Ларри Нивен - Мошка в зенице Господней. Хватательная рука

Принимая во внимание, что научный персонал не привык к высоким перегрузкам, Кутузов приказал ограничиться ускорением в 1.2 g. Роду приходилось участвовать в бесконечных обедах, что устраивали ученые, разбирать конфликты между экипажем и штатскими, а также отбивать настойчивые попытки доктора Бакмана, астрофизика экспедиции, монополизировать все свободное время Салли Фаулер.

Первый прыжок прошел как обычно. Точка перехода к Глазу Мурчисона располагалась на редкость удачно. За долю секунды до Прыжка в иллюминаторы «Макартура» светила яркая белая точка Новой Каледонии, сразу после ее место занял ярко-красный диск размером с баскетбольный мяч на расстоянии вытянутой руки.

Флотилия двинулась в глубь системы.

Гэвин Поттер договорился с Хорстом Стейли поменяться гамаками. За это ему пришлось целую неделю стирать за двоих, но оно того стоило: гамак Стейли висел рядом с иллюминатором.

Вернее, когда сила тяжести создавалась вращением, он висел не рядом, а над иллюминатором, врезанным в цилиндрический «пол» кают-компании. Поттер ложился лицом вниз и с наивной улыбкой на вытянутом лице подолгу разглядывал сквозь сетку гамака проплывающие по кругу звезды…

Уитбрид лежал в своем гамаке в диаметрально противоположном конце кают-компании. Он уже несколько минут наблюдал за Поттером и наконец заговорил:

— Мистер Поттер…

Гардемарин-новобранец лишь повернул голову.

— Да, мистер Уитбрид.

Заложив руки за голову, Уитбрид задумчиво продолжал наблюдать за ним. Он прекрасно понимал, что чувства, которые вызывает у Поттера завораживающе огромный диск Глаза Мурчисона, лучше не трогать, но не мог удержаться. Тем не менее, несмотря на все подколки, Поттер оставался неизменно вежлив. Сколько он, интересно, будет еще терпеть?

Время от времени офицеры устраивали на борту «Макартура» званые вечера, обеды и прочие увеселения, но теперь там и без гардемаринов хватало участников. Гардемаринам приходилось развлекать себя самим.

— Поттер, как я помню, вас перевели на «Макартур» с Дагды, перед тем как мы отправились на перехват зонда…

Что-то в голосе Уитбрида заставило Хорста Стейли, тоже свободного от дежурства, перевернуться в гамаке — бывшем гамаке Поттера — и прислушаться. Уитбрид заметил это, но не подал виду. Поттер наконец повернулся к ним и моргнул.

— Да, мистер Уитбрид, верно.

— Знаете, кто-то все-таки должен вам сказать… Никто ведь до сих пор об этом не подумал… Во время вашего первого же полета на борту «Макартура» мы чуть не нырнули в звезду типа F8. Надеюсь, это не испортило вам впечатлений от службы.

— Отнюдь. Я до сих пор не могу этого забыть, — вежливо ответил Поттер.

— Я, собственно, вот к чему это говорю: на самом деле мы далеко не в каждом рейсе падаем на звезды. Скорее даже редко. Я подумал, что надо вам все-таки объяснить…

— Но, мистер Уитбрид, разве мы сейчас не собираемся повторить этот маневр?

— В смысле? — Такого поворота Уитбрид не ожидал.

— Ни одному кораблю Первой Империи не удалось найти точку перехода от Глаза Мурчисона к Мошке. Видимо, они и не очень старались, но можно предположить, что какие-то попытки делались, — серьезным тоном произнес Поттер. — Я совсем недавно в космосе, но это не означает, что я какой-нибудь неуч, мистер Уитбрид. Глаз Мурчисона относится к классу красных супергигантов, это очень рыхлая звезда размерами с орбиту Сатурна в Солнечной системе. И вполне вероятно, что точка перехода к Мошке — если она вообще существует — находится внутри звезды. Вы согласны?

Хорст Стейли приподнялся на локте.

— Похоже, он прав. По крайней мере это объясняет, почему она до сих пор не отмечена на картах. Все знали, где ее следует искать…

— Но никто не захотел этим заниматься. Разумеется, он прав, — без энтузиазма согласился Уитбрид. — И мы как раз туда направляемся. Боже! Опять…

— Вот именно, — сказал Поттер, улыбнувшись, и снова отвернулся к иллюминатору.

— Ну надо же, какое совпадение! — проворчал Уитбрид. — Можете мне не верить, но, честное слово, в Космофлоте это случается не чаще, чем в двух рейсах из трех… — Он на секунду умолк. — И даже так получается слишком уж часто.

Флотилия остановилась у размытой короны Глаза Мурчисона. На таком расстоянии от центра звезды ее тяготение почти не ощущалось, и можно было не думать об орбите: пройдут долгие годы, прежде чем корабль действительно упадет на звезду.

Танкеры состыковались с боевыми кораблями и начали перекачивать горючее.

Между Горацием Бери и астрофизиком Бакманом возникла странная и какая-то… зыбкая, что ли, дружба. Бери время от времени задумывался, чего же Бакману на самом деле от него нужно…

Глядя на Бакмана — худого, угловатого, костлявого, — можно было подумать, что он попросту забывает есть, причем по нескольку дней кряду. Никто и ничто из того, что Бери считал реальным миром, его в общем-то не интересовало. Люди, время, власть, деньги — Для Бакмана все это служило лишь средствами, которые можно использовать для изучения внутренней, тайной жизни звезд. Зачем такому человеку компания торговца?

Бакман любил поговорить, а времени слушать у Бери было хоть отбавляй. Последние дни «Макартур» напоминал потревоженный улей — дикая суета, и все сидят друг у друга на головах. Может быть, ему нравится эта просторная каюта, где можно даже пройтись из угла в угол?

«А может, — цинично рассуждал Бери, — ему нравится мой кофе». Бери взял с собой более десятка сортов кофейных зерен, собственную кофемолку, собственные фильтры и прекрасно понимал, насколько его кофе отличается от корабельного, который заваривается в огромных перколаторах, что стоят в кают-компаниях…

Набил поставил перед ними чашки, но они продолжали смотреть на экран. Танкер, заправлявший «Макартур», в поле зрения камеры не попадал, зато «Ленин» и второй танкер были отлично видны: на размытом алом фоне зависли в центре экрана два вытянутых черных эллипсоида, связанных серебряной пуповиной.

— На самом деле это вовсе не так опасно, мистер Бери, — говорил доктор Бакман. — Вас, видимо, беспокоит, что мы погружаемся в солнце? Вообще-то так оно и есть. Но по массе Глаз Мурчисона ненамного больше Каледа или любой другой желтой звезды-карлика. Это просто раскаленный докрасна вакуум. Разумеется, кроме ядра звезды; оно, вероятно, очень маленькое и очень плотное. По пути мы наверняка узнаем много нового…

Устремленный куда-то в бесконечность взгляд Бакмана горел огнем. Бери искоса поглядывал на него и не переставал удивляться. Ему и раньше доводилось встречать людей с таким вот взглядом, но не часто. Этих никакими деньгами не соблазнишь.

Бери в общем-то нуждался в компании Бакмана не больше, чем тот в его, но с ним он чувствовал себя на удивление спокойно, и это ощущение ему нравилось.