Любен Дилов - Упущенный шанс

И больше ничто не мешало грекам открыть «золотое сечение» гармонии.

Ну и странный же мне достался компьютер — так и норовит вывернуть все наизнанку! Впрочем, очень может быть, что в этом-то и заключается подлинный принцип демифологизации, то бишь реализма.

Учили же нас в школе, что реализм не должен ограничиваться поверхностным показом, забывать о диалектической связи всего сущего, об обратной, так сказать, стороне медали. Признаться, мне даже по душе его озорная дерзость, хотя я все еще не могу избавиться от некоторых опасений уж очень легкомысленной мне кажется эта затея. Принцип работы у него такой же, как у игральных автоматов, и если верно, что в основе любого искусства лежит игра, то вовсе небесполезная, как утверждал некогда Оскар Уайльд, скорее, такая игра сродни древним ритуальным обрядам, в которых всегда отражались желания, мольбы и надежды людей, их потребность восславить кого-то или отблагодарить.

— Молодец! — говорю я ему. — Пока всё идет нормально, как заметил упавший с двадцатого этажа, пролетая мимо десятого. В истории с Кассандрой ты неплохо отразил мой взгляд на трагизм положения пророка в обществе и к тому же Приамова дщерь была всего-навсего женщиной, безуспешно пытавшейся найти спокойную гавань в бурном и враждебном ей мире. Давай, однако, кончать с бородатыми анекдотами, подобными только что пришедшему мне на ум. Поглядим лучше, как тебе удается современная тематика. Не знаю, какие сведения о сегодняшнем дне заложены в твоих запоминающих и прочих блоках, но во мне, похоже, глубже всего засела тоска по доброму, хорошему человеку. И по мере роста отчужденности тоска эта становится все сильнее и неотвязнее. Наверное, полезно написать об этом, а? Ведь искусство — это еще и способ самовыражения. Но не вздумай всучить мне этакий опус в духе фрейдизма, понял? Я не причисляю себя к его поклонникам.

Впрочем, недавно мне рассказали то ли действительный случай, то ли анекдот. Будто однажды к Фрейду ворвался какой-то тип и с порога восторженно объявил: «Доктор, я сгораю от желания делать людям добро!» На что Фрейд, озабоченно хмуря брови, ответил: «Да, молодой человек, я сразу понял, что вы садист».

Вот так-то, дорогой компьютер, да смотри мне — без фокусов! Откуда мне знать, какими концепциями и формулировочками напичкали тебя программисты, да и вообще, кто может осмелиться утверждать, что из себя представляет хороший человек постхристианской эпохи, но, тем не менее, вокруг нас полно людей, которых с достаточными на то основаниями можно назвать хорошими. Это обыкновенные мужчины и женщины, сохранившие способность любить ближнего, жертвовать собой, те, кто не разуверились в красоте жизни и в меру сил стараются приумножать ее. Лично мне он представляется таким: простой труженик, его помыслы светлы и чисты, он восторженно и самоотверженно строит будущее.

Только героизм мне нужен не сиюминутный, поскольку героев этого типа показывать гораздо проще, к тому же мотивы их поступков зачастую противоречивы и отнюдь не бескорыстны. Не торопись начинать, я набросаю тебе сюжет.

В нашем квартале есть скверик, крохотный, какой-то кривобокий. Вот уже лет пять стоит он затоптанный, заброшенный, и мне кажется, что, собравшись вместе, мы, жители квартала, могли бы за день привести его в порядок, да беда в том, что мы так и не собрались. Нашелся, правда, некий Петр Сираков, молодой активист местной организации Отечественного фронта, и, побегав по разным учреждениям, навел в скверике порядок. Правда, потом мы снова его вытоптали, но и это не лишило парня веры в людей и в красоту. Такая вот совершенно обычная история наших дней… Теперь попробуй рассказать о ней, как говорится, своими словами. Конкретности ради и в то же время памятуя о символике красоты, давай назовем очередное сочинение

В наш век, когда потребительская стихия захлестнула даже молодежь, Петр Сираков — а ему только что исполнилось тридцать — все свободное время отдавал жителям квартала. Облагодетельствовать всех обитателей миллионного города не по силам ни одному человеку, поэтому сделанного Петром для жителей своего квартала было вполне достаточно, чтобы назвать в его честь хотя бы один из тупичков. Правда, его энергичность немного раздражала соседей, потому что, воюя за благоустройство квартала, он то и дело собирал подписи, подбивал на походы по учреждениям, писал в газеты критические заметки, но в конце концов от его сражений с бюрократами неизменно выигрывал весь квартал. И если однажды наряду с табличками «Образцовый дом» введут и таблички «Образцовый квартал», первая такая табличка должна украсить квартал Петра Сиракова.

Квартальные дела отнимали у Петра Сиракова много времени и доставляли массу хлопот. Стоял квартал на стыке двух широких бульваров, даже две трамвайные линии сливались здесь в одну, в центре его находилась просторная площадь необычной формы, окружали ее обветшалые здания, портившие вид построенного неподалеку нового жилого комплекса. Наверное, площадь эта возмущала градостроителей, поэтому, несмотря на давно завершившуюся застройку квартала, продолжала она оставаться необихоженной, шумной и замусоренной.

Угробив несколько месяцев на обивание порогов, Петр Сираков сумел добиться, чтобы на той стороне площади, что выходила к стыку бульваров, был разбит небольшой скверик. Оказавшись зажатым между площадью и улицами, получился он каким-то кривоватым — ни треугольным, ни почкообразным, но все же молодая травка, две цветочные клумбы с скамейками по обе стороны единственной аллеи несколько скрашивали первое неблагоприятное впечатление. Скамейки сразу же облюбовали пенсионеры и ребятишки из соседней гимназии, по аллее, ведущей к трамвайной остановке, засновали прохожие.

Вот эта-та аллея и стала причиной затяжного конфликта с работниками озеленительной службы — настоящей войны, полной превратностей, с коварными вылазками, войны, которую так и не удалось выиграть ни одной из воюющих сторон.

Дело в том, что озеленители, повинуясь чьему-то капризу, проложили аллею не по всей диагонали скверика, а, преломив ее в центре, вывели на середину одной из улиц. Проложи они ее по диагонали, аллея выходила бы точно на угол двух улиц. И люди, подчиняясь древнему инстинкту выбирать кратчайшие пути, немедленно в корне отвергли идею обходного пути, каким бы незначительным ни был обход. Не прошло и недели, как через клумбы пролегла хорошо протоптанная дорожка.

Чтобы наглядно продемонстрировать правоту пешеходов, Петр Сираков набросал план скверика и сделал с него несколько копий. Достаточно было взглянуть на план, чтобы убедиться: сходящие с трамвая или спешащие на трамвайную остановку жители квартала неминуемо продолжат аллею в нужном направлении.