Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Том 9

Заметив, что Страйд, Крук и Келли чувствуют себя не в своей тарелке, Hyp подошел к ним и быстро их развеселил. Он одинаково свободно держался со сливками общества и его низами, с образованными людьми и необразованными, богатыми и бедными, быстро вписываясь в любую компанию и нигде не теряя достоинства. Через некоторое время к ним присоединились Афра Бен с Фрайгейтом, и Hyp оставил своих подопечных, остановившись в конце концов возле Галла. Бертону стало любопытно, и он подошел к ним поближе.

Галл рассказывал Нуру о Лоренцо Доу — человеке, который обратил доктора в свою веру. Доу родился в Ковентри, округ Толланд, штат Коннектикут, в 1777 году. Обладавший богатым воображением, впечатлительный мальчик, увидав однажды ангела — по крайней мере, так он утверждал, — сделался набожным не по годам. В юности он стал странствующим священником, связанным, правда не очень тесно, с методистской церковью. Он был самым активным и известным из всех раннеамериканских миссионеров. Его знали повсюду — от штата Мэн до Южной Каролины и от Нью-Йорка до пустынных берегов Миссисипи. Прослышав о том, что где-то живет хотя бы горстка людей, он отправлялся в путь на лодке, в повозке, верхом или пешком и произносил им свои эксцентричные и бессвязные проповеди.

Когда его воскресили из мертвых в Мире Реки, он был удивлен, однако не слишком. «Кое в чем я ошибался, — заявил он своим воскресителям, — но в основном был прав».

Доу не сомневался, что ангел, виденный им в детстве, был одним из создателей Мира Реки — мира, представляющего собой этап, пройдя который достойные могли продолжить свою жизнь в лучшем мире. Как и шансеры, он верил, что все должны стремиться к моральному и духовному самоусовершенствованию. Но, в отличие от шансеров, Доу не верил, что конечной целью является растворение в божественной сущности. Нет, эта Река — нечто вроде чистилища, в котором Бог и его ангелы дают людям еще один шанс.

Те, в ком свершится великая духовная перемена, перейдут в другой мир, где их воскресят опять. Неудачники же умрут здесь, навсегда обратившись в прах.

— Встречал я ваших ангелов, — сказал Бертон. — Они всего лишь мужчины и женщины. Кстати, все они, кроме одного, родились на Земле и умерли там детьми. Монат — единственное исключение. Негуманоид внеземного происхождения, он возглавлял весь этот проект. Оглянитесь вокруг — разве наша башня похожа на ангельское сооружение?

— Безусловно, похожа, — ответил Галл. — Этот Лога, о котором вы говорите, он… Он, должно быть, падший ангел.

— Вы просто спятили, приятель, — заявил Бертон и отошел.

— Этот человек воскресит массу своих единоверцев, — сказала Звездная Ложка, — и скоро в коридорах шагу нельзя будет ступить, не наткнувшись на кого-нибудь из них. Они не дадут нам покоя. — Мы укроемся в Телеме. Туда они не пролезут.

— Неприступных мест, как и людей, не бывает.

Звездная Ложка пришлась Бертону впору, как приходится по ноге мягкая и удобная туфля. И не только в переносном смысле. Когда Бертон снимал обувь, он тут же забывал о ней до тех пор, пока не приходила пора надевать ее снова. Китаянка, казалось, не имела ничего против того, что ее игнорировали, когда Бертон был занят исследованиями или работал с компьютером. Она и сама немало времени проводила за пультом. В общем, она была чудесной подругой, занимательным собеседником и старалась не быть Бертону в тягость. Умная, образованная, Звездная Ложка хорошо знала китайскую поэзию, прекрасно рисовала и изумительно играла на китайской лютне. Страстная, искушенная в любовных играх и раскрепощенная, она, однако, не возмущалась, если Бертон, поглощенный своими занятиями, не прикасался к ней целую неделю.

Звездная Ложка жаловалась лишь на то, что не может переселить сюда своих родителей. Мама ее жила в долине, отца же китаянке найти не удалось.

— Ты не будешь возражать, если я все-таки сумею перетащить их сюда?спросила она как-то. — Возможно, когда-нибудь мне это удастся. Они могут поселиться в отдельной квартире, чтобы не мешать тебе. А я буду навещать их только с твоего согласия.

— Конечно, — согласился Бертон. — Можешь переселить сюда всех своих братьев и сестер. А также тетушек, дядюшек и кузенов.

Он не мог бы помешать Звездной Ложке, даже если бы захотел, но не собирался говорить ей об этом. Зачем разочаровывать человека, который так хочет вам угодить? Да, она была прекрасной подружкой.

— Меня удивляет, что она так и не стала здесь более самостоятельной, чем была в долине Реки, — сказал Фрайгейт, когда Бертон заговорил с ним на эту тему. — Конечно, она воспитана в традициях китайской культуры восьмого века, но в долине ей пришлось столкнуться со многими другими культурами.

Обыкновенно жизнь на берегу Реки эмансипирует женщин.

— Не всегда, — возразил Бертон. — У нее была трудная жизнь, и это еще мягко сказано. Ты же знаешь ее печальную земную историю. А в долине ей пришлось не легче. Ее там насиловали много раз, хотя, похоже, это не причинило ей особых душевных страданий.

— Похоже-то похоже, но не забывай, что она очень сдержанна.

— Ну конечно, восток — дело тонкое.

— Она очень красива.

— Исключительно. Должен признаться, я польщен тем, что она так страстно меня желала. И все же… я по-прежнему предпочел бы белую и не столь блестящую блондинку, которая была бы предана мне.

— Если найдешь такую и сумеешь воскресить, будь осторожнее со Звездной Ложкой. В ней куда больше огня, чем кажется.

Через несколько дней после вечеринки Бертон с китаянкой собрались навестить Фрайгейта в его мире и уселись в специальные кресла, сконструированные Бертоном. Они были больше обычных и находились внутри герметичных пластиковых сфер трехдюймовой толщины. Лучеметы, торчавшие из оболочки, могли стрелять в любых направлениях — вперед, назад, вверх и вниз.

— Кого ты боишься? — спросила Звездная Ложка, увидевшая бронированные кресла впервые.

— Я никого не боюсь, — ответил он, — но я почти никому не доверяю. По коридорам рыщет слишком много неизвестных личностей. К тому же у нас нет никакой уверенности, что в башне не прячется кто-то из этиков.

Кресла взмыли над минаретами и куполами, покрытыми золотым сплавом, в котором сверкали громадные драгоценные каменья, и полетели над рекой и джунглями к выходу. Бертон нажал кнопку на пульте, передававшую по радио закодированную команду «сезам, откройся». В кресле Звездной Ложки такой кнопки не было, ибо Бертон отказался сообщать ей код. Она нерешительно спросила его почему, и он объяснил ей, что не хочет рисковать: а вдруг ее кто-нибудь схватит и выпытает кодовое слово?

— Но кому это нужно? — удивилась она.

— Возможно, никому. Однако это не исключено.