Василий Криптонов - Ты можешь идти один

— Что? Это еще почему?

— Я думаю, в данной ситуации уместно говорить о шоке, вызванном резкой сменой обстановки. Из-за этого шока могут возникать небольшие провалы в памяти. Завтра я приду в себя и смогу дать подробный отчет о том, где учился ранее.

Тишина. Все пытались осмыслить слова Бори. Нелегкая задача, ведь обычно все изъясняются куда более простыми предложениями.

— Встань! — крикнула Екатерина Михайловна.

Боря послушался.

— Характер свой мне тут показывать не надо, понятно?

— Да, понятно, — кивнул Боря.

— Не знаю, какие были порядки в твоей бывшей школе, но тут ты будешь себя вести, как полагается!

— Я прикладываю к этому все усилия.

— Ты издеваешься?

— Нет, я поддерживаю диалог…

— Это тебе не диалог! Это я тебе говорю! Ты понял?

Боря на секунду задумался и кивнул:

— Не показывать Вам мой характер, вести себя согласно установленным порядкам, не вступать в диалог. Да, я понял.

Екатерина Михайловна кипела, но продолжать прения не имело смысла. Все ее фирменные приемчики, доводящие до слез любого, словно падали в черную дыру.

— Садись!

Она сделала перекличку. Все были на месте, кроме Рыбы. Напротив его фамилии Екатерина Михайловна поставила «Н», судя по венам, взбухшим на запястье, прорезая ручкой страницу насквозь. Урок начался.

Когда отзвенел последний на сегодня звонок, я схватил Брика за руку и провел к черному ходу. Мы вышли на задний двор школы, перелезли через забор и углубились в лес, окружающий поселок. Я увидел лежащее на земле трухлявое бревно и со вздохом облегчения уселся на него. Боря сел рядом.

На улице было еще тепло. Совсем недавно закончилось лето, и солнце по-прежнему светило ярко, воздух был все еще полнился свежестью и ароматами лета. На земле валялись окурки, пустые бутылки и банки из-под пива и коктейлей. Очевидно, это бревно пользовалось популярностью. Может, не самое безопасное место, но Рыба вряд ли станет нас здесь искать.

— Теперь ты можешь ответить на мои вопросы? — спросил Брик, оглядываясь по сторонам. Я тоже покрутил головой, но не увидел ничего, достойного внимания. А Боре, кажется, был интересен каждый сучок.

— Какие вопросы? — покорился я.

— Почему мы вышли из школы не как все?

— Это из-за Рыбы.

— Мы пойдем на рыбалку?

Я засмеялся. Эта святая простота начинала меня забавлять.

— «Рыба» — это кличка. Так называют Саню Рыбина, который у тебя деньги хотел отобрать. Он сильно разозлился и я думаю, что он подстерегает нас у выхода. Потому мы и убежали.

— А что он хочет, по-твоему, сделать?

— Ну, что… Избить нас, думаю.

— Зачем?

— Что «зачем»?

— Зачем ему нас бить?

Я задумался.

— Боря, скажи, где ты жил раньше?

Он повернулся ко мне, отвлекшись от созерцания мха на северной стороне дерева. Смотрел, будто размышляя о чем-то.

— Это очень непростой вопрос, Дима. Я отвечу тебе на него позже, при одном условии.

— Каком условии?

— Ты будешь моим другом?

От этих слов я чуть не рухнул с бревна. Вот так просто взял и спросил, как в фильмах делают предложение! В моем понимании дружба должна начинаться несколько иначе. И, безусловно, никто и никогда не просит стать его другом!

— Я? Другом?

— Ну да. У меня сложная ситуация, в которой мне необходим друг. Человек, который поможет мне. Я понимаю, что дружба — это процесс взаимовыгодный. Пока я, к сожалению, не знаю, какие услуги смогу оказать тебе взамен, но, наверное, что-нибудь придумаю.

Странный это был паренек, очень странный. Но явного неприятия он во мне не вызывал. Хм, друг… надо же…

— Ладно, — улыбнулся я и протянул ему руку. — Друзья?

— Друзья! — Боря скопировал мою улыбку и ответил рукопожатием. — Итак, Дима, объясни мне, зачем этот Рыба бьет людей?

— Рыба считает себя крутым…

— Что значит, «крутым»?

— Значит, самым сильным, что ли… Он пьет, курит, общается с криминальным… миром. В общем, он считает себя выше всех. И, чтобы доказать это, он унижает людей.

Я почувствовал, что меня понесло. Чуть ли не впервые в жизни я общался с человеком, способным понять предложение, составленное более чем из трех слов.

— Видишь ли, есть общественная иерархия, включающая в себя уйму факторов. Первый фактор — возраст. Чем человек старше, тем он главнее. Другой фактор — интеллект, напрямую влияющий на образование. Человек более образованный будет главнее менее образованного. Так, люди с высшим образованием занимают руководящие посты, люди со средне-специальным работают на них, а со средним или даже без среднего — работают на самой неблагодарной работе. Так живет мир. Понимаешь?

— Разумеется, — пожал плечами Боря.

— Ну вот. А что если человек очень хочет пробиться наверх, но при этом у него не хватает ума? Он ведет себя так, как Рыба. Он бьет и унижает тех, кто слабее. Дальнейшая его жизнь — это бандитизм. Бандиты убивают и грабят, паразитируя на обществе. Вот и все.

Боря улыбнулся.

— Я понял. Сильный порабощает слабого. Этот закон действует во всей Вселенной. Ладно, оставим это. Думаю, остальное я смогу постепенно понять и сам. А теперь меня интересуют твои чувства к той девушке.

Я вздрогнул и почувствовал, как снова краснею.

— Что тебе интересно?

— Все. Это ведь любовь, так?

Я чуть не завыл в голос.

— Боря, да с какой ты планеты?

Настал черед Бори содрогнуться и выпучить на меня глаза.

— Почему ты задал такой вопрос? — пробормотал он.

— Потому что ты ведешь себя странно, не понимаешь очевидных вещей. Как будто инопланетянин, честное слово.

Боря встал с бревна, прошелся по небольшой полянке, потрогал сосну и повернулся ко мне. На его лице расцвела улыбка.

— Давай так, — сказал он. — Представь, будто я и вправду инопланетянин, и мне очень важно понять, как устроен ваш мир.

— Но на самом-то деле это не так? — с надеждой спросил я.

— Конечно, нет. Но мы же договорились, что я расскажу о себе позже. А до тех пор ты расскажи мне все, что сможешь. Меня очень интересует любовь!

Я закрыл глаза. Будь рядом со мной нормальный человек, я, может, и раскрыл бы перед ним душу. Но Боря ждал не откровений. Он жаждал информации, как одержимый биолог подстерегает очередную лягушку, готовя сачок и скальпель.

— В другой раз, — сказал я. — Когда расскажешь о себе.

Путь через лес с Борей превратился в целый поход. Он останавливался у каждого куста, поднимал с земли листья, шишки, провожал взглядом птиц. Вел себя так, будто это не он двумя часами раньше разозлил самого свирепого парня в школе.

В поселок мы вышли возле частного сектора.

— Где ты живешь? — спросил я.

— Здесь.

Он показал на ближайший частный дом, который, сколько я себя помню, стоял заброшенным.