Артем Желтов - «Если», 2015 № 03

/фантастика

/информационные технологии

/искусственный интеллект

Майер Вандербринк провел гостиничной карточкой над пластиной дверного замка. Он распахнул дверь и придерживал ее, пока Диана протискивалась мимо с коробкой школьных альбомов и старых фотографий Джимми в руках.

Диана поставила коробку на кофейный столик. Майер плюхнулся на кровать и расположился там, подоткнув под спину подушки и закинув руки за голову.

— И их осталось двое.

Лицо Майера скривилось в полуулыбке, а из горла вырвался тихий смешок.

— Звучит как в старом романе Агаты Кристи.

— О чем и речь, — отозвалась Диана.

Она присела на край кровати.

— Это была шутка. И все же организацией похорон в одиночку заниматься не стоит.

— Ты все сделала для Кристины, — пожал плечами Майер, — Будет справедливо, если я займусь Джимми.

Диана бросила взгляд на коробку.

— Меня уже тошнит хоронить сестер и братьев.

— Расскажи об этом нашей ДНК, — ответил Майер.

Голос у него звучал устало, но лицо оставалось спокойным и неподвижным, как маска. Помолчав, он добавил:

— Я закончил Стринга. Финальную версию. Пофиксил все найденные тобой баги. Он готов.

— Ты уверен?

— Конечно, я уверен, — фыркнул Майер. — Я нарушил все законы конструирования ИИ. Я впихнул туда инструкции по включению и отключению, но то, что осталось после этого, — всего лишь десятки тысяч «если — то». И по большей части они только создают новые «если — то». В моей лабе сказали, что это слепленная на скорую руку фигня, и предложили начать все заново.

— А он будет работать?

— Понятия не имею. И понятия не имею, на что это в результате будет похоже.

— Тебе нужно больше времени?

— На тестирование? Разумеется. Но старая поговорка гласит, что рано или поздно придется пристрелить инженера и запустить проклятую хрень в производство, — ухмыльнулся Майер, — По-моему, пришло время пристрелить инженера. Я не успеваю.

Диана некоторое время пристально смотрела на него, а затем ее глаза расширились.

— Тебе снова делали ангиограмму.

Это было утверждение, а не вопрос.

— Сколько? И какого размера?

Майер подумал было солгать, но какой смысл?

— У нас есть мы, — с яростью отчаяния произнес он и, протянув руку, крепко сжал ладонь Дианы. — Мы — младшие. Мы никогда не сдадимся.

— Сколько? И какого размера? Что показала ангиограмма?

Майер выпустил ее руку и сел прямо.

— По меньшей мере пять аневризм в префронтальной коре и мозжечковых миндалинах. Две диаметром в три сантиметра, одна — четыре. Могут быть еще, но врачи перестали вводить краситель. От него у меня всегда подскакивает кровяное давление, и они не хотели рисковать.

— Черт! — выругалась Диана.

Она протерла глаза, плотно зажмурилась, а затем снова взглянула на Майера.

— Ты должен идти первым.

— У тебя повреждений больше, — покачал головой Майер. — И твои аневризмы больше по размеру. Тебе уже назначена операция. К тому же разве старшие сестры не должны быть первыми? Чтобы защищать младших братишек? Папа и мама всегда так говорили.

— Я не могу…

— Оно готово? — перебил ее Майер.

Диана замолчала. Ей вспомнился ожидавший в лаборатории имплант, обвитый миллиардами тончайших нановолокон.

— Понятия не имею, — честно ответила она.

— Я могу загрузить в него Стринга?

— Да. Я встроила в него память, и волокна росли последние два месяца. Я подготовила его настолько, насколько смогла. Теперь твоя очередь.

— Он будет работать?

Диана в замешательстве опустила взгляд на свои руки.

— В компьютерных симуляциях он работает. Когда в лаборатории я скармливаю ему кровь, имплант отращивает волокно, и оно проникает в клетку, — медленно проговорила сестра. — В мышах волокна способны манипулировать клетками и возвращать их в нормальное состояние. Так что да, имплант будет работать. Я так думаю. В симуляциях, в лаборатории и в мышах.

Если я его контролирую и даю ему точные указания, что делать.

— Но клетка в симуляторе, — продолжила она, вновь глядя на Майера, — или в лаборатории, или в мышке — это не клетка в человеческом теле. И когда я даю импланту указания, контролирую его из лаборатории — это не то же самое, что управляющий им искусственный интеллект.

— Есть два способа узнать, сработает он или нет, — сказал Майер, опять откинувшись на подушки, — Мы можем следовать правилам. Оформить патент на Стринга и имплант и ждать долгие годы, пока его будут тестировать, испытывать, оформлять и валидировать.

— Поздравляю, — едко откликнулась Диана, — Нам либо дадут добро, либо нет. В любом случае это будет посмертно.

— Или пойдем другим путем, — невозмутимо продолжил Майер. — Плюнем на правительство. Возьмем деньги Джимми и сделаем все сами. Для себя.

Диана покачала головой и улыбнулась.

— Ты понимаешь, что это абсолютно незаконно?

Майер улыбнулся ей в ответ, тряхнул головой и негромко рассмеялся.

— Что тут такого смешного? — сердито спросила Диана.

— А что они сделают, если поймают нас? Швырнут в тюрьму? Черт, да мы в любом случае покойники. Может, даже не доживем до приговора.

Диана тоже рассмеялась.

— Лучшая новость за много лет заключается в том, — продолжил Майер, коснувшись своей головы и груди, — что наши клетки ни черта не стоят. Они слабые, они отслаиваются, и они убивают меня. Пускай тебе удалось доказать только то, что ты способна вылечить мышь, для меня это все равно лучше, чем ничего. Намного лучше тех цифр, что у меня на руках сейчас. В конце концов, кто-то же должен выиграть в лотерею?

Диана моргнула, скрывая слезы, и улыбнулась ему.

— Ты же понимаешь, что у меня готов только один пробный имплант? Шарашка в Джакарте работает над вторым, но пройдут месяцы, прежде чем они закончат.

Майер отмахнулся от предупреждения.

— Давай разберемся с тобой, — сказал он. — А потом будем думать об Индонезии. Я уже устал устраивать похороны.

— Ты настоящая заноза в заднице, ты в курсе? — с любовью заметила сестра и махнула в сторону коробки. — Давай разберемся с барахлом Джимми позже. У нас есть дела.

Доктор Мастрацци сняла последнюю повязку и шагнула в сторону. Взглянув на свою работу, она удовлетворенно кивнула и протянула Диане зеркало. Диана взяла его и повернула так, чтобы четко видеть отражение.

Новый шрам от трубки эндоскопа сбоку на шее был тонким, узким и почти терялся в сплетении старых рубцов. Диана попыталась соотнести ветви этого леса с перенесенными операциями, но их было слишком много.

— Я сделала все, что могла, — извиняющимся тоном произнесла Мастрацци.

Она была высокой и спортивной, в ее длинных пальцах — пальцах хирурга — не осталось и следа напряжения. Диана кивнула и повернула голову, чтобы еще раз взглянуть на шрам.