Айзек Азимов - Позитронный человек (сборник)

Ты не боишься, говорил он себе. Ты ничего не боишься.

Варитта 312-я вложила ему в руку какой-то приборчик.

– Аварийный выключатель, – объяснила она. – Поездка продолжается пятнадцать минут, но если вы сочтете, что уже узнали то, что хотели, или если почувствуете себя неважно – нажмите только эту зеленую кнопку, и в Туннеле зажжется свет. Ваш вагончик быстро дойдет до дальнего конца Туннеля и вернется сюда, на станцию.

– Спасибо, – сказал Ширин. – Но не думаю, что он мне понадобится.

– Возьмите все-таки. На всякий случай.

– Я хочу испытать на себе действие полного рейса, – сказал Ширин, упиваясь собственным мужеством. Однако безрассудство тоже ни к чему. Он не собирался пользоваться аварийным выключателем, но все же взял его с собой.

Не всякий случай.

Он вышел на платформу. Келаритан и Кубелло смотрели на него весьма красноречиво. Он прямо-таки читал их мысли: «Старый толстый дурак сейчас превратится там в студень». Что ж, пусть думают, что хотят.

Варитта исчезла – без сомнения, пошла включать механизм Туннеля.

И точно: она появилась в контрольной будке высоко над ними, сделав знак, что все готово.

– Можно садиться, доктор, – сказал Келаритан.

– Да-да.

Пострадал только один из десяти. Скорее всего, те, у кого особая чувствительность к действию Тьмы. У меня ее нет. У меня очень стабильная психика.

Он сел в вагончик. Там был предохранительный пояс; Ширин пристегнулся, с некоторым усилием затянув его вокруг живота. Вагончик медленно, очень медленно, тронулся вперед.

В поджидавшую впереди Тьму.

Один из десяти, даже меньше. Один из десяти, даже меньше.

Он знал, что такое синдром Тьмы. И был уверен, что это знание защитит его. Пусть даже все человечество инстинктивно боится отсутствия света – это еще не значит, что отсутствие света опасно само по себе.

Он-то, Ширин, знает, что опасна только реакция на отсутствие света. Весь секрет в том, чтобы сохранять спокойствие. Тьма – это только тьма, перемена окружающих условий. Нам она ненавистна, потому что мы живем в мире, где Тьма противоречит естеству, где всегда светит несколько солнц. Обычно на небе три солнца, то и дело бывает все четыре, а глядишь – осталось только одно, но света любого из солнц достаточно, чтобы разогнать Тьму.

Тьму… Тьму…

Тьму!!!

Ширин уже въехал в Туннель. Позади исчезали последние проблески света, и он смотрел в полную пустоту. Впереди ничего не было – ничего. Яма. Бездна. Зона полного мрака. И он ехал прямо в нее.

Ширин с головы до ног покрылся потом.

Колени затряслись, в голове застучал молоток. Он поднял руку, но не смог разглядеть ее.

Включи свет, свет, свет…

Нет. Ничего подобного ты не сделаешь.

Ширин выпрямился и устремил взгляд в Ничто, через которое плыл, погружаясь в него все глубже и глубже. В глубине души с воем вскипали первобытные страхи, но он подавлял их усилием воли.

За пределами Туннеля по-прежнему светят солнца, говорил он себе.

Это только на время. Через четырнадцать минут и тридцать секунд я опять выйду наружу. Через четырнадцать минут и двадцать секунд. Через четырнадцать минут и десять секунд.

Через четырнадцать минут.

Да движется ли он вообще? Непонятно. Может быть, и нет. Двигатель вагончика работал бесшумно, и не с чем было свериться. А вдруг он застрял? И сидит в темноте, не зная, где он, что случилось и сколько времени прошло – пятнадцать минут, двадцать, полчаса – этак никакой рассудок не выдержит, и тогда…

Остается аварийный выключатель.

А вдруг он не сработает? Нажмешь на кнопку – а свет не зажжется?

Наверное, надо попробовать. Просто проверить…

Толстяк трусит! Толстяк трусит!

Нет. Нет. Не трогай его. Если ты включишь свет, то уже не сможешь его выключить. Нельзя включать, иначе все узнают… все узнают, что…

Толстяк струсил. Толстяк струсил.

И Ширин, неожиданно для себя, вдруг швырнул выключатель во тьму. Он упал с легким стуком – в никуда. И снова стало тихо. В руке осталось жуткое чувство пустоты.

Тьма. Тьма…

Ей не было конца. Он катился в необъятную бездну. Он падал, и падал, и падал в ночь, в бесконечную ночь, во всепожирающий мрак…

Дыши глубже. Сохраняй спокойствие.

А вдруг я уже получил непоправимую психическую травму?

Успокойся. Ничего с тобой не будет. Осталось в худшем случае всего каких-нибудь одиннадцать минут, а может, шесть или семь. Снаружи светят солнца. Шесть-семь минут – и ты никогда больше не войдешь во Тьму, живи ты хоть тысячу лет.

Тьма.

О, боги, Тьма…

Спокойно. Спокойно. Ты очень уравновешенный человек, Ширин. Ты исключительно нормальный человек. Ты был нормален, когда входил сюда, и таким же выйдешь отсюда.

Тик. Тик. Тик. Каждая секунда приближает тебя к выходу. Но так ли? Эта поездка никогда не кончится. Я здесь останусь навсегда. Тик. Тик. Тик. Двигаюсь ли я? Сколько еще осталось – пять минут, или пять секунд, или все еще идет первая минута?

Почему они не прекратят это? Неужели они не понимают, какие муки я здесь испытываю?

Они не хотят. Они никогда тебя отсюда не выпустят. Они…

Внезапно между глаз возникла резкая боль, и в голове будто что-то взорвалось.

Что это?

Свет!

Возможно ли? Да. Да.

Слава Богу. Свет! Слава всем сущим богам!

Туннель окончился! Он возвращается на станцию! Должно быть, это так. Да. Да. Панически колотившееся сердце начало понемногу успокаиваться. Глаза, снова привыкающие к нормальным условиям, стали различать знакомые предметы, благословенные предметы – подпорки Туннеля, платформу, окошечко контрольной будки…

И ожидающих его Кубелло с Келаританом.

Теперь Ширину было стыдно за свою трусость. Возьми себя в руки, Ширин. Ничего страшного не произошло. Ты не лежишь на дне вагончика, с плачем посасывая собственный палец. Да, было страшно, было ужасно, но тебя это не сломило – ты не испытал ничего такого, с чем не мог бы справиться.

– Вот и мы. Давайте руку, доктор. Ну-ка, встанем…

Они подняли его на ноги и держали, пока он вылезал из вагончика. Ширин глубоко втянул в себя воздух и провел рукой по лбу, смахнув обильный пот.

– Тот маленький выключатель, – пробормотал он. – Кажется, я его где-то обронил…

– Ну как вы, доктор? – спрашивал Келаритан. – Как это было?

Ширин покачнулся. Директор клиники схватил его за руку и поддержал, но Ширин с негодованием оттолкнул его. Пусть не думает, что эти несколько минут в Туннеле как-то повлияли на него.

Но отрицать, что они на него повлияли, было невозможно. Как ни старайся, этого не скроешь. Даже от себя самого.

Ширин понял, что ничто на свете не заставило бы его проехать через Туннель еще раз.

– Доктор?! Доктор?!

– Все в порядке, – с трудом выговорил он.