несколько мгновений, — не любила Сергея?.. — ропотно все-таки промолвил он, как бы к чему-то прислушиваясь…

Вика отшатнулась от Божива, насторожилась, будто ребенок, что-то натворивший, но еще не знающий: накажут ли его за это…

— Я… и сейчас… люблю… его, — надрывно и безнадежно, но с непоколебимым оттенком уверенности в голосе, уверенности в том, что она не лжет, проговорила девушка сокровенные слова, и похоже было, что эти слова всего лишь заштрихованы, некогда, случайно залиты чернилами отчаяния, но все-таки еще читаемы до сих пор трудолюбивой памятью…