Брендон Сандерсон - Легион

— Можешь, — ответил он. — У них есть гранаты. Видел на ремнях у солдат? Если кто-то из них сообразит бросить одну в лестничный пролет — Монике конец. Она погибнет.

Нельзя допустить, чтобы камера досталась им — такая мощь в руках этих людей…

Моника закричала.

— Она ранена! — крикнула Айви.

Я выбрался из-за ящиков и бросился к убитому солдату, который лежал в центре комнаты. Рядом валялся его пистолет. Салик заметил, что я пытаюсь до него добраться, и прицелился в меня. Руки мои тряслись мелкой дрожью.

Ничего не получится! У меня не выйдет! Это невозможно.

Я сейчас умру.

— Не волнуйся, пацан, — сказал Джей Си, беря меня за запястье. — Я все сделаю сам.

Он повел мою руку в сторону, и я выстрелил почти не глядя. Затем он перевел ствол еще несколько раз, делая короткие паузы, чтобы я успевал нажать на спусковой крючок. За секунду все было кончено.

Все вооруженные люди были мертвы. В комнате повисла полная тишина. Джей Си отпустил мою руку, которая безвольно повисла, словно налитая свинцом.

— Мы сделали это? — спросил я, глядя на убитых.

— Черт, — сказала Айви, убрав руки от ушей. — Я знала, что все-таки есть смысл таскать тебя с собой, Джей Си.

— Следи за языком, Айви, — сказал он, улыбаясь.

Я бросил пистолет, вероятно, не самое умное, что я когда-либо делал, но, опять-таки, я не вполне соображал. Я метнулся к Разону. Пульса не было. Я закрыл ему глаза, но оставил улыбку на его губах.

Получилось так, как он и хотел. Он действительно предпочел умереть, чем под пытками выдать им свои секреты. Я вздохнул, затем, проверяя кое-какие догадки, сунул руку ему в карман.

Что-то укололо мне палец. Вынув руку, я увидел на ней кровь.

— Что за?..

Этого я не ожидал.

— Лидс? — услышал я голос Моники. Подняв голову, я увидел, что она стоит в дверях, придерживая окровавленную руку. — Это ты сделал?

— Это Джей Си, — ответил я.

— Твоя галлюцинация? Перестреляла этих людей?

— Да. Нет. Я…

Я не был уверен. Поднявшись, я подошел к Салику, застреленному точным попаданием в лоб, наклонился и подобрал камеру. Затем, стоя спиной к Монике, открутил одну деталь.

— Оу… Мистер Стив? — сказала Калиани, на что-то указывая. — По-моему вон тот еще жив. О боже!

Я глянул в ту сторону. Один из застреленных мною охранников перевернулся, что-то сжимая в окровавленной руке.

Граната.

— Бежим! — крикнул я Монике, хватая ее за руку и бросаясь вон из комнаты.

И тут меня накрыло взрывной волной.

Ровно месяц спустя я сидел в своем особняке и пил лимонад. Спина еще болела, но раны от осколков уже заживали. Все обошлось.

Гипс на руке Моники, похоже, не очень ее беспокоил. Она сидела с чашкой на том же месте, что и в день нашего первого знакомства.

Сегодняшнее ее предложение было неожиданным.

— Боюсь, — сказал я, — вы обратились не к тому человеку. Я вынужден отказаться.

— Понимаю, — ответила Моника.

— А она неплохо скрывает свое раздражение, — изрек Джи Си, прислонившись к стене. — Уже получается лучше.

— Если вы посмотрите на камеру… — сказала Моника.

— Когда я видел ее в последний раз, она была разбита как минимум на шестнадцать частей, — заметил я. — С ней уже ничего не сделаешь.

Она посмотрела на меня прищурившись. Моника все еще подозревала, что во время взрыва я намеренно уронил камеру. Ситуацию усложняло еще и то, что в последующем за взрывом пожаре, охватившем здание, тело Разона обгорело до неузнаваемости. Огонь уничтожил все, что при нем было — все секреты, которые могли объяснить, как на самом деле работает камера.

— Признаюсь, — продолжил я, подавшись вперед, — меня как-то совсем не жаль узнать, что вы не можете ее починить. Я не уверен, что мир готов принять информацию, которую она может открыть. «Или, по крайней мере, я не уверен, что мир готов к тому, что эту информацию будут контролировать люди, подобные вам».

— Но…

— Моника, я не знаю, что я могу сделать такого, чего не могут ваши инженеры. Давайте просто признаем факт, что со смертью Разона его технология утеряна. Если только его работа не была мистификацией. Честно говоря, я все более склоняюсь к мысли, что это именно тот случай. Разона пытали так усердно, что простой ученый не смог бы вынести подобного и не выдать террористам все, что они хотели. Он ничего им не открыл, потому что просто не мог. Потому что все это было обманом.

Она вздохнула и встала:

— Вы отказываетесь от могущества, мистер Лидс.

— Моя дорогая, — ответил я, тоже поднимаясь. — вам ли не знать, что я им уже обладал. И променял его на заурядность и немного здравого смысла.

— Думаю, вам следует вернуть свое могущество, — ответила она. — Потому что я не уверена, что нахожу в вас упомянутые качества, — она достала что-то из кармана и бросила на стол. Большой конверт.

— И что это? — спросил я, принимая его.

— В камере мы обнаружили пленку, — сообщила она в ответ. — Восстановить удалось только один кадр.

Я на мгновение замер, затем вынул фотографию из конверта. Черно-белая, как и остальные. На ней бородатый человек в хитоне сидел на чем-то, чего не было видно. Лицо его было поразительно. Не сам его облик, а то, что он смотрел прямо в объектив. В объектив камеры, которой там не должно было быть еще две тысячи лет.

— Мы считаем, что на фотографии Вход Господень в Иерусалим, — продолжила она. — По крайней мере, на заднем плане что-то похожее на Золотые Врата. Точнее сказать сложно.

— Боже мой, — прошептала Айви, подходя ко мне.

Эти глаза… Я всматривался в снимок. Эти глаза!

— Эй, я думал, мы не поминаем имя Господа всуе, — окликнул Айви Джей Си.

— Я и не поминаю, — промолвила она, благоговейно прикасаясь к фотографии. — Я просто констатирую факт. На фотографии — Он!

— Этот снимок, к сожалению, совершенно бесполезен, — сказала Моника. — Нет никакого способа доказать кто на фотографии. Даже если бы нам это удалось, это никоим образом не может ни доказать, ни разоблачить христианство. Фотография сделана до того, как Его убили. Из всех снимков, которые сделал Разон… — она покачала головой.

— Это не меняет моего мнение, — ответил я, пряча фотографию обратно в конверт.

— Я и не думала, что изменит, — проговорила Моника. — Считайте это платой.

— Я не так много сделал.

— Как и мы для вас, — промолвила она, выходя из комнаты. — Доброго вам вечера, мистер Лидс.

Я погладил конверт, слушая, как Уилсон провожает Монику и закрывает дверь. Оставив Айви и Джей Си спорить, кто из них что поминает всуе, я направился к главному входу и поднялся по лестнице. Я брел по ней, держась за перила, пока не добрался до верхнего этажа.

Мой кабинет располагался в конце коридора. Разгоняя ночные тени, на столе горела одинокая лампа. Я подошел к столу и сел. Рядом, на одном из еще двух стульев, сидел Тобиас.