Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней. Хватательная рука

И поместье, и титулы должны были перейти к Джорджу. Род же мечтал лишь о карьере офицера Космофлота. Как знать, может, он и стал бы когда-нибудь гранд-адмиралом?.. А теперь… Лет десять пройдет, и ему придется занять свое место в Парламенте.

— У вас будут два пассажира, — сказал Сциллер. — С одним из них вы уже знакомы. Вы ведь встречались с леди Сандрой Брайт Фаулер, верно? С племянницей сенатора Фаулера?

— Да, сэр. Мы не виделись много лет, но ее дядя довольно часто бывает на званых обедах при дворе на Круцисе… А здесь я нашел ее в лагере для пленных. Как она?

— Не очень, — ответил Сциллер, и его улыбка погасла. — Но мы подготовили ее к отлету. Она будет с вами до Новой Шотландии, а если пожелает, то и до самой Спарты. Это ей решать. Второй же ваш пассажир… тут совсем другое дело.

Род бросил на него вопросительный взгляд. Сциллер посмотрел на Плеханова. Тот кивнул, и Сциллер продолжил:

— Второй пассажир — это его превосходительство Гораций Хусейн Бери, магнат, председатель правления компании «Империал Автонетикс» и далеко не последний человек в Имперской Торговой Ассоциации. Он остается с вами до Спарты. Я подчеркиваю: он все время остается на борту корабля, понятно?

— Не совсем, сэр, — ответил Род.

Плеханов сердито засопел.

— Сциллер изложил все достаточно ясно. Мы считаем, что Бери стоял за спинами мятежников, но у нас не хватает доказательств, чтобы арестовать его. В этом случае он просто обратится к самому императору. Что ж, мы и отправим его на Спарту, пусть обращается. Отправим с почетом, на военном корабле. Но вы же понимаете, Блейн, его не с каждым можно послать. У этого человека горы денег! Много ли найдется людей, которые откажутся от взятки в виде целой планеты? А Бери способен предложить и такое.

— Э-э-э… да, сэр.

— И не разыгрывайте мне тут оскорбленное достоинство! — повысил голос Плеханов. — Я не подозреваю никого из своих офицеров в продажности, но вы, как ни крути, богаче Бери. Ему просто нечем вас соблазнить. И отчасти по этой причине я передаю вам командование «Макартуром»: так мне не нужно будет беспокоиться, как бы наш богатый друг чего не выкинул.

— Ясно, сэр. В любом случае, благодарю, — сказал Род, подумав: «И я докажу, что мне можно доверять».

Плеханов кивнул, словно прочел его мысли.

— Из вас мог бы выйти неплохой офицер, так что вот вам возможность доказать это. Сциллер нужен мне здесь, чтобы помочь в управлении планетой… Эти мерзавцы убили генерал-губернатора.

— Убили мистера Гаруна? — Известие буквально ошеломило Рода. Он прекрасно помнил старика с глубокими морщинами на лице. Когда тот навещал их поместье в последний раз, Гаруну уже перевалило за сто… — Он был давним другом моего отца.

— И не одного его они убили. А затем насадили отрубленные головы на колья и расставили вокруг Дома Правительства. Кто-то, видимо, решил, что это зрелище заставит людей сражаться дольше, что они побоятся сдаваться. Что ж, теперь у них действительно есть чего бояться… Однако вернемся к вашей сделке со Стоуном. Были там еще какие-то условия?

— Да, сэр. Он теряет неприкосновенность, если откажется сотрудничать с нашей разведкой. Он должен назвать всех заговорщиков.

Плеханов бросил на Сциллера многозначительный взгляд.

— Пусть ваши люди немедленно этим займутся. Для начала… Ладно, Блейн, отлаживайте свой корабль — и в путь. — Адмирал встал. Беседа закончилась. — У вас много дел, капитан. За работу.

Гораций Хусейн Шамун аль Шамлан Бери отдал последние распоряжения насчет вещей, которые он возьмет с собой, и отпустил прислугу, прекрасно понимая, что они будут ждать за дверями номера. Ждать, чтобы поделить добро, которое он оставляет. Но ему нравилось заставлять их ждать: пусть поволнуются, так краденое доставит больше удовольствия.

Когда комната опустела, он налил себе большой бокал вина. Вино было неважное, его завезли после прорыва блокады, но сейчас он не обращал на это внимания. На Леванте вино запрещалось законом, поэтому орды торговцев нередко сбывали покупателям — даже таким богатым, как Бери, — всякую дрянь, лишь бы это было спиртное. Гораций Бери в общем-то не любил и не ценил дорогие напитки. Он покупал их, но только для того, чтобы показать свое богатство. Или для гостей. Его же самого устраивало любое вино. Вот кофе — это совсем другое дело!

Роста он был небольшого, как и почти все население Леванта. Резко очерченное смуглое лицо, торчащий нос, темные горящие глаза, стремительные жесты. Бери бывал порой крут, вспыльчив, но об этом знали только его близкие и кое-кто из друзей. Оставшись в одиночестве, он позволил себе нахмуриться. На столе лежала распечатка послания из секретариата адмирала Плеханова, и Бери не составило труда догадаться, что кроется за внешне почтительным предложением покинуть Нью-Чикаго. Сожалеем, мол, но гражданского корабля предоставить не можем. У Космофлота возникли подозрения. Даже вино не ослабило у Бери накал лютой всепоглощающей ненависти, но он ничем не проявил своих чувств. Бери продолжал сидеть за столом и, обдумывая ситуацию, неторопливо загибал пальцы.

Что может быть на него у Космофлота? Разведуправление, конечно же, его подозревает. Плюс традиционная неприязнь левантийцев. Но никаких твердых доказательств у них наверняка нет, иначе ему не предложили бы отправиться в Столицу на «Макартуре». Будь это не так, его давно заковали бы в кандалы. Значит, Джонас Стоун пока молчит.

Должен молчать. Бери заплатил ему сто тысяч крон и пообещал столько же. Но верить Стоуну, конечно же, нельзя. Поэтому двумя днями раньше Бери разыскал этих людей с Костюшко-стрит и заплатил им пятьдесят тысяч. Скоро, очень скоро Стоун умолкнет навсегда. Могила — самый надежный сейф для секретов.

Что-нибудь еще? Бери задумался. Нет, пожалуй. Теперь что будет, то будет, и слава Аллаху… Бери поморщился. Подобные мысли возникали непроизвольно, просто в силу привычки, и он всегда презирал себя за то, что не может избавиться от этих глупых суеверий. Пусть отец восхваляет Аллаха за свои достижения; на самом деле судьба благосклонна лишь к тем, кто ничего не оставляет на волю случая, и за свои девяносто стандартных лет Бери очень редко не доводил что-то до конца.

Империя пришла на Левант, когда Бери исполнилось десять, и поначалу ее влияние почти не ощущалось. В те дни имперская политика была иной, и планета вошла в состав Империи практически на равных с другими более развитыми мирами. Довольно скоро отец Бери понял, что объединение с Империей сулит большие деньги. Проникнув в ряды тех, кого Империя использовала для управления планетой, он сумел накопить огромное состояние: он продавал аудиенции у губернатора и торговал правосудием, как капустой на базаре. Но всегда осторожно, с оглядкой — гнев дотошных сотрудников имперской службы безопасности всегда обрушивался на кого-то другого.