Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней. Хватательная рука

Хорват и сенатор Фаулер вошли, не прекращая спора.

— Доктор, нужно время, чтобы обработать эти вещи…

— Почему? — требовательно спросил Хорват. — Я знаю, что вас не проверяют со Спарты.

— Ну хорошо, значит, это мне нужно время, чтобы согласиться на это, — раздраженно сказал Фаулер. — Я буду знать, что смогу сделать для вас к следующему Дню Рождения. Вы подняли шум еще до того, как отправилась экспедиция к Мошке. Но, черт побери, доктор, я не уверен, что ваша темпераментность годится для должности… — Он замолчал, заметив, что головы повернулись к нему. — Закончим этот разговор позже.

— Хорошо. — Хорват оглядел комнату и направился к месту прямо напротив места Бена. Последовало быстрое движение, пока министр по науке собирал своих людей на свою сторону стола.

Вошли остальные — Кевин Реннер и священник Харди, оба в мундирах Флота, и секретарь. Затем появились стюарды, и возникло некоторое замешательство, когда Келли пустил по столу кофе.

Род нахмурился, заняв свое место, затем улыбнулся, заметив торопливо входящую Салли.

— Простите за опоздание, — сказала она, тяжело дыша. — Там…

— Мы еще не начали, — сказал Род, показывая на место рядом с собой.

— К чему все это? — тихо спросила она. В поведении Рода было что-то, тревожившее ее, и она внимательно разглядывала его. — Почему дядя Бен так заинтересовался историей Мошки? Что случилось прошлой ночью?

— Вы все поймете. Сенатор как раз начинает. — «Надеюсь, что все правильно, дорогая, но сомневаюсь в этом. Что случится с нами после этого? — Род мрачно повернулся к собранию. — Интересно, что делает сейчас моя финч’клик'? Вот было бы здорово послать к ней представителя и…»

— Позвольте начать, — отрывисто сказал сенатор Фаулер. — Собрание членов Чрезвычайной Комиссии, представляющих его императорское величество перед жителями системы Мошки, объявляется открытым. Пожалуйста, запишите ваши имена и организации, которые вы представляете. — Тишину, установившуюся после его слов, нарушило мягкое гудение компьютерных соединений.

— Нам предстоит многое сделать, — продолжал сенатор. — Прошлой ночью стало очевидно, что мошкиты лгали нам в некоторых критических вопросах…

— Не более, чем мы им! — вставил доктор Хорват. «Нужно лучше держать себя в руках, — подумал он. — Цель должна быть достигнута, но если сенатор действительно разозлится…»

— Нас интересует, что они лгали нам, доктор, — сказал Фаулер. Он на мгновение замолчал и, казалось, вокруг него собралась какая-то сила. Коренастый пожилой человек в мешковатой одежде исчез, теперь говорил премьер-министр. — Говорю для всех: мне нравятся неофициальные беседы. Если вам есть что сказать, валяйте, но сначала дайте мне закончить. — Он коротко и холодно улыбнулся. — Можете прерывать кого-нибудь другого, если достаточно могущественны сами. Итак, доктор Хорват, что же мошкиты скрывают от нас?

Энтони Хорват провел пальцами по редеющим волосам.

— Мне нужно время, сенатор. До сегодняшнего утра мне и в голову не приходило, что мошкиты могут что-либо скрывать. — Он нервно посмотрел на священника Харди, но тот ничего не сказал.

— Это было сюрпризом для всех нас, — сказал Фаулер. — Кроме того, мы получили данные, что мошкиты размножаются с чудовищной быстротой. Вопрос в том, сможем ли мы заставить их поддерживать свою численность низкой, если они не хотят этого? Род, возможно ли, что мошкиты скрывали от нас оружие?

Род пожал плечами.

— В целой системе? Бен, они могли спрятать все, что угодно.

— Но они совершенно не воинственны, — запротестовал Хорват. — Сенатор, безопасность Империи интересует меня так же, как всех присутствующих в этой комнате. Уверяю вас, что как министр сектора я серьезно отношусь к своему долгу.

«Вы говорите это не для нас, а для записи, — подумал Келли. — Капитал Блейн тоже понимает это. Но что же беспокоит босса? Он выглядит как будто перед боем».

— …нет никаких доказательств военной активности среди мошкитов, — закончил Хорват.

— Это не совсем так, — вставил Реннер. — Док, мошкиты нравятся мне так же, как и вам, но откуда-то взялись Посредники.

— Да, конечно, — спокойно сказал Хорват. — В своей древней истории они, должно быть, сражались как львы. Это вполне подходящая аналогия. Территориальный инстинкт сохранился до сих пор, например, в их архитектуре или социальной организации. Но сражения были очень давно.

— Насколько давно? — спросил сенатор Фаулер.

Хорват смутился.

— Возможно, миллион лет.

Воцарилось молчание. Салли печально покачала головой. Тесниться в одной крошечной системе миллион лет… миллион цивилизованных лет! Каким терпением они должны обладать!

— И ни одной войны с тех пор? — спросил Фаулер. — В самом деле?

— Да, черт побери, у них были войны, — ответил Хорват. — По крайней мере две того же типа, через которые прошла Земля перед образованием Совладения. Но это было очень давно! — Ему пришлось повысить голос, чтобы перекрыть затрудненное дыхание Салли. Вокруг стола зашептались.

— И одной из них было достаточно, чтобы сделать Землю почти необитаемой, — медленно сказал сенатор Фаулер. — Как давно это было? Тоже миллион лет назад?

— По крайней мере сотни или тысячи лет, — сказал Хорват.

— Вероятно, тысячи, — вставил священник Харди. — Или меньше. Салли, вы пересмотрели свои оценки возраста примитивной цивилизации, которую раскопали?

Салли не ответила. Над столом повисло молчание.

— Для записи, отец Харди, — спросил сенатор Фаулер. — Вы здесь как член Комиссии?

— Нет, сэр. Кардинал Рэндольф просил меня представлять в Комиссии Церковь.

— Благодарю.

Снова тишина.

— Им некуда было идти, — сказал Энтони Хорват, нервно пожав плечами. Кто-то хихикнул, потом, когда Хорват продолжил, стало тихо. — Вполне очевидно, что их первые войны были очень давно, порядка миллиона лет. Это показывает их развитие. Доктор Горовиц изучил биологические находки экспедиции и… впрочем, расскажите сами, Зигмунд.

Горовиц торжествующе улыбнулся.

— Когда я изучал пилота зонда, я подумал, что это может быть мутация. И я был прав. Они мутировали, только произошло это очень давно. Первичные животные формы Мошки-1 двусторонне симметричны, как на Земле и почти повсюду. Первые несимметричные мошкиты явились продуктом резкой мутации. Почему они не вымерли? Я думаю, потому, что имелись сознательные усилия добиться несимметричности. И потому, что все остальное тоже мутировало. Соревнование за выживание было не слишком напряженным.

— Но это означает, что у них была цивилизация, когда развились современные формы, — сказала Салли. — Это возможно?

Горовиц снова улыбнулся.