Александр Казанцев - Спустя тысячелетие. Лунная дорога

— Каждая капля для меня дороже любого алмаза, который можно здесь найти! — сказала Эллен.

Том Годвин покосился на нее. Он увидел обнаженные плечи и красивую шею. Он опустил глаза, но задержал их на голых и стройных ногах, стоявших в тазу.

— Какое счастье! — говорила Эллен, плескаясь. — Восхитительная жидкость. Наслаждение!

— А знаете ли вы, что это за черная жидкость?- отозвался, рассматривая пробирку, Петр Сергеевич.- Это нефть!

— Вода превосходнее!- беспечно засмеялась Эллен.

— Кристаллик воды тоже был найден на Луне, Но нефть!…

— Что вы радуетесь, словно получили наследство?- Годвин поднял голову. — Смеялись над лунными приисками, а ухватились за лунные промыслы?

— Нет, Годвин, нет! Если нефть есть на таком космическом теле, как Луна, то…

— То нефть не биологического происхождения! — договорил за Громова Аникин.

— Вот именно. Пусть Луна и оторвалась когда-то от Земли, но это было еще до поры, когда появилась жизнь на Земле.

— Земля! — прервал Годвин. — У меня все внутри перевертывается, когда я слышу это слово.

— У многих сейчас перевернутся представления о ней. Нефть- это не остатки когда-то живших существ, как думали многие, а химическое соединение, образовавшееся при формировании земной коры,- ее жидкая составляющая наряду с водой. В глубине Земли можно найти океаны нефти. И чем глубже в Землю, тем все больше!… Никогда не наступит нефтяной голод на Земле!

— Опять Земля!- крикнул Годвин.- Да перестаньте же! Я вошел в этот дом, дышу земным воздухом, говорю и слышу как человек, без дурацких шлемофонов. Я словно дома, а через час опять окажусь среди проклятых скал в пустоте. Показали еду после голодовки и сейчас отнимут ее…

Он оглянулся на Эллен.

— Отвернитесь, мистер Годвин! — возмущенно потребовала она, присев, чтобы спрятаться за картой.

— От вашего плеска у меня сердце ноет, как зуб. Я родился в лесу у ручья, черт возьми!

— Вы отвернулись, наконец?

— Слушайте, друзья!- увлеченно продолжал Громов. — Эта лунная плесень оказалась белковым веществом. Она наверняка питательна!

Он откинулся к спинке дивана и торжествующе оглядел всех. Перед ним на столе, как трубки маленького органа, стояли ряды стеклянных пробирок с разноцветными светящимися реактивами, лежали стеклянные квадратики с помутневшими каплями и крупинками красноватого вещества.

Выглянув из-за импровизированной занавески,Эллен с интересом рассматривала все это.

Годвин снова сжал голову руками.

— К черту! Я не двинусь дальше с места. Мы с мисс Кенни американцы. Смысл жизни в комфорте. Мы остаемся здесь.

— Лунный рай в резиновом шалаше, — съязвил Аникин.

— Я не помню, чтобы нанимал кого-нибудь заниматься моими делами.

— Но занимаетесь моими, Годвин! Вы забыли спросить меня, согласна ли я остаться. — Эллен уже оделась и вышла из-за карты.

— Ваша говорящая коляска останется здесь, мэм.

— Значит, вам будет с кем перекинуться словом.

— К дьяволу! Смотреть на мутную стеклянную картинку Земли и выть? Нет!

— Годвин, тише,- остановил его Петр Сергеевич.- Вы только посмотрите. Плесень бурно реагирует на новые условия. Она поглощает углекислоту и, вероятно, даже азот. Она увеличивается в объеме на глазах. Не спорьте! У вас просто припадок ностальгии, Том. О Земле надо думать, конечно, но… А что, если перенести лунную плесень на Землю? Если она выжила на Луне, то уж на Земле!… Вы только посмотрите, она поднимается, как на дрожжах… Да это и есть дрожжи!…

Годвин покосился на красноватую массу, занявшую уже часть стола.

— Черт возьми, оно пухнет, — проворчал он.

— Вы представляете, какие урожаи белкового вещества можно получить, если перенести споры этой плесени на Землю? Это необыкновенное открытие, друзья! Если мне посчастливится и я увижу с горного кряжа «ту сторону» и вулкан, который нельзя разобрать на фотографиях, если докажу вулканическое происхождение лунных гор, то задача нашей экспедиции будет выполнена!

— Я пойду с вами, командор! — заявила Эллен.

— Вы же хотели остаться еще тогда, в ракете!- запротестовал Годвин.

— Нет, Аленушка,- мягко сказал Громов.- Никто не пойдет, кроме меня. Я получил такое указание из Москвы. Годвин прав. Вы все останетесь здесь. Нельзя рисковать всеми членами экспедиции, отрывать их от танкетки, от нашей базы, от связи с Землей. Вы подождете меня здесь.

— Указание Москвы?- вскипел Годвин. — Почему я должен слушаться Москвы? Я хоть и погибшего корабля капитан, но все же американский капитан. Сам себе хозяин. Фу, черт! Какую гадость развели вы здесь на столе, командор!- Годвин осматривал выпачканный в красноватой массе кулак.

Петр Громов восхищенно смотрел, как расползается красноватая масса по столу, стекает с него на диваны и на пол.

— Живая пена! Как это необыкновенно красиво! Взрыв жизни! Всепобеждающая жизнь! Она попала в лучшие условия, и вы посмотрите, какая в ней неотвратимая жадность роста. Живое сокровище!. Им будет питаться скот на Земле. Еще Тимирязев мечтал о «хлебе из воздуха». Ведь в воздухе есть все материалы для создания питательных белков. И вот видите, где был скрыт механизм такого преобразования. На Луне!

— Черт возьми, командор! Я бы не так восхищался этим дьявольским тестом. Оно растет, как банковский счет у Рокфеллера.

На столе творилось невероятное. Эллен в ужасе смотрела, как вздымается, стекая на диваны и на пол, красноватая шевелящаяся пена. Она словно из невидимого крана вливалась в резиновую палатку, взбухая, заполняя собой все.

— Лучше выбросить ее наружу, — предложил Аникин.

Он и Годвин стали сгребать живую пену и выбрасывать через открытую дверь в шлюз двери. Эллен после брезгливого колебания присоединилась к ним.

Основную массу удалось выбросить, закрыв в тамбур дверь. Но оставшаяся плесень, размазанная по столу и полу, вновь набухала, пузырясь и шевелясь.

Стало тяжелее дышать. Аникин добавил воздух, который расходовался на рост пены.

И пена сразу взбесилась, словно прорвала плотину. На полу уже некуда было ступить. Ноги утопали в ней по щиколотку.

— Придется отступить,- решил Петр Сергеевич.- Это будет самое приятное отступление, какое только можно себе представить. Какова сила жизни! Какова! Недаром находили микробы на метеоритах, блуждавших в космосе…

Годвин вдруг расхохотался.

— Черт возьми, командор! Это веселое тесто привело меня в сознание. Я, кажется, наговорил здесь черт знает что!

— Ничего, Годвин. Это приступ ностальгии, тоски по родной Земле. Надевайте скафандры.

— Жаль покидать такой уютный коттедж. Но туземцы выживают нас отсюда, как европейцев из Африки.