Сергей Жемайтис - Жестокий шторм

— К чему столько нервов? Отбросим намеки и будем вести разговор начистоту. Действительно, я не зря вспомнил некоторые факты. В выгоде оказываетесь вы один, в то время как я, рискуя, может быть, больше вас, получаю жалкие крохи от вашего пирога…

— Так что же вы хотите? Разве мы не обо всем договорились?

— Я хочу более справедливо определить наши доли прибылей в этом деле, или я умываю руки. Не делайте такую гримасу, Тим! На моем месте вы поступили бы так же. Будем справедливы, дорогой мой.

— Сколько?

— Тридцать процентов от всех доходов от операции по «Глории».

— Тридцать! — простонал мистер Чевер.

— Божеская доля, Тим. — Синьор Минотти смотрел на Чевера с ласковым участием. — Тем более, Тим, что я не возьму этих денег у вас наличными.

— Вы хотите?..

— Да, Тим, стать вашим компаньоном. У меня накопились кое-какие мысли насчет реорганизации морских перевозок и освоения новых туристских маршрутов. Вы окупите вложенные деньги черед три-четыре года и упрочите свое положение. Жаль, что у меня нет взрослого сына, а у вас второй дочери, а то бы мы заключили с вами династический брак. И еще я должен вам сказать, что в случае согласия пересмотреть договор вы дополнительно получаете нужный вам заем…

Мистер Чевер, ошарашенный предложением, медленно приходил в себя. Минотти все тонко рассчитал. У его будущего компаньона не было выхода.

«Или полное разорение, или возврат к былому могуществу. Имея такого союзника, не страшен любой спад в деловом мире. Кроме того, я могу оговорить свое участие в многочисленных предприятиях Минотти, которые при любой конъюнктуре не терпят убытков. У него целая индустрия увеселительных заведений, ресторанов, игорных домов… Процветающий банк, универсальные магазины, и этот дворец в мавританском стиле…»

Мистер Чевер собрался, как хищник перед прыжком.

— Я согласен на ваше предложение, Раф, но только при условии долевого участия и в ваших основных предприятиях.

Лицо Рафаэля Минотти озарилось мягкой улыбкой. Он ждал этого предложения. Дела его подпольной империи тоже шли не так блестяще, как считал мистер Чекер. Многолетняя война с кланом Харриса подорвала его силы. Огромные средства уходили на содержание функционеров, вооружение, подкупы полиции. Только сегодня утром таможенники Нью-Йорка накрыли партию героина стоимостью несколько миллионов долларов, доставленную из Гонконга в цибиках чая. Харрис блокировал отели Минотти, и они пустовали, упала выручка от салунов и игорных домов…

Минотти встал и протянул гостю обе руки:

— Я счастлив, дорогой Тим, иметь такого компаньона и в моих предприятиях. Идемте закрепим наш союз бокалом шампанского, кстати, из моих виноградников, и я провожу вас.

Выйдя через полчаса на лестницу, мистер Чевер увидел, что на месте его лимузина стоит огромная черная машина, хищно распластавшаяся на розовом песке. Возле нее крутились Стась и малый боксерского вида в жокейском картузе. Минотти сказал, подводя гостя под руку к машине:

— Разрешите, дорогой друг, в память об этом дне и в знак закрепления нашей дружбы навеки преподнести вам скромный подарок. Как видите, автомобиль уникальный, на одном таком езжу я, другой теперь ваш. Скорость

— двести миль и даже больше, если позволит дорога. Стекла и кузов не берут даже бронебойные пули. Два замаскированных пулемета. Все остальные удобства: кондишен, радиотелефон и прочее. Чарли быстро обучит вашего шофера несложным премудростям управления. Советую также устроить возле себя и Чарли.

— Благодарю, но…

— Никаких «но», Тим. Вспомните случай с другом репортера: его «форд» прошили обычной автоматной очередью, как пустую банку из-под пива. И не забывайте, что вам теперь придется делить со мной «любовь» Харриса. Ха-ха! Он парень башковитый, этот Харрис. Я, Тим, позабочусь и о вашей охране.

Они расстались почти довольные друг другом и особенно собой: каждый считал, что остался в выигрыше и уж кое в чем обошел компаньона.

Первые минуты в дареной машине мистера Чевера не покидало чувство скованности, даже опасности, веявшей, казалось, и от пуленепробиваемых окон, и от всей обстановки салона (отгороженного от кабины водителя прозрачной броней), задрапированного темно-красной кожей, от позолоты на дверных ручках и оконных рамах, от изящного плафона на потолке, под которым скрывался пулемет. По спине судовладельца прошел озноб, когда он представил себе, что ему придется стрелять в кого-то и в него также будут метить пулю.

Потом его несколько успокоили дорогой комфорт, мягкое покачивание, стремительный бег, схожий с полетом, и все же горькая улыбка мелькнула в уголках его плотно сжатых губ. В эти минуты он считал себя человеком, чья доверчивость и вера в людей были сильно поколеблены. Он опять с болезненной завистью подумал о дворце в мавританском стиле. Ему живо представилось, как он везет в этой машине Эву, как их у ворот замка встречают негры в красных ливреях. Похорошевшее от счастья лицо Эвы… Он стал, как шахматист в труднейшей партии, искать пути, ведущие к победе, перебирая вариант за вариантом, нащупывая слабые стороны противника, стараясь предугадать его ответные ходы.

Мелодично протрезвонил радиотелефон.

Мистер Чевер взял трубку и услышал голос Минотти:

— Я хочу пожелать вам, дорогой Тим, еще раз счастливого пути. До скорой встречи!

— До скорой, Раф. Отличная машина. Чувствуется мощь…

— Пятьсот лошадиных сил! Берет любой подъем…

Они несколько минут обменивались незначащими фразами, как два старых друга, для которых каждое слово полно глубокого смысла и скрытой нежности.

— Лейтенант Лоджо, вас требует капитан! — раздался испуганный голос из-за перегородки в вестибюле занятом административной службой «Глории».

Лоджо, объяснявший даме в огромной соломенной шляпе туристский маршрут по Японии, вскочил, как подброшенный пружиной. За всю его службу на лайнере он всего раза два удостаивался такой чести. Он, пожалуй, удивился бы меньше, если бы такое приглашение получил от японского императора или далай-ламы. Капитан был недосягаем для простого смертного.

— Извините, мадам! Я должен срочно явиться к капитану. Видимо, совещание. Вами займется Хеммер. Билл Хеммер — знаток Японии и Филиппин. — И он выскочил в коридор. Все же, пробегая мимо административной рубки, не утерпел и, приоткрыв дверь, просунул туда голову. Увидав его испуганно-удивленную физиономию, мисс Бетти выронила из рук кипу рекламных брошюр.

— Никколо! Что случилось? — пролепетала она.

— Бегу к капитану. Потом, Бетти, потом! — Он послал воздушный поцелуй и захлопнул двери.

— Немедленно, как только… — услышал он отрывок приказания, устремляясь к лифту.