Любен Дилов - Упущенный шанс

Этолог согласно кивнул и, воспользовавшись паузой, сказал:

— Позвольте рассказать вам одну любопытную историю, которой я собираюсь повеселить своих слушателей во время очередной лекции. Давным-давно, когда мужчины еще считались полными хозяевами в своем доме, в одном селе жил крестьянин, зверски избивавший свою жену. Однажды сосед принялся выговаривать ему: «Зачем ты бьешь ее по голове? Это опасно, ты можешь убить ее». — «А по чему ее бить?» — спросил его крестьянин. — «А ты бей ее по мягкому месту», — посоветовал сосед. — «Это еще зачем? — удивился крестьянин. — Мне ее задница хлопот не доставляет, не то что голова!» Врач громко расхохотался. Засмеялся и оператор, но как-то неуверенно и смущенно: он был молод и не очень понял, в чем соль истории.

— Как видите, проблема полов существовала и в древности, а в наше время она стоит как никогда остро, — зачем-то добавил историк торжествующим тоном.

— Ну, положим, с нашими искусственными дамами таких проблем не бывает, — сказал врач, смеясь. — Современный мужчина продолжает истово мечтать о послушной жене, хотя с каждым днем он сам становится все более послушным.

— Скажите, а почему ваше заведение носит такое, извините, претенциозное название — Дом укрепления психики.

Этолог понял, что вопрос его прозвучал слишком обидно, и поспешно добавил: — Конечно, молодежь здесь учится любви. Я и сам лет в семнадцать побывал здесь, правда, тогда здесь всё было намного примитивнее…

— Видите ли… И здесь, и в выступлениях по головидению мы стараемся убедить людей в том, что учиться любви нужно всю жизнь, а не только в молодости. Потому что это очень, очень трудное искусство, — ответил врач. Любовь должна как бы заново создавать влюбленных. Вы создаете для себя любимую женщину, а она создает из вас мужчину, которого будет любить. А это, согласитесь, уже не иллюзии…

— Ничего не выйдет, доктор! Все равно они будут жить, как кошка с собакой! — прервал его этолог, вспомнивший только что рассказанный анекдот. — Все это благие пожелания, доктор, не больше. Не мне вам объяснять, как сложна жизнь. Особенно в условиях пресловутого равноправия полов, из-за которого женщины окончательно потеряли голову и не знают, ни что делать с собой, ни что делать с мужчинами. Разве вы не заметили, что между мужчинами и женщинами углубляется непонимание, что равенство, к которому мы так стремились, оказалось противопоказано самой природе любви?

— Вот поэтому мы и учим людей, как нужно любить!

— Ну, это занятие трудное, чтобы не сказать безнадежное! Человек не робот, его не запрограммируешь на определенный тип поведения!

— Скажете тоже! — вставил оператор таким тоном, что стало понятно, с каким трудом он удерживался, чтобы не вмешиваться в разговор. — Как только мы сообщим по головидению, что в этом сезоне будет мода на таких-то и таких-то, все бросаются заказывать себе таких-то и таких-то. И это прекрасно, доложу я вам! Ведь раньше что получалось? Каждый заказывал по своему усмотрению, разные извращенные типы обращались с нашими искусственными дамами садистски. Сейчас стало гораздо спокойнее. Вот дали объявление, что в этом сезоне спрос на кисейных барышень, и все заказывают кисейных барышень. Составляешь одну программу, моделируешь ямочки, родинки, суешь цветок в руку, вводишь в память пару стишков — и отправляй на адрес!

Этолог понял, что этого человека он будет ненавидеть до конца дней своих. Как бы желая оправдаться, он возразил:

— Но я-то не заказывал кисейную барышню.

— И тем не менее вы ее получили, верно?! — торжествующе воскликнул оператор. — И не вернули ее, вам с ней было хорошо, верно я говорю?!

— Ну-ну, — предостерегающе пробормотал врач, хотя по глазам его было видно — он доволен, что чопорный историк получит урок, пусть и преподанный не совсем учтиво.

— Жалоб мы не получаем, — продолжал оператор. — Это и доктор вам подтвердит. Ни одной жалобы с тех пор, как мы сообщаем о модных тенденциях. Раньше бывало, приходили с придирками: мол, это ему не так, то не так, это не совсем то, что я хотел. Ну, с такими просто. Расспросишь его поподробнее, он и поймет, что сам не знает, чего хочет.

Только недавно рухнула его иллюзия о Миранде, теперь рушилось его представление о самом себе. Значит, во всем этом вульгарном представлении с родинками, ямочками и сорванк, ш цветком, представлении, вызвавшем в его душе раздражение и одновременно восторг, повинен он и только он сам! Казалось, в нем сломалась какая-то пружина. Перед его мысленным взором предстали все женщины, которых он когда-то любил и с которыми расстался без сожаления, предстали обе Миранды, предстала полногрудая северная королева, бесцеремонно расталкивающая всех остальных, чтобы вытолкнуть на передний план улыбающуюся, с ямочками на щеках Лизу с восьмидесятого этажа, и ему стало не по себе. Если бы не этот невежа-оператор, он наверняка не постыдился бы спросить сексопсихолога: неужели это нормально — любить одну женщину, мечтать о другой, ничуть не похожей на ту, что любишь, и в то же время сломя голову мчаться, чтобы удержать третью, и при этом подозревать в себе готовность лечь с первой встречной? Или, может, это только у него такая путаница в голове, может, это возрастное? А может, у него уже были подобные пациенты, и это не столь уж редкое явление? И сколько должно пройти веков, прежде чем человек сумеет разобраться в своих чувствах?

Но оператор смотрел на него так, словно подозревал в нем сутягу, пришедшего с жалобой, и, похоже, готовился к отпору: не вздумай, мол, предъявлять претензии, посмотри-ка лучше, на кого ты похож…

Он подумал, что единственный для него выход-это обратить всё в шутку, но, подавленный накатившей на него тоской, он смог выдавить из себя лишь жалкое подобие улыбки. С усилием поднявшись с дивана, он сказал: — Должен признать, вы умело ведете дело. Воздействовать на одного человека действительно труднее, чем на толпу.

— Старая загадка моды, — улыбаясь, подтвердил врач. — И рекламы тоже.

— Кстати, а какая мода будет в следующем сезоне, если не тайна? спросил он, протягивая ему руку на прощанье и задавая этот вопрос лишь для того, чтобы его уход выглядел как можно достойнее.

— От вас у меня не может быть секретов, но дело в том, что мы сами еще не знаем этого. Мода ведь во многом зависит от изучения спроса, а у нас еще не обработаны данные социологических опросов. Лично мне кажется, что мода на романтичность сохранится и в следующем сезоне. Потребность в нежности и красоте остается устойчивой.

— Насколько мне известно, у вас есть специальный отдел, обслуживающий женщин? А они в чем нуждаются? Точнее, что вы им предлагаете?

— Я работаю в этом отделе, в женском свои специалисты. Думаю, женщинам нужно то же, что и мужчинам. Наверное, и они сыты по горло пресловутым равноправием…