Филип Фармер - Т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку

— Я не знаю, ради Бога или ради дьявола… — Кэрмоди посмотрел на часы. — Идите за мной. Вы должны кое-кого увидеть.

— Куда мы идем?

— Просто следуйте за мной, и все. Он хочет поговорить с вами, так как вы — капитан «Чайки», и вы тоже должны решать. Кроме того, я хочу, чтобы вы знали, с чем мы встретились.

— Кто это — он? Абориген Прорвы?

— Не совсем так, но он живет здесь дольше, чем любое из существ этой планеты.

Ту поправил фуражку и стряхнул пылинки с мундира. Он шагал через заросли, словно деревья были солдатами на параде, а он инспектировал их.

— Если он пробыл здесь больше чем десять тысяч лет, — проговорил капитан, непроизвольно выделяя личное местоимение, как и Кэрмоди, — значит, он прибыл сюда задолго до того, как появился английский язык, не говоря уже о его преемнике — линго. В то время по-арийски говорило лишь одно племя дикарей в Европе. Как же мы будем с ним говорить? Телепатически?

— Нет. Он научился линго у человека, выжившего при аварии «Хойла», единственного корабля, которому он позволил приземлиться.

— И где же этот парень? — поинтересовался Ту, с раздражением бросая взгляд на завывающих обезьян, сидящих на ветке над ними.

— Не мужчина, а женщина, врач. Через год после аварии она покончила жизнь самоубийством. Соорудила огромный погребальный костер и сожгла себя. От нее осталась лишь кучка пепла.

— Почему?

— Мне кажется, что это был единственный способ избежать его власти. В противном случае он мог бы поместить ее кости в желейное дерево и оживить ее.

Ту остановился:

— Мой мозг понимает ваши слова, но разум отказывается им верить. Зачем ей было убивать себя, если перед ней была, по вашим словам, вечная жизнь или, по крайней мере, ее подобие?

— Он — Отец — говорит, что она не могла вынести мысли, что навсегда останется на Прорве в компании одного человека — или гуманоида. И я понимаю, что она имела в виду. Это все равно что жить на планете, где разговаривать можно только с Богом. Ее комплекс неполноценности и одиночество одержали верх.

Внезапно Кэрмоди остановился и погрузился в собственные раздумья, склонив набок голову и полуприкрыв левый глаз.

— Гм, это странно. Он сказал, что у нас может быть та же власть, что мы можем стать подобны ему. Почему же он не научил ее? Может, не хотел делиться властью? Над этим надо подумать. Ведь он не предлагает делить владения, но лишь ищет замену. Гм. Все или ничего. Или он, или… или что?

— Что за чушь вы несете? — раздраженно гаркнул Ту.

— Может быть, вы и правы, — задумчиво заметил Кэрмоди. — Вот желейное дерево. Я надеюсь, вы не против того, чтобы заглянуть внутрь. Правда, он запретил нам, как посетителям Прорвы, проявлять любопытство; правда, эта планета может оказаться вторым Эдемом и я, как истинный сын Адама, аминь, заново переживу изгнание из рая огненным мечом. Не исключено, что в меня попадет молния за святотатство по отношению к местному божеству. Тем не менее я думаю, что, если мы покопаемся в этом дупле, выгода будет больше, чем прибыль у дантиста с одного «дупла». Что скажете, капитан? Ведь последствия могут оказаться плачевными.

— Если вы имеете в виду, что я трушу, то могли бы и помолчать, — проворчал Ту. — Я никогда не позволю себе быть малодушнее священника. Вперед. Я поддержу вас в чем угодно.

— Ах, — вскричал Кэрмоди, решительно направляясь к красному дереву, — вы ведь еще не встречались с Отцом Прорвы. Дело не в том, чтобы поддерживать меня, вы мало что сможете сделать, если нас накроют. От вас мне нужна моральная поддержка; стыд перед вами не позволит мне бежать как кролику, если он поймает меня на месте преступления.

Одной рукой священник достал из кармана пузырек, а в другую взял фонарик, посветив им в темное дупло. Капитан заглядывал туда через его плечо.

— Оно трепещет, как живое, — тихо произнес капитан.

— А также тихонько жужжит. Если прикоснуться рукой к его поверхности, можно ощутить вибрацию.

— А что это белеет там, внутри? Кости?

— Да, заметьте, дупло очень глубокое. Должно быть, уходит под землю. Видите темный силуэт в углу? По-моему, какая-то антилопа. Мне кажется, что плоть как бы наращивается слоями, начиная с костей; наружный слой мускулов и шкура еще не восстановлены.

Священник наполнил пузырек желе и положил его обратно в карман. Не отходя от дупла, он продолжал водить лучом фонарика по поверхности желе.

— Это вещество заставляет сходить с ума счетчики Гейгера. Кроме того, оно излучает электромагнитные волны. Я думаю, волны от желе заглушили все наши передатчики, вывели из строя оружие и сыграли злую шутку с кораблеискателями. Да вы только посмотрите сюда! Видите, тело покрылось сетью белых нитей. Разве они не напоминают нервы?

Прежде чем Кэрмоди успел его остановить, капитан наклонился и зачерпнул пригоршню трепещущего желе.

— А знаете, где-то я это уже видел. Это вещество напоминает мне белковые транзисторы, используемые в трансляторе.

Кэрмоди нахмурился:

— Ведь они единственная органическая часть транслятора? Мне кажется, я где-то читал, что без этих транзисторов транслятор будет не в состоянии вывести корабль в гиперпространство.

— Механические транзисторы тоже способны на это, — поправил его Ту, — но они заняли бы столько же места, сколько и сам корабль. Белковые же транзисторы требуют куда меньше места: все транзисторы «Чайки» запросто может поднять один человек. На самом деле эта часть транслятора не только ряд транзисторов, но и банк памяти: в его функции входит «помнить» нормальное пространство. Оно должно сохранять представление о нормальном, так сказать, «горизонтальном» пространстве, чтобы отличить его от «перпендикулярного» гиперпространства. В то время как одна часть транслятора, как говорится, «перекидывает» нас, протеиновая память определяет структуру нормального пространства в точке назначения с точностью до электрона. Смахивает на магию, не правда ли? Создается изображение, и вскоре вы уже перелетаете из реальности в картинку.

— И что же произошло с банком памяти?

— Ничего, что удалось бы обнаружить: приборы говорят, что он работает нормально.

— Может, сигналы не проходят. Инженер проверял сигналы записи или лишь снял показания со всего банка в целом? Весь банк может быть в порядке, хотя передача информации перекрыта.

— Это уже хозяйство инженера. Я и не подумал бы лезть в его сферу, как и он не полез бы в мою.

Кэрмоди встал:

— Я бы хотел поговорить с инженером. У меня есть своя дилетантская теория. Как и все любители, я могу оказаться слишком смел в своих предположениях по причине незнания. Если не возражаете, я сейчас не стану углубляться в детали. Особенно здесь, где и у леса могут быть уши…