Ричард Маккенна - Ночь Хогги Дарна

Рисунки Евгении Стерлиговой

Рыжеволосый Флинтер Коул прихлебывал черный кофе и разглядывал желто-красную кафельную плитку в камбузе космического грузовика «Горбэлс», на котором одолевал последнюю часть пути к уединенной планете Нью-Корнуолл.

— За пятьсот лет — ни одной серьезной публикации об этой планете! — отрывисто проговорил он, продолжая разговор. — Вы, по крайней мере, видели ее — ведь, как я понимаю, ваш корабль — единственный, на котором туда можно добраться?

— Это верно, дважды в каждый стандартный год, — отозвался кок, спокойный пожилой человек, косоглазый, с розовым лицом, обрамленным седыми кудрями. — Но, как я сказал, при этом никаких девочек, никакой выпивки, вообще ничего там, внизу. На любопытных они смотрят исподлобья, а то и кулаком в нос норовят заехать. Мы большей частью остаемся на борту, на орбите. Жители Нью-Корнуолла — самые здоровые и подлые люди, которых я когда-либо видел, док.

— Да я еще не совсем доктор, — уточнил Коул, совестливо опустив глаза и глядя на свою серую форму ученого. — И могу никогда им не стать, если не справлюсь с работой на Нью-Корнуолле. Там я должен пройти испытание, только тогда получу научную степень. Хотелось бы запастись сведениями о тамошней экосистеме, чтобы не попасть впросак. Так ведь нет ничего!

— Получите степень, вы сказали?

— Да, стану доктором. Я — эколог, мне приходится иметь дело со всем, что живет на свете, и изучать, каким образом все это связано с географическими условиями и климатом. Я могу использовать любую информацию. В запасе у меня всего шесть месяцев до возвращения «Горбэлса», за это время я должен провести ряд исследований на Нью-Корнуолле и подготовить отчет. Не сумею — прощай, докторская степень. А мне ведь уже двадцать три… — Коул озабоченно нахмурил свои лохматые брови.

— Черт побери, док, кое-что я могу вам рассказать… Эта планета имеет четыре луны и всего один континент, зато какой огромный! Притяжение слабое, а леса… вы просто глазам своим не поверите!

— Мне нужны сведения о стомперах. Компания «Бидграсс» хочет спасти их от исчезновения, но мне не сказали, в чем там дело, откуда исходит опасность для вида. Снабдили дорожными инструкциями, визой и проездными документами на одну персону. У меня было всего два дня на сборы и работу в библиотеке перед тем, как перебраться на Тристан, чтобы не упустить ваш звездолет. С той поры я — как слепой котенок. Склонен думать, что ребята из «Бидграсс компани» не слишком заботливы.

— Сомневаюсь, что суть дела в ценности яиц стомпера. — Кок почесал толстый подбородок. — Ныне их вывозят мало. Должно быть, проблема в другом. Я ни разу не видел стомпера, но говорят, что это большущие птицы, которые живут в ньюкорнуоллских лесах.

— Вот как? Я все-таки отыскал несколько старых журнальных статей… Там утверждается, правда, что стомперы — создания наподобие птиц, но — нелетающие, а обитают они на равнинах!

— Вокруг станции «Бидграсс» на тысячи миль нет ничего, кроме леса и моря, док. Стомперы же — это чистые дьяволы на длинных ногах. Так говорят.

— Ну! Я читал, что они вполне безобидны.

— А вы побеседуйте с Дэйли. Он офицер-интендант, его дело — сопровождать каждый транспорт на планету. Он бывает внизу; возможно, ему что-то известно, и он выручит вас?

Кок отправился проверить духовой шкаф, а Коул поставил свою чашку и в раздумье уперся веснушчатой рукой в подбородок. Он размышлял о яйцах стомпера, единственном предмете ньюкорнуоллского экспорта; очевидно, за пять столетий никаких других направлений в торговле Нью-Корнуолла с остальными мирами сектора Карины так и не появилось. Знаменитый и неописуемый вкус этих яиц ценился среди гурманов доброй сотни планет. Их потребление стало символом богатства, атрибутом показной роскоши. Неудивительно, что большую часть литературы, в которой все же упоминалось о Нью-Корнуолле, составляли кулинарные книги.

Коул — безнадежный сирота, недоделанный ученый — никогда не пробовал этого деликатеса…

Кок захлопнул дверцу духовки, и камбуз наполнился ароматами готовящейся пищи.

— Представьте себе, док, я сберег-таки одну-две коробки этих яиц! Я их вытребовал у интенданта на случай, если придется кормить слишком взыскательного пассажира. Не хотите ли отведать на ужин яиц стомпера?

— Почему бы и нет? — ответил Коул, неожиданно улыбнувшись. — Экологу нужна пища для размышлений, особенно если эта пища к тому же приятна на вкус!

…К офицерскому столу было подано блюдо, полное небольших золотистых шариков, обжаренных в горьковатом соусе. Это и были яйца стомпера. Их нежную, пористую плоть почти не требовалось жевать. Вкус яиц напоминал… корицу? Перченое сандаловое дерево? Пожалуй, да, но вдобавок к этому — что-то еще…

Коул опомнился, лишь очистив блюдо наполовину. Остальные шестеро ужинавших даже не притронулись к яйцам — как будто все семь человек за столом составляли единую биомассу, и он один ел за всех семерых. Смех, да и только!

— Я просто свинья, — виновато улыбнулся он. — Пожалуйста, мистер Дэйли, попробуйте…

Дэйли, рыжеватый человек, невысокий и подвижный, вежливо отказался и передал блюдо соседу, а тот переправил его дальше; блюдо с яйцами стомпера обошло стол по кругу и вернулось к Коулу в прежнем виде.

— Ваша очередь, док, — усмехнулся Дэйли.

…Коул лежал, вытянувшись на койке в своей каюте. Тело его было напряжено и пылало от невообразимых фантазий. Он мечтал о том, чтобы уснуть, но никак не мог одолеть бессонницу — и вместе с тем испытывал жгучее желание выпить кофе.

На корабле была ночь. В тусклом свете ламп Коул прошел на камбуз, приготовил себе чашку горячего черного кофе и направился в рубку, где встретил Дэйли, который нес вахту, развалясь в кресле напротив покрытого серой эмалью компьютера.

— Чувствую себя, как последний идиот, — сообщил Коул.

— Вы — мученик науки, док. Если не ошибаюсь, кок рассказал мне, что вы интересуетесь станцией «Бидграсс».

— Да, и еще стомперами. Что им угрожает? Каковы их привычки, образ жизни! И все прочее?

— Я не слишком много знаю о стомперах. Насколько мне известно, они достигают двадцати футов в высоту — или около того. Живут за изгородью. Я, честно говоря, ни одного не видел.

— За изгородью? Черт побери! А я читал, что они не поддаются одомашниванию!

— А они и не поддаются! Станция «Бидграсс» расположена на расчищенном от леса участке громадного ньюкорнуоллского материка. Этот участок тянется от моря до моря через узкий перешеек. На западе сооружена изгородь, а за нею раскинулся полуостров Ланди. Это добрых полмиллиона квадратных миль дикого леса, самого дикого из всех, какие только могут где-либо расти. Там-то и водятся стомперы.